9
Жан довольно быстро уснул, Мари приняла душ, переоделась в домашнее платье, когда то принадлежащее её сестре, и спустилась вниз.
Она заметила свет в кухне и вошла. Филипп сидел за столом, перед ним стоял чайник и ваза со сладостями. Мари удивилась, она не позволяла себе употреблять продукты, которые портили фигуру. За всю свою жизнь, Мария привыкла придерживаться малокалорийной пищи, она ведь балерина.
— Присаживайся — месье Бланше похлопал рядом с собой ладошкой по кожаному диванчику, стоявшему на большой кухне. — Вот приобрел привычку пить чай. Будешь?
Маша согласно кивнула головой. Филипп поднялся, достал из гарнитура кружку и приготовил девушке напиток. Поставил перед ней чашку, пододвинул вазочку с печеньем, и снова уткнулся в планшет. Неожиданно планшет начал мигать, и раздался сигнал видеозвонка. Мари краем глаза видела, что звонит, какой — то Ахмед. Филипп ответил, но не стал покидать своего места, он ждал, когда Мари закончит трапезу, чтобы начать диалог.
— Ахмед — Маша узнала мужчину, звонил, тот смуглый красавец, который приставал к ней с пошлыми намеками. — Уже поздно, зачем звонишь?
— Мы тут с Лилиан встретились и решили тебе предложить присоединиться к нам.
Маша замерла, ей совсем не нравилось, то, что она слышала, проглотить чай становилось тяжело, он будто загустел у неё во рту.
Тут в камеру влезло улыбающееся лицо певицы, и она замурлыкала.
— Филипп, милый приезжай я соскучилась. Нам было так хорошо тогда втроем.
Это была последняя капля, Маша подавилась глотком чая, который так и не смогла проглотить, соскочила с места пытаясь откашляться.
— Ты там не один что — ли? — встревожено зазвучал голос брюнетки.
— Я не приеду — коротко бросил Бланше, отключил звонок и поторопился на помощь к Мари. Она продолжала кашлять и быстро дышала, её большие глаза стали ещё круглее.
— Вы же — она говорила продолжая тяжело дышать — тогда… с ней…, в коридоре — снова вдох и кашель — а сейчас … она с…этим… наглым…типом… и вы…. Втроем?! — в её взгляде Филипп прочитал удивление, страх, осуждение и отвращение.
Кто бы предъявлял, сама зарабатывает своим телом, а ему высказывает, что у него был «тройничок». Да еще смотрит на него, как на последнего мерзавца. Он слегка похлопал её по спине, и поспешил набрать воды, подал ей стакан. Маша сделала глоток и теперь с опаской смотрела на мужчину, стоявшего рядом с собой.
— Так — внимательно смотря на девушку, продолжил Филипп — сегодня разговор не получится. Давай завтра пораньше встретимся.
Маша не могла говорить, она держалась за горло и кивала головой. Филипп развернулся и пошел на выход, Маша сама не осознавала, но из неё вырвалось на родном языке, прямо в спину французу.
— Старый извращенец.
Филипп резко развернулся и так глянул на Колчину, будто понял, что она сказала. Его брови сошлись, а потом вернулись на место, он хмыкнул и покинул кухню.
Мари лежала в спальне, чувствовалось, что здесь давно никто не обитал, но было уютно, и она чувствовала себя спокойно. Только мысли в голове кружились вокруг разговора месье Бланше со своей девушкой и его другом. Почему Мария так мало интересовалась жизнью Риты в доме своего бывшего мужа? Девушка отметила, что хореограф чрезвычайно красивый мужчина, высокий, с широкими, мускулистыми плечами, и сильными ногами. Зря конечно, она обозвала его старым, он очень даже хорошо выглядит, холеный, ухоженный. Они, что и вправду втроем? Эта мысль убивала девушку. У неё самой близкие отношения с мужчиной были только два раза, и оба неудачные. Восторги подруг от секса с понравившимися парнями она не разделила.
Ей захотелось почувствовать что-то новое в своей жизни, и Колчина приняла ухаживания одного парня с их курса в хореографическом училище, его звали Родион. Один их лучших и красивых танцоров в училище, но первый раз ей было ужасно больно, но она выдержала, чтобы не разочаровать парнишку. Девчонки обещали, что второй раз будет лучше, но и во второй раз ей не понравилось, парень дергался на ней, потел, старался, а она не зная, что делать, лежала и ждала когда уже, наконец, закончится это мучение. Потом Маша решила, что постельные утехи не для неё, и разорвала все отношения с Родионом, и осталась еще и дурой набитой, бревном и холодной стервой. От обиды Мария проплакала двое суток, и отдалась своему любимому балету, благодаря чему окончила заведение с красным дипломом. Больше она не пыталась заводить с парнями романтических отношений. С такими не веселыми воспоминаниями она провалилась в сон.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Филипп после кинутой фразы девчонки в спину разозлился, его потряхивало, так и хотелось влететь к ней в спальню и показать, что может с ней сделать извращенец. Но почему то больше его расстроило, то, что она назвала его старым, С Т А Р Ы М! Он считал себя еще вполне молодым мужчиной, и надеялся построить семью. С рождением Жанна — Филиппа, его мировоззрение встало на место, и он хотел еще детей, хотя бы одного или одну. Лилиан Болье не оправдала его надежд, хотя он и сам не определился с ней, брать в жены знаменитость, это вечные гастроли, концерты, с ребенком затянется. После того, как она легко поддалась на провокацию Ахмеда, эта женщина упала в его глазах. Так еще и снова встретилась с греком, и не постеснялась пригласить его. И еще эта Мария, так отреагировала как вчерашняя девственница, а сама готова лечь под старика, за деньги.
И на фига он вообще притащил её к себе домой? Приставил к сыну? Он знал ответ, Филипп её захотел, с первого взгляда, тогда в аудитории, когда еще не знал, что она родственница Марго, увидел её, и сразу прострелило в паху. А теперь, когда она была под Ахмедом, он сомневался что возьмет её, но желание трахнуть девочку, пока не пропало.
Утром Мари, открыв глаза, сначала растерялась, но вспомнив, что она делает в этом доме, быстро соскочила, умылась, у неё еще встреча с её неожиданным работодателем. Накинув вчерашнее платье, она спустилась вниз. С кухни разносились приятные запахи, давно не употреблявшей Колчиной домашней пищи стало грустно, она вспомнила дом. Пройдя на кухню, натолкнулась на суетившуюся Гретту.
— Доброе утро — улыбнулась она приятной пожилой женщине.
— Мари — воскликнула мадам Кюи, — ты ранняя пташка. Завтрак скоро будет готов, Жан еще будет спать, а вот у Филиппа сегодня дела по его виноградному бизнесу. Просил его разбудить, если сам не спустится. Можешь, сходишь, проверишь?
— Я? — Маша заморгала глазами, она должна пойти в спальню к мужчине? Как эта мадам Кюи себе представляет?
— Да. Просто постучи в дверь и скажи, что завтрак готов.
— Хорошо — Мария кивнула, но почему то заволновалась, коленки задрожали, сердце застучало в ушах. Девушка не торопясь пошла к лестнице на второй этаж. Черт, как же неудобно, как неудобно, она пришла работать няней для сына Бланше, но не для него самого, почему Мария должна будить его? Дойдя до нужной комнаты, Мария занесла руку, чтобы постучать, но неожиданно дверь отворилась и она уткнулась в обнаженную грудь Филиппа. От него приятно пахло, свежестью геля для душа и чем — то мужским. Маша застыла, рассматривая сильные накаченные грудные мышцы, потом невольно взгляд опустился на живот, который был плоским, и с кубиками пресса, а низко посаженные домашние штаны, открывали бедренную кость, и уходящие темные волосы в пах.
— И долго ты будешь так пялиться? — мужской голос вывел её из ступора. Она подняла глаза на лицо Филиппа и покраснев прикрыла глаза.
— Извините. — Голос задрожал.
Филипп увидел на лице девочки восхищение, она запала на него, Бланше накрыло ликование, «Ну как тебе старичок? Ничего еще? А?» — его эго возродилось. И настроение на весь день было обеспеченно. Он до сих пор имеет влияние на женщин, он их притягивает, как и прежде.
— Мадам Кюи, просила передать, что завтрак готов.
— Спасибо Мари.
— Я проверю как там Жан, а как вы закончите завтракать я подойду обсудить свои обязанности.
— Жана проверь, а обязанности обсудим за завтраком.