Читать интересную книгу Подсознание террориста - А. Боковиков

Согласно ст. 111 УИК РФ участие осужденных в работе самодеятельных организациях поощряется и учитывается при определении степени их исправления. По нашим данным среди всех осужденных к лишению свободы 60 % в работе самодеятельных организаций не участвуют и раннее не участвовали, 16,7 % принимали активное участие, 19,3 % участвовали, но активности не проявляли. Обследованные осужденные за террористическую деятельность в самодеятельных организациях не участвуют и не участвовали ранее. Кроме того, характеризуются администрацией ИУ отрицательно. 25 % из обследуемых склонны к побегу, захвату заложников, самоубийству.

Так как большинство осужденных за террористическую деятельность отказываются работать на производстве ИУ, участвовать в самодеятельных организациях, принимать участие в благоустройстве учреждения мы можем сделать следующие выводы. Данная категория людей предпочитает праздно проводить время (не конструктивно), не заниматься самосовершенствованием, овладением новыми знаниями, стремятся изыскивать возможность проведения досуга, которая очень часто связана с нарушениями режима отбывания наказания.

Со слов обследованных осужденных они имеют в основном следующие сформированные убеждения:

– религиозные (40 %),

– обще моральные (28 %),

– правовые (15 %),

– общественно-политические (12 %),

– научные (5 %).

В своей жизни в основном ориентируются:

– на житейские взгляды (87 %),

– на эстетические (15 %),

– на политические (15 %)

– на научные (7 %).

В общем и целом можно сказать, что осужденные террористы активно уклоняются от общественно полезного труда, участия в самодеятельных организаций, общественной жизни колонии. Причем именно это является основной базой нарушений режима. Характерно, что делается это не с целью обрести более высокий тюремный авторитет. Во всяком случае, нет никаких данных, что авторитет осужденных террористов в среднем хоть немного выше по тюремным понятиям. Скорее, наоборот, здесь вновь подсознательно срабатывает личностная установка «против всех». Именно подсознательно, потому что на зоне с такой установкой не выжить. Тюремные понятия этого не разрешают.

2.7. Структура бессознательного в личности террориста

В этом заключительном по второму параграфу разделе мы попытались обобщить выявленные в уже изложенных экспериментальных данных особенности с целью определения некоторых базовых, наиболее значимых, на наш взгляд, отличий (неосознаваемых комплексов свойств) личности террориста. Эти базовые черты должны одновременно выступить и направлениями нашего дальнейшего конкретно психологического анализа результатов психодиагностического тестирования лиц, осужденных за террористическую деятельность.

Первое, на что, как нам представляется, следует указать, это крайняя внутренняя противоречивость личности террориста, которая проявляется буквально во всем. Это человек, который внутренне никогда не находится в мире с самим собой и окружением. Если он гордится своей национальностью, то одновременно находится в войне с собственным народом (см. параграф 2.3.). Пытаясь объяснить свое поведение религиозной догматикой, он самым грубым и греховным образом нарушает самые ее основы (см. параграф 2.4.). Если он считает себя борцом за социальную справедливость, то одновременно позиционирует себя против общества. Все это могло бы показаться достаточно банальным, но в контексте этой работы смысл данных утверждений в том, что нам удалось экспериментально продемонстрировать, как это противоречивость определяет весь социально психологический облик террориста. Уже не таким тривиальным является факт, что террорист в среднем лучше образован, чем обычный преступник (см. параграф 2.5), но при этом категорически не хочет повышать уровень своего образования. Точно также имея специальность и возможность трудиться, он также категорически отказывается это делать. Причем в отличие от так называемых «блатных» осужденных, террорист делает это не «по понятиям», а из внутриличностных побуждений. В своей массе осужденным за террористическую деятельность блатной авторитет на зоне не доступен. Таким образом, отказываясь (хотя и имея возможность и способности) от труда, общественной жизни, участия в самодеятельных организациях, продолжения обучения осужденный террорист сам максимально усложняет себе отбывание срока наказания, т. к. отрицает все возможности занять время. Нам могли бы возразить, что блатной авторитет делает тоже самое и чувствует себя в зоне как рыба в воде. Но в том то все и дело, что террорист и относительно окружающих осужденных тоже держит (вынужден держать) максимальную дистанцию. И в этом вновь проявляется внутренняя его противоречивость. Получается интересная вещь. Нам нигде, никогда не приходилось слышать о каких бы то ни было гласных или негласных запретах на включение террориста в случае попадания в тюрьму на участие в тех или иных формах общения и деятельности внутри колонии. Тем более, нет каких бы то ни было религиозных или моральных запретов. Тем не менее, это является наиболее характерной чертой осужденного террориста, возможно и не только осужденного. Когда человек не знает о запретах, но строго их выполняет, такая форма управления поведением называется зомбированием. Мы не настаиваем на этом слишком сильном термине и поэтому следующую существенную черту личности террориста назовем более развернуто.

Вторая обобщенная черта личности террориста – это внутренний запрет на социально ожидаемые формы общения и деятельности, который представляет как бы оборотную сторону внутренней противоречивости личности.

Гипотеза нашего дальнейшего исследования и будет состоять в том, что существует сложный неосознаваемый личностный структурный механизм сохранения этих двух составляющих. Мы экспериментально покажем, что личность террориста, по крайне мере по комплексу оцененных и измеренных ее свойств, так устроена, что вся ее подсознательная психодинамика строится на поддержании внутренней противоречивости и психосоциальной изолированности. Исходя из вышесказанного необходимо подчеркнуть также и следующее.

Третья обобщенная черта личности террориста это его, если можно так выразиться, «принципиальная десоциализированность». Если обычный преступник десоциализирован в обществе, то тюрьма ему «дом родной» или даже что-то вроде «университета» преступной жизни. Террорист десоциализирован везде. Как мы уже показали выше, он не проходит свою преступную подготовку на зоне. его готовят на воле. В тюрьму он попадает сложившейся личностью, прекрасно понимая, что он совершил. Выходя на волю, террорист попадает в ту среду, где он и сложился как личность. Если обычного осужденного воля влечет как возможность другой жизни (хотя бы какое-то время), то террориста воля влечет, как возможность продолжить преступную террористическую деятельность. Одна десоциализация сменяется другой. Следует, однако, оговориться. Мы не утверждаем, что указанные три комплекса личностных черт не могут быть присущи другим осужденным. Могут. Но, во-первых, это для них нетипично. Во-вторых, эти черты могут встречаться по отдельности. Террористов отличает, по нашему мнению, высокая вероятность сочетания всех трех перечисленных особенностей. Для них это типичный комплекс черт.

Из всего выше сказанного вытекает также и следующая частная наша гипотеза о том, что воспитательная работа с осужденными террористами должна носить принципиально иной характер с учетом уже приведенных и ниже приведенных данных. О чем в следующих разделах.

В завершение этого параграфа мы хотели бы предложить краткий список основных отличительных черт социально-психологического портрета личности террориста, описанных выше.

– в среднем это люди более зрелого возраста (25–39 лет);

– большинство из них имеют полное среднее образование;

– участники ТД представлены лицами различных национальностей. Процент русских и чеченцев среди осужденных за ТД практически одинаков. Тогда получается, что на душу населения в Чечне террористов больше, чем в России более чем в 85 раз (В России русских 115 миллионов 889 тыс. чел., чеченцев – 1 миллион 360 тыс. чел.). Других национальностей 8 %.

– на момент совершения преступления, в основном нигде не работали;

– являются в основном трудоспособными, но на производстве исправительного учреждения не работают;

– в самодеятельных организациях ИУ участия не принимают;

– Только 10 процентов из осужденных за ТД считают себя неверующими по сравнению с 63,2 % у всех других осужденных, большинство из них по религиозным убеждениям относят себя к мусульманам и православным;

– больными наркоманами себя не считают, однако на многих имеются оперативные данные об употреблении наркотиков;