– Понятно… – процедил сквозь зубы Мадзини. Он опустился на стул, сплел пальцы. – Говорите, влюбились? Что ж… – Он подался вперед. – Разве вам не показалось странным, что никто в отеле не захотел дать вам координаты Рафаэллы?
Паоло с силой потер лоб.
– Не знаю… Я просто не придал этому значения. Решил, что все они идиоты. Что-то в этом роде. Потом, они объясняли мне, что все данные о постояльцах стираются из компьютера сразу после того, как человек покидает отель. Что-то в этом роде.
– Но вы же прекрасно знаете, что такого не может быть. – Комиссар покачал головой. – Вы сами занимаетесь торговлей автомобилями. Разве вы стираете из памяти своего компьютера персональные данные о клиентах?
– Нет, но…
– Все, хватит! – Комиссар поднял вверх руку, и Паоло замолчал. – Теперь мне все ясно. И я постараюсь объяснить. Видите ли, Рафаэлла – единственная дочь Джузеппе Мальдини. Вам что-нибудь говорит это имя?
Паоло задумался. Нет, ему ничего не приходило в голову.
– Боюсь, что нет, – произнес он.
– Министр труда в правительстве Массимо д’Алема.
На лицо Паоло набежала тень. Министр труда… И вдруг он вспомнил, и его щеки вспыхнули.
– Кажется, он был убит?
– Вот именно. Его среди бела дня расстреляли террористы из печально известных «Красных бригад». Мы не могли его защитить, потому что он никогда до этого не получал писем с угрозами, а террористы не упоминали его имени в числе своих мишеней. – Мадзини нахмурился. – Да он и не был такой заметной фигурой, чтобы стоило опасаться покушения. Министр труда – это все-таки не министр финансов, или иностранных дел, или обороны. Скорее всего, террористы выбрали его в качестве жертвы только потому, что им легче всего было убрать его: Джузеппе Мальдини очень редко пользовался служебными бронированными автомобилями и обычно ездил на работу в общественном транспорте или на такси. Когда он вышел на улицу, к нему просто подъехали двое мужчин на мотороллере – один за рулем, второй был на заднем сиденье – и выпустили в него две обоймы. И так же легко скрылись с места преступления. Потом, естественно, представители «Красных бригад» до небес превозносили это убийство и даже пытались задним числом оправдать выбор цели, заявляя о том, что специально выбрали министра труда, чтобы отомстить за все беды, которые обрушивает правительство на итальянских трудящихся. Но все это, естественно, демагогия. – Мадзини пожевал губами. – Полиция, разумеется, обрушилась после этого на «Красные бригады» и нанесла террористам чувствительные удары. Их лидеры были схвачены, их ячейки были либо разгромлены, либо ушли в глубокое подполье. Но… – на лице комиссара появилось скорбное выражение, – Рафаэлла осталась без отца. И выросла совсем одна – незадолго до этой трагедии ее мать умерла от рака.
– Все понятно, – прошептал Паоло.
– Она до сих пор потрясена гибелью отца и боится возможного покушения на себя. Поэтому она всегда одна, сторонится людей, и прежде всего незнакомых мужчин. Ведь ее отца убили двое незнакомцев на мотороллере. Теперь вы понимаете, о чем мы подумали, когда поступило сообщение, что вы на машине преследовали Рафаэллу и протаранили ее автомобиль?
– Да, теперь мне понятно.
Щека комиссара нервно дернулась.
– Не буду скрывать, при задержании в вас могли и выстрелить. Одно угрожающее движение с вашей стороны – и карабинеры открыли бы огонь. В соответствии с инструкцией о действиях в отношении террористов.
Паоло провел рукой по лицу. Он чувствовал, что побледнел.
– Но вы же знаете, что я не имел в виду ничего плохого…
– Да, теперь мы это знаем, – кивнул комиссар. – И поэтому отпускаем вас. А всеми вашими проблемами будет заниматься страховая компания.
Паоло застыл на стуле, судорожно стискивая руки. То, о чем рассказал ему комиссар, было просто чудовищным, невероятным. Многое вообще не укладывались в голове. Он понимал, что сейчас ему надо как можно скорее покинуть это место, добраться до дому и постараться прийти в себя. Но только…
– Вы позволите задать вам один вопрос? Последний, – хрипло выговорил Паоло.
Полицейский наклонил голову.
– Да, синьор.
– Вы можете дать мне номер телефона Рафаэллы?
Губы Мадзини зазмеились в саркастической усмешке.
– Ни при каких обстоятельствах!
Джино Сольди покрутил головой.
– Ну, Паоло, у меня просто нет слов. Кстати, у синьоры Аркини – тоже.
Кальвино устало опустился на стул.
– Она тебе уже пожаловалась?
– Кажется, она пожаловалась всем, включая Папу Римского. На телевидение она точно звонила. И по радио была передача: «Сумасшедший дилер „альфа-ромео“ или что-то в этом роде.
Паоло тяжело вздохнул.
– Самое ужасное – я так и не узнал ее номера телефона.
– Вы это называете самым ужасным? – Джино изумленно уставился на него. – Неужели вы не понимаете, что синьора Аркини ославила нас до такой степени, что, может быть, нам придется закрываться? И что прикажете делать тогда? Идти отмечаться на биржу труда, а потом жить на пособие? – Его рот скривился. – Ах, Паоло, вы что, не знаете, какая сейчас отвратительная ситуация на рынке труда? Четверть Италии гуляет без работы. И вдруг вы учудили такое. А ведь у меня жена и трое детей. Я вам так предан, а вы… – Голос толстяка задрожал. Казалось, что всегда веселый Джино сейчас разрыдается.
– Я не виноват, – тихо пробормотал Паоло.
– Синьора Аркини считает иначе, – горько проговорил Джино. – И я вполне присоединяюсь к ее мнению. Так себя не ведут. По крайней мере, цивилизованные автомобильные дилеры так себя не ведут.
Паоло сжал руки.
– О господи, Джино, ты что, никогда не был влюблен?
– Вы мне говорите о любви?! – взорвался Сольди. – Мне? Человеку, обожающему всех женщин от шестнадцати до шестидесяти? Да это я же напутствовал вас перед этой дурацкой поездкой в Кортина-д’Ампеццо. Если бы я знал, что из этого получится, я бы лучше заморозил себе язык. Или посыпал его перцем – так, чтобы он на год перестал трепыхаться во рту. Вы это называете любовью? Если в Италии так будут любить друг друга, страна вскоре останется без автомобилей… и без людей!
Рафаэлла приблизилась к зеркалу и пристально всмотрелась в свое отражение. Лицо ее немного осунулось. Что ж, это и неудивительно после таких переживаний. Мадонна, ей ведь показалось, что мужчина из Кортина-д’Ампеццо гонится за ней специально, чтобы убить!
Она опустила глаза, медленно отошла в сторону. Что она перечувствовала в ту минуту, невозможно описать. Темные страхи прошлого все разом накинулись на нее, раздирая сердце и мозг в клочья своими отвратительными когтями. Она представила себя под дулами автоматов убийц из «Красных бригад», и ей показалось даже, что сердце остановилось. Каким чудом она сумела не разбиться?! Это просто непостижимо. А потом жуткий страх колотил ее до того самого момента, пока полицейский комиссар не сказал ей, что они все проверили и не нашли ничего подозрительного. Мужчина гнался за ней не потому, что был одним из «Красных бригад», а просто потому, что потерял голову от любви. Преступлением в Италии это не считается.