– Впечатляе-е-ет! – присвистнул папа, обозрев кухню.
– Юлечка, что случилось? – спросила мама с порога.
– Я готовила-а борщ, – ответила обиженно та, вытирая слезы. – Я хотела-а помочь, вы так много ра-аботаете, вот я и ре-ешила, что стану готовить на всех! Это был сюрпри-из!
– Ну, сюрприз-то как раз удался! – усмехнулся папа.
– Так что ты плачешь, солнышко? – поспешила обнять рыдающую дочурку мама.
Она обняла Юльку, расцеловала в щеки и вытерла ей слезы.
– Я не знала, что придется так долго готовить, и для этого столько много всего надо!
– Ну, ничего, – успокаивала мама. – Это же первый раз, все приходит с опытом.
Папа прошел к плите, старательно обходя по дороге красные пятна томатной пасты на полу, поднял крышку с кастрюли и понюхал содержимое.
– Пахнет замечательно!
– А еще! – заревела громче Юлька. – Я только потом прочитала-а, там, в конце, написано-о, совсем мелким шрифтом, что рецепт рассчитан на двенадцать челове-е-к!
И Юлька уткнулась маме в плечо, орошая слезами ее кофту.
– Ну, что же ты плачешь, милая! – рассмеялась мама. – На двенадцать так на двенадцать! Будем есть всю неделю! Это же ты готовила! – Она погладила Юльку по голове, снова вытерла ей слезы и на всякий случай поинтересовалась: – Он хоть съедобный?
– Не знаю-ю! Я не пробовала-а! – не могла остановить слезы обиды Юлька.
Но, невзирая на сопутствующие приготовлению разрушения, борщ получился! И был очень, очень вкусный!
После того как, закатав рукава, они втроем вымыли кухню и сели за стол, папа торжественно разлил по тарелкам первый кулинарный шедевр дочери, призвав:
– Вкушать с особым осознанием, ребенок старался!
И первым геройски попробовал.
– Юлька! Вкуснотища! – обрадовался он.
Мама с Юлькой, до этого момента внимательно и весьма настороженно смотревшие на него в ожидании вердикта, поспешили присоединиться к трапезе.
Они съели все по добавке, а потом долго сидели за столом, разговаривали и смеялись. Подбодренная и успокоенная, сытая и вполне собой довольная «кухарка» рассказывала и в лицах изображала, как ходила за покупками. Каждой из продавщиц, у которой она брала продукты, простая Юлька объясняла, что собирается готовить борщ, и никак не могла понять, почему женщины вздыхают и жалостливо на нее смотрят, а одна спросила: «Семья большая?» – жалостливо-сочувственно.
– Обычная, – ответила Юлька.
Родители громко смеялись, а когда вспомнили, какую картину разрушения застали, придя домой, то хохотали уже все втроем до слез.
Юлька быстро научилась готовить, обходясь без таких глобальных разрушений, как первый раз. За этим последовали другие домашние дела. Юлька настояла на покупке стиральной машины, заявив родителям в ультимативной форме:
– Нам немедленно нужна стиральная машина!
– Юля, она стоит бешеных денег! – ответила мама.
– Ничего! Нам с тобой некогда. Да и это прошлый век какой-то – стирать руками! Вы давайте, откладывайте деньги, потерпим. Будем макароны есть, хлеб с водой!
– Это ты перегнула! – возразил папа.
– Если надо, то и хлеб с водой, но машинка нужна! – решительно отвергла любое сопротивление Юлька.
Крайние меры не понадобились, обошлись как-то без вынужденной диеты, и через три месяца машинку купили.
Постепенно Юлька с присущей ей решительностью взяла на себя все домашнее хозяйство, приобретая попутно командирские замашки и голос. Если раньше в доме только папа искал вещи, крича на всю квартиру: «Марина! Где моя синяя рубашка?» – вместо рубашки можно вставить любую вещь, которая ему требовалась в данный момент и которую без мамы он никак не мог найти, даже если та лежала прямо перед ним, – то теперь и мама, и папа по всем бытовым вопросам апеллировали к дочери:
– Юля, где моя юбка?
– Юлька, где мой пиджак?
– Юль, что купить из продуктов?
– Дочь, мне надо постирать свитер, я его чем-то заляпал.
И так далее по списку обычных бытовых будней. Юлька, почувствовав свою сверхзначимость, иногда позволяла себе «порулить» родителями, правда, редко, особенно ей разгуляться не давали. Из всех домашних дел больше всего она не любила мыть посуду и гладить, эти две задачи мама и папа распределили между собой.
Юлькина помощь оказалась столь своевременна и бесценна! Мама стала намного лучше выглядеть, исчезли круги под глазами от вечного недосыпа и перегрузок, перестали болеть ноги. Она даже как-то помолодела. А папа стал меньше терзаться мыслями о маме, не нарадуясь на сознательную дочь.
Быструю, деятельную Юльку домашние хлопоты особенно не напрягали и не нагружали. Энергии в ней было на троих, поэтому она успевала справляться со всеми делами и со своей учебой.
А вот с Ильей дела обстояли плохо, вернее, не с ним самим, а с их общением. Не было этого общения, и все! Они очень редко разговаривали по телефону, новости о его жизни Юлька узнавала у папы, и они не виделись почти год. Год! Ужас!
Встретились они на Юлькином дне рождения. Ей исполнялось шестнадцать лет.
Юлька позвонила ему, пригласила на торжество и заставила поклясться, что он придет.
– Конечно, Рыжик, обязательно! – пообещал Илья.
За последний год Юлька сильно изменилась. Она выросла, оформилась и превратилась из нескладного подростка в очаровательную девушку. Тоненькая фигурка, высокая красивая грудь, черты лица так и остались самые обыкновенные, красавицей не назовешь, но рыжие волосы, вспыхивающие на свету разными оттенками, от осенних тонов до огненных всполохов, белая кожа и голубые глазищи делали ее облик неординарным, запоминающимся, это уж точно!
При такой яркой внешности Юлька могла позволить себе любые цветовые сочетания в одежде – рыжим все прощалось!
Но на свой день рождения она отказалась от цветных одежд. В ожидании самого главного гостя, ради которого все и затевалось, если уж честно, Юлька серьезно подготовилась к торжеству, поставив родителей в известность о своем наряде.
– Мама, пап, – заявила Юлька, войдя поздно вечером к ним в спальню. – Я решила, что буду в маленьком черном платье, которое рекомендовала иметь в своем гардеробе всем женщинам Коко Шанель!
– Не рановато? – спросил папа.
– Нет, в самый раз! – решительно отвергла возражения она.
– Юль, ты предупреждаешь для профилактики, чтобы нас инфаркт не хватил, когда мы увидим тебя в новом наряде? – поинтересовалась шутливо мама.
– И для того тоже, а заодно хочу попросить денег на эту красоту и на туфли к ней.
– Да пожалуйста! – сказала мама. – С тобой-то надо пойти, посмотреть, что ты там выбрала?
– А ты можешь?
– На неделе нет, только в воскресенье, – вздохнула мама.