** ** **
Я проснулась от щекочущего ощущения — по щеке полз муравей. Все тело болело нещадно, будто меня избили палками. Но, пошевелив слегка конечностями, я поняла, что это всего лишь боль после вчерашнего марафона. Кто-то заслонил свет, падавший мне на лицо. Я знала кто. Он не увидит моего страха!
— Из тебя могла бы получиться неплохая спортсменка, — его голос был пропитан ядовитым сарказмом.
— Ты не можешь обвинять меня в попытке убежать, Кристоф.
Медленно, подавив стон, я села и привалилась к ближайшему стволу.
— Неужели? — он скрестил руки на груди.
— Да! Любой здравомыслящий человек не согласится просто, без борьбы, потерять свою свободу и… жизнь. Я должна была попытаться и сделала это… Иначе до последних дней я бы жалела, что не решилась…
Кристоф хмыкнул и, ухмыльнувшись, произнес:
— Идем, Снегова, у тебя есть уникальная возможность увидеть кое-что… интересное, — и он, рывком поставив меня на ноги, почти вежливо взял под руку, несмотря на то, что при этом ему приходилось практически тащить меня.
Зная, что это бессмысленно, я все же не смогла удержаться и прошептала, обещая себе, что это в последний раз:
— Кристоф, отпусти меня…
— Есть в этой жизни то, что невозможно ни при каком раскладе, Диана, — ответил он так же тихо.
** ** **
Мы прошли совсем немного, когда впереди промелькнул просвет — трасса. На обочине стояла все та же машина с вчерашним водителем. При нашем приближении он выскочил, открывая двери. Хотя в свете дня его лицо было еще более отталкивающим, я не испытывала страха перед ним. Все было безразлично — мне уже ничто не могло помочь.
Усадив меня на заднее сидение, Кристоф сел впереди. Он казался таким спокойным и расслабленным, как будто и не гонялся за мной ночью по лесу.
Через несколько минут (а я-то, глупая, думала, что далеко убежала), машина подъехала к уже знакомым воротам, которые без вопросов открылись, пропуская нас внутрь. Охрана стояла навытяжку. Наконец, я поняла, кто — господин.
Возле входа в здание машина затормозила. Водитель почти вылетел со своего места, открыл дверь …господину, а потом и мне. Руку больше не предлагал. Зато Кристоф ухватил меня крепко выше локтя и повлек за собой к входу. Что бы меня там не ожидало, это было страшно.
— Кристоф, я… я…
— Что?
— Я больше не буду пытаться убежать. Пожалуйста, отпусти меня, — пусть видит, что я не боюсь, …даже если я умираю от страха. Его рука разжалась.
Мы вошли внутрь и погрузились в глубокую тьму. И почему-то только здесь, только сейчас я поняла — Кристоф на самом деле крайне зол. Удивительно, как можно было не ощутить потока злости, рвавшегося из его тела? Как я могла подумать, что он спокоен?
Мы шли недолго, около минуты. Кристоф остановился перед блестящей стальной дверью, и я услышала, как он набирает шифр. Электронное попискивание резко контрастировало с ржавчиной и грязью окружавшей нас комнаты. Дверь бесшумно отворилась, и из нее полился неяркий свет. Кристоф кивком головы приказал мне войти, и мне не оставалось ничего иного, кроме как шагнуть внутрь.
Мы стояли на небольшом возвышении в просторном зале. Наверное, когда-то там был цех: маленькие окна под высоким грязным потолком почти не давали света, его недостаток возмещал белый гладкий пол. Основной объем помещения был отделен от парапета у двери массивной решеткой. Справа и слева вдоль стен проходили глубокие стоки, и в них лежали длинные шланги. В дальнем конце виднелась небольшая дверь.
А внизу за решеткой, там, куда вела лестница, находилось около сотни человек. Они были одеты в одинаковую одежду и казались слишком сонными, чтобы быть чем-то иным, чем просто большими куклами. Некоторые из них стояли возле решетки и механически ощупывали ее, но большинство просто лежали на двухэтажных пластиковых нарах. Несмотря на большое количество людей, было тихо, чисто и даже пахло приятно.
— Те, кто находится здесь дольше остальных, уже не хотят ходить, специальные препараты полностью уничтожили это желание. Кого привезли недавно, еще пытаются бежать, — голос Кристофа звучал почти по-лекторски.
Я стояла у решетки и завороженно смотрела на ее обитателей. Он был прав, проявляющие меньше активности даже выглядели иначе. Они были очень бледными, почти неподвижными, с пустыми взглядами и создавали впечатление призраков — казалось, еще миг, и можно будет рассмотреть, что находится за ними.
— Тебя ждет то же самое, если будешь создавать проблемы, — он стоял рядом и внимательно глядел на меня, явно изучая мою реакцию.
— Ты поняла?
Я подумала о том, насколько же сильно я ненавижу это существо, и только после этого посмотрела ему в глаза, …измеряя всю глубину моей ненависти.
— Ну что ж… — его взгляд стал напряженным, и как ни странно, неуверенным, — ты сама напросилась…
Он повернулся к двери, через которую мы вошли, и что-то нажал на сенсорном блоке управления рядом с дверью. Не успела я задуматься, что он имел в виду, как дальняя дверь открылась с приглушенным жужжанием, и в зал с людьми стали входить они.
— Что… — я взглянула на Кристофа. На лице его появилось непривычное выражение — так мог бы смотреть владелец псарни на своих лучших собак.
— Понимаешь, Диана, — ласково обратился ко мне хозяин. — Все мои …подчиненные должны чем-то питаться. Но, как ты сама понимаешь, охотиться на людей на улице теперь небезопасно даже для них, — и он указал жестом на тварей, для которых не было в человеческом языке ни описания, ни названия. В чем, впрочем, не было никакой необходимости — никто из видавших их не прожил бы достаточно долго для того, чтобы их описать или назвать.
— Локальность не очень хорошо способствует сохранению тайн. Поэтому, нам — у кого большое количество …подчиненных, и приходится заботиться об их благополучии — мы находим для них пищу, — и он резко улыбнулся. — Помни, у меня много таких тюрем, в каждой найдется место и для тебя. А теперь, смотри! — и, нежно взяв за подбородок, он повернул мое лицо в сторону разверзшегося ада.
Я заставила себя смотреть на эту бойню, думая, что если только судьба пошлет мне шанс, я заставлю этого всесильного монстра испытать боль, не меньшую, чем испытывала я, глядя на мучения несчастных людей. Их крики будут потом долго будить меня по ночам…
Но стократ хуже было видеть тех, кто равнодушно принимал удары фурии-судьбы.
Вскоре весь мир окрасился в цвет крови, уплыл в сторону, и меня поглотила тьма.
** ** **
…Все вокруг раскачивалось, и волны звуков и запахов захлестывали меня в такт, постепенно приводя в сознание. Меня несли. Я не хотела думать, куда. Пока… у меня было пару минут покоя — почти вечность…