ООН, среди которых с первых дней находится и Сербия. С таким навязанным решением, подразумевающим отделение Косово и Метохии от государства Сербии — Сербия и весь сербский народ, где бы он ни жил, никогда не согласятся.
Нас бесцеремонно шантажируют, предлагая нам принять Независимое Косово (пакет Мартти Ахтисаари), а взамен обещают в срочном порядке принять нас в НАТО. Однако в Сербии нет готовности сделать что-нибудь подобное. Жертвы бомбардировок НАТО 1999 года, как и жертвы, умерщвлённые злодеями УЧК под «защитой» НАТО, обязывают нас не забывать о них и не изменять им. Они теперь стали нашей совестью, и мы теперь почитаем нашим священным долгом сохранить вечное спокойствие их душ, свидетельствуя при этом, что они сложили свои жизни на алтаре Отечества, и мы никогда не будем в обществе их убийц. Многие в Сербии сегодня явно задаются вопросом: разве мы будем спешить в объятия тех, перед глазами которых и под «защитой» которых убито или похищено около 2,5 тыс. сербских мучеников в Косово и Метохии, причём за эти восемь лет никто не привлечён к ответственности за эти злодеяния. Сербский народ считает, что лучше ему исчезнуть с лица земли, нежели согласиться на это, ибо человек (и народ) без чести и самоуважения, без чувства собственного достоинства, — есть пустое место, оплёванная тряпка и больше ничего. Вступление Сербии в НАТО было бы стремительнейшим падением, несчастьем и величайшим унижением сербского народа за всю его историю. Мы уверены, что Сербия никогда этого себе не позволит.
Епископ Рашко-Призренский и Косово-Метохийский Артемий
Собянин А. Д.
Белоруссия и Турция — как слабые звенья антироссийской политики запада
Позвольте небольшое выступление по трем темам. Первая это: приграничное и межрегиональное сотрудничество во внешней политике и внешнеэкономической деятельности наших стран СНГ. Второе — по проблеме НАТО с экспертной точки зрения. Я бы как представитель России не хотел бы это делать оценочно, но по существу вопроса считаю важным выступить. И третий пункт — по тому очень взвешенному проекту резолюции, который все участники конференции, наверное, уже получили…
Первое. В 1990‑е годы приграничное межрегиональное сотрудничество в России развивалось достаточно хаотично и бессистемно, ответственные министерства то создавались, то закрывались, то реорганизовывались. Однако за 1994–2001 годы была подготовлена законодательная база и в 2002 году Республика Северная Осетия — Алания и ряд других регионов выступили с инициативой провести Государственный Совет Российской Федерации, целиком посвященный внешнеэкономической деятельности субъектов РФ.
22 января 2003 года был проведен Государственный совет РФ с участием президента России Владимира Владимировича Путина, целиком посвященный развитию приграничного и межрегионального сотрудничества в Российской Федерации. Мы были единственной неправительственной структурой, все остальные структуры были правительственные. Спустя полгода, 3 июля 2003 года Распоряжением Правительства Российской Федерации от 3 июля 2003 г. № 907-р был утвержден «Перечень мероприятий по реализации Концепции приграничного сотрудничества в Российской Федерации». Таким образом, возможности для приграничного и межрегионального сотрудничества вышли из концептуального поля в поле нормативного регулирования.
Почему это важно?
Юридическая и нормативная база по развитию приграничного и межрегионального сотрудничества более мягкая, либеральная и менее жестко регламентирована, чем национальная юридическая и нормативная база, которой руководствуются министерство экономического развития и торговли, МИД РФ, такие же министерства в других странах рассматриваемого региона. При этом внешнеэкономическая деятельность целиком опирается на национальное нормативное поле, а приграничное сотрудничество исходит из европейских подходов, концепций приграничного и межрегионального сотрудничество. В данном случае я имею в виду не только еврорегионы в ЕС, в ряде которых состоят субъекты Российской Федерации, но и межрегиональные связи не граничащих друг с другом регионов отдельных стран.
Европейские подходы мягче, и это нужно применять в тех случаях, когда по любым причинам, политическим ли, ситуативным ли, объективным или субъективным, немного сложно проводить совместные проекты на уровне двусторонних межгосударственных отношений. Зачастую отдельные области одной страны с отдельной областью другой страны, естественно, не нарушая национального законодательства, могут проводить совместные экономические и общественные совместные проекты. У двух братских стран, у Украины и России настолько сложные родственные отношения, что прямая работа регионов позволила бы уйти от излишней политизации.
Необходимо особо отметить, что наибольшего результата достигают не те, кто объективно имеет выигрышные позиции, а те, кто активен. Так, отличных результатов достигли такие регионы РФ как Свердловская область, Красноярский край, Кемеровская область — регионы, вообще не выходящие к государственной границе Российской Федерации. Белгородская область, Санкт-Петербург и Ленинградская область, конечно, к границе выходят, соответственно, с Украиной и Финляндией, но у них значительный объем сотрудничества с далекими областями стран Средней Азии и Казахстана. А, скажем, Оренбургская — там доля прямого диалога пока маленькая, хотя объективно вроде все козыри в руках правительства Оренбургской области. Запущенный в своё время проект «Оренбургского Клуба» как форпоста продвижения России в Среднюю Азию так и не обрёл общероссийского значения.
На мой взгляд, гораздо больше пользы для обратного сближения наших родных братских стран, чем скажем вопрос языка, славянского единства, имеет количество общих проектов, чтобы не только олигархи между собой дела делали, а чтобы деньги из России шли в проекты в Крыму, Харькове и т. д. Но всё-таки самое главное — не надо будет ждать годами согласования в федеральных министерствах, скажем, России, если две администрации всё аккуратно делают, то согласовывается всё гораздо быстрее в национальных МИДах.
Теперь более важный вопрос конференции — НАТО. Мне кажется, безусловно, точно и верно, что вопрос надо разделить на реальную военную политику блока и США, а это разные политики: у американцев одна, а у НАТО другая. У России, понятное дело — третья, которая немного отличается от военной политики блока. И нужно отделять от этого тот политический информационный шум, который создан вокруг темы Украина — НАТО. В этом информационном шуме слишком много пропаганды и какого-то пиара, и слишком мало реальности.
В какой-то степени возможность вступления Украины в НАТО я лично оцениваю больше, чем, скажем, возможность вступления Турции в ЕС. И это означает, что риск не надуман и не надо думать, что это пустая угроза. На Западе по разным причинам, это не одна причина, слишком много желающих и заинтересованных в том, чтобы военное присутствие блока НАТО