уважения, то это не его вина. А ты, — она посмотрела на меня с холодом, — извинись. И не смей плохо говорить о женщине за ее спиной. Ведь она не может привести тебя к ответу за такие слова. Имей смелость сказать ей в лицо все, что выдал ранее.
Мне стало неловко, и я пробормотал:
— Был неправ. Простите, Филипп Петрович.
— Принято, — так же негромко бросил он и тут же расправил плечи. — Минин владеет частью флота, который наш правитель с удовольствием примет в казну после поражения в качестве откупа за пролитую кровь.
— А он берет откуп? — удивился я.
— С проигравшей стороны, — с готовностью пояснила княгиня.
— Мы приедем в резиденцию и там будем соблюдать правила, — продолжил старший Чехов. — Нападать как варвары мы не станем. На провокации до объявления боев, если все же до этого дойдет, не реагируем. Император даст нам возможность решить все миром. Так скажем, он выступит судьей в нашем споре.
— В чем заключается спор? — полюбопытствовал я. — Официально.
— Официально то, что старший сын Минина был одним из тех, кто носил маску волка. Он позволил себе напасть на тебя в месте, где насилие недопустимо. Это оскорбление, нанесенное семье в присутствии Императора.
— Мы все решили на месте. И претензий я не имел.
— Если бы щенок оставил все позади. Не пытался бы выяснить кто скрывается за маской господина Смерть, — с хищной ухмылкой заговорил начальник охранки, — Если бы он не стал бахвалиться, что мог бы поколотить младшего Чехова, но тому просто повезло…
— И откуда он узнал, кто скрывается под маской? — въедливо уточнил я.
— Кто-то подсказал, видимо, — с наигранным безразличием ответил князь.
— Кто-то? — поддел я.
— Минин решил влезть туда, куда ему лезть не стоило. И вместо того, чтобы извиниться и смиренно ждать прощения, он допустил вторую промашку.
Мужчина прошел к каминной полке и осмотрел портрет своих родителей. Глаза его затуманились от воспоминаний. Затем он тряхнул головой и повернулся ко мне.
— Мерзавец всерьез решил, что может напасть на тебя и проучить. Он говорил об этом во хмелю, но при свидетелях. Такое не прощают, Павел Филиппович. Тебе стоит это понимать.
— Свидетели были не случайными. Верно?
— Ты хочешь обвинить меня в том, что я все подстроил?
— Я не обвиняю. Просто…
— Просто знай, что он подбивал своих дружков выяснить, кто скрывался под маской Кошки. Он и ее собирался навестить, если бы узнал имя.
Мое лицо застыло и, кажется, даже кровь отхлынула от него.
— Теперь ты понимаешь, о чем я говорю? Все еще считаешь, что стоило простить глупого парня? Не забывайся. Он не просто мальчишка из подворотни, который не умеет держать язык за зубами. Он служит в императорском полку. И рассуждал о твоем наказании не в питейной на рабочей окраине. Мерзкий выродок распустил язык в компании своих товарищей. Тех, кто завтра может решить, что Чехова можно ударить.
— Я понял, — мрачно бросил я.
— Не смей жалеть мерзавцев. Сегодня он плюнет тебе под ноги, а завтра решит, что может укусить тебя за эту ногу. Бей первым, чтобы выбить зубы, которые могут впиться в твое тело.
— Вот как? — мои глаза сузились.
— Так или иначе, это случилось бы. Не сегодня и не завтра, — тотчас пояснил князь с кривой ухмылкой, давая понять, что он в курсе моей осведомленности. — Но послезавтра они могут начать копать под действующего начальника. Ведь ждать, пока он сам уйдет в отставку никто не хочет.
— Вас дождешься, — фыркнул я, понимая, о чем речь.
— Ко всему прочему, князь Минин не желает терять одно не самое скромное предприятие.
— И какое же? — я нахмурился.
— Он желает прикрыть свечной завод, который через третьих лиц принадлежит одному небезызвестному некроманту, который успел прослыть едва ли не новым святым.
— Да что ж за…
— Не вздумай ругаться в моем доме, — шикнула на меня бабушка. — Ты сумел создать о себе очень благостное впечатление. Странные слухи ходят среди паломников. Поговаривают, что свечи с завода Чехова обладают особой силой привлекать благословение Искупителя. Как и благовония. Сейчас мы увеличили продажи почти втрое. И к концу года, думаю, выйдем на новый уровень. Не только северное направление будет обеспечено нашими товарами, но и восточное.
— Или ты считаешь, что стоит уступить Мининым? — деловито осведомился князь.
— Не считаю, — я пригладил волосы. — Мы готовы к этому разбирательству? Вы уверены, что мы справимся?
— У меня есть козырь в рукаве, — лукаво сообщила княгиня. — И не стоит забывать, что Император заинтересован, чтобы все обошлось малой кровью. Он даст нам шанс договориться. Есть вероятность, что Минины принесут нам извинения, отдадут восточное направление, чтобы мы обеспечивали паломников и храмы всем необходимым, и откажутся от притязаний на пост начальника охранки А также устроят своего племянника на дальний кордон азиатской границы.
— Это наши условия?
— Ты можешь добавить что-то от себя, — лениво обронил Филипп Петрович. — Например, что ты желаешь, чтобы младший Минин носил тебе почту.
— Доверять ему письма? — я иронично усмехнулся. — Нет. Я хочу поединка с тем, кто посмел грозить мне и той, которая была со мной. Тут не помогут извинения. Такие оскорбления надо смывать кровью.
— Вот это слова настоящего Чехова, — воскликнула бабушка и хлопнула меня по плечу. — Был бы жив мой дражайший супруг, он бы гордился нами.
Мне показалось, что отец на мгновенье напрягся, словно эти слова его задели, а потом кивнул.
— Итак, подведем итоги, — начал я, — мы будем жить в домике или в резиденции императора?
— Откуда ты знаешь о домике? — осторожно спросил князь.
— Призраки сказали, — пришлось признаться мне.
— Ты был неподалеку от резиденции? — недоверчиво уточнила Софья Яковлевна.
— Нет. Все проще и в то же время сложнее.
Я коротко рассказал о призрачных слухах и о том, как я узнал про дома.
— Никогда не думал, что призраки способны создавать слухи, — задумчиво протянул старший Чехов. — Это многое объясняет. И в то же время…
— Удивительно, что слухи завязаны на твоей соседке, — проговорила княгиня. — Обычно они разрозненны. Просто