Читать интересную книгу Тутта Карлссон Первая и единственная, Людвиг Четырнадцатый и др. - Ян Экхольм

Но хотя он ещё совсем не состарился, а уже и он понимал, что скоро ему захотелось бы обратно домой в лес, потому что дом для лис – это лес. Нет, он не смог бы быть игрушкой для человеческих детей.

– Бедный я, бедный... – простонал Людвиг Четырнадцатый. – Какой ужасный мир! Бедный я, бедный. Мне никогда больше не будет весело.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Людвиг Четырнадцатый очень удобно лежал в укрытии возле камня: он никому не был виден, зато сам мог увидеть всё, что хоть чуть-чуть двигалось...

Любопытно, что это там жёлтенькое, словно крохотное солнышко, катится за кустами? Людвиг Четырнадцатый прищурился, будто и в самом деле посмотрел на солнышко.

Нет, не может быть! Неужели он только что видел жёлтый пушок Тутты Карлссон? Интересно, что она здесь делает?

– Людвиг-виг, – пропищал голосок. – Кто ви-ви-видел Людвига Чет-чет-четырнадцатого?

Людвиг испугался. Как же так? Ещё узнает папа Ларссон. Тутта у самой норы.

– Исчезни, – зашипел он. – Сгинь сейчас же.

– Чив-чив-чего это ты такой злой? – жалобно пропищала Тутта Карлссон. – Здравствуй! Ты что, больше не любишь меня?

– Очень люблю! Если бы не любил, разве я говорил бы, чтоб ты сгинула, – вздохнул Людвиг Четырнадцатый. – Зачем только ты пришла?

– Чтобы сказать тебе, что на вас надвигается беда. Вы в опасности. Впусти меня в дом. Я не вижу тебя. Где ты?

Ну что было делать Людвигу Четырнадцатому?

– Я не знаю, – заколебался он. – Чужим нельзя показывать вход. Ведь это лисья нора!

– Знаю, что не пин-пин-пинкубатор! А тебе можно было в курятник? Я ведь лисицами не пит-пит-питаюсь! – запищала Тутта Карлссон. – Они уже близко! Я тоже в опасности. Ну же, где вход?

– Около камня, покрытого мхом, – решился Людвиг Четырнадцатый. Но Тутта Карлссон не стала дальше его слушать. Она быстро-быстро замахала своими маленькими крылышками и чуть было не прыгнула прямо на Людвига Четырнадцатого.

– Идите обедать! – послышался голос мамы Ларссон из кухни. – Не хватает только Людвига.

– Ну как твой хвост, Лабан? – спросил папа Ларссон и положил себе земляничного крема из консервной банки.

– Бывает хуже, – сказал Лабан, держа кверху кончик хвоста, на который мама Ларссон наклеила пластырь. – В следующий раз я покажу этим курам... – Лабан вдруг умолк и, показывая лапой на дверь, добавил: – А вот и одна из них сама к нам пришла. Живая-живёхонькая, но хочет быть супом.

Папа и мама Ларссоны и все их дети с удивлением уставились на незваную гостью.

– Такая молоденькая! – вздохнула мама Ларссон. В норе воцарилась тишина.

– Разрешите представить вам мою подругу Тутту Карлссон, – наконец промолвил Людвиг Четырнадцатый.

– Тутта Карлссон! – воскликнул папа Ларссон, и кончик его носа покраснел от смущения и удовольствия. Но тут же он гневно посмотрел на Людвига: – Помнится, я не так давно говорил тебе, чтобы ты не смел больше играть с Туттой Карлссон?

– А я и не собираюсь играть, – гордо ответила Тутта Карлссон вместо Людвига Четырнадцатого. – Я пришла не играть, а спасать! – Она даже ни разу не заикнулась.

– Жалкий маленький цыплёнок хочет спасти самую храбрую в лесу семью лис,

– засмеялся папа Ларссон. – От кого же, разрешите спросить?

– Прислушайтесь и принюхайтесь! – ответила Тутта Карлссон. Все лисы подняли носы.

– Я, кажется, чую собаку, – сказала наконец мама Ларссон. – Это Максимилиан, – сообщила Тутта Карлссон.

– А я слышу шаги и голоса, – сказал папа Ларссон.

– Это люди с нашего двора, – подтвердила Тутта Карлссон. Папа Ларссон забеспокоился:

– Ну-ка, рассказывай. Что случилось? Лисята завыли.

– Спокойствие, спокойствие и ещё раз спокойствие! – сказал папа Ларссон.

– Нечего выть. Меня сотни раз преследовали, но я, как изволите видеть, цел и невредим.

Но на этот раз по всему видно было, что и он испугался.

– А почему, собственно, люди решили начать охоту на нас именно сегодня? – снова обратился он к Тутте.

– Им кажется, что вокруг нашего курятника разгуливает уж слишком много лис. Сначала пришёл один, прикрывшись старой шляпой... – Она посмотрела на Людвига Четырнадцатого. – А потом поздно вечером пришёл второй и угодил прямо в мышеловку, – добавила она. – И вот тогда люди решили выгнать вас из леса.

– А как же наша прекрасная квартира? – завыли Лоттен и Лин-неа. – Никогда у нас больше не будет такой уютной детской.

– Перестаньте, девочки! – прикрикнул папа Ларссон. – Ещё не родился тот, кто мог бы прогнать нас из дому.

– Ты должен не разговаривать, а думать, – заохала мама Ларссон. – Ох, я-то знаю, что такое охота на лис. Сначала придёт одна собака и вспугнёт нас. А потом следом явятся охотники. Ты должен что-нибудь придумать, папа Ларссон.

– Я уже начал думать, – ответил папа Ларссон.

– Я помогу тебе думать, – сказал Лабан и сильно-сильно сморщил свой лоб.

– Леопольд! Ну-ка взгляни, можем ли мы вылезти через лаз у камня, – начал командовать папа Ларссон. Леопольд убежал, но тут же вернулся.

– Там стоит человек, – доложил он.

– Лассе-старший! – приказал папа Ларссон. – Посмотри, не можем ли мы выбраться через старое дупло.

Лассе-старший шмыгнул в другую сторону, вернулся и, вытянувшись, сообщил:

– Другой человек.

– Нет, нам ни за что не выбраться отсюда, – захныкали Лоттен и Линнеа. – Нас обязательно поймают.

– Ладно, сейчас как раз время открыть вам одну тайну, – спокойно начал папа Ларссон. – Из норы есть ещё один лаз, и знаю его только я один.

– Да здравствует хитрость, да здравствует папа, ура-а! – закричали обрадованные лисята.

Но мама Ларссон волновалась:

– Мы, конечно, можем вылезти через твой потайной вход. Но куда же мы потом денемся? Вполне возможно, что весь лес так и кишит этими охотниками да собаками.

– Дайте я ещё раз серьёзно подумаю, – попросил папа Ларссон.

– А я помогу, я ведь очень хороший помощник, верно же, – подхватил Лабан и, нахмурив лоб, задумался. Но тут сам папа Ларссон сдался.

– Нет, во всём лесу не найти нам хорошего укрытия, – вздохнул он. Лабан тоже вздохнул.

– И я так думаю. Во всём лесу не найти нам хорошего укрытия. И тогда все в норе вдруг услышали писклявый тоненький голосок:

– Я знаю одно пи-пи-писключительное укрытие. Там вас ни одна такса и никакой пи-пи-пинчер не разнюхает.

Это сказала Тутта Карлссон. Все прямо так и выпучили на неё глаза.

– Ты шутишь, – недоверчиво промямлил Лабан. – Где же это такое укрытие, о котором даже сам папа Ларссон не знает? Тутта гордо посмотрела на лисят:

– Наш курятник-ник! – Она запрыгала. – Ник-ник-ник! Папа Ларссон не поверил своим ушам – спрятаться в курятнике!

– Ведь там вас ник-ник-никто не станет искать, – продолжала Тут-та Карлссон. – А когда облава кончится, вы возврати-ти-титесь сюда.

– А ты уверена, что остальным курам понравится наше нашествие? – спросил осторожно папа Ларссон.

– Если я скажу, что вы папа и мама, братья и сестры Людвига Чет-чет-четырнадцатого, то вас примут с радостью, – заверила Тутта Карлссон.

– Ну что ж, благодарю вас за приглашение, – заключил папа Ларссон. – А сейчас пора выбираться через тайный лаз. Помните, никакого шума!

Вся большая семья лис незаметно прокралась через лес и через клубничную поляну. У самого двора Тутта Карлссон на минуточку исчезла в курятнике, чтобы предупредить о приходе гостей. Пока она была там, лисы прямо сгорали от нетерпения.

– А если они не согласятся? – беспокоилась мама Ларссон. – Да ещё вдруг наябедничают Максимилиану?

– Давайте пока спрячемся, – подхватили Линнеа и Лоттен, – только подальше от собачьей конуры.

Но тут в дырке появилась сначала головка Тутты Карлссон, а потом и вся она.

– Куда ты, куда ты, а ты, Лоттен, куда? – впервые в жизни закудахтала она. – Милости прошу!

Семья Ларссонов вползла в курятник. Малыши, ещё ни разу не видевшие, как выглядят эти дворцы изнутри, с любопытством оглядывались по сторонам. А папа Ларссон стоял посреди курятника и чувствовал себя немножко пристыжённым.

– Привет, карикатура! – сказал он, обращаясь к Петрусу Певуну. – Разрешите приветствовать вас!

Петух раскрыл крылья и высоко задрал клюв.

– Ку-ка-ре-ка-тура! Так они отвечают на гостеприимство! – возмутился Петрус Певун. – Надеюсь, господин Ларссон не думает, что мы станем для него ещё и обедом. Нет, вы только слышали – ку-ка-ри-ка-тура!

– Я хотел быть просто вежливым, – взял себя в руки папа Ларссон, он даже покраснел. – Давно я здесь был в последний раз, когда-то в молодости.

–Да, я помню, – поддержал разговор Петрус Певун. – Тогда я был ещё маленьким петушком. Удивительно, как мне удалось вырасти.

– Тогда у меня были другие гм-гм... заботы, – сказал папа Ларссон и пошёл на мировую. – А теперь я вообще уже не такой хитрый.