— Помощник сэра Вильямса?
— Которому поручено рассчитаться с тобой, — сказал Рокамболь и приставил дуло пистолета к груди Вантюра, который в испуге отступил назад.
— Я могу быть вам полезен, — проговорил он прерывающимся голосом.
— В таком случае сядем на траву и потолкуем. Как твои дела?
— Весьма скверны: работы совсем нет. Рыжая бодрствует, рыжеватые снуют повсюду, так что работа noд спудом весьма опасна (т. е. полиция бодрствует, агенты снуют повсюду, так что воровать весьма опасно).
— Что бы ты сделал за две тысячи франков?
— С завязанными глазами протанцевал бы около гильотины.
— Хорошо. Слушай же меня. Я по-прежнему помощник сэра Вильямса.
— А где же он?
— Кто?
— Сэр Вильямс.
— Он в Париже и ворочает миллионами.
— А ты?
— Я пользуюсь только крохами. Нам нужно с тобой рассчитаться. Мы можем заставить тебя работать даром. Следовательно, если тебе заплатят, то единственно из великодушия.
— В чем же будет состоять моя работа?
— Дело в том, чтобы перехватить одно письмо.
— Где?
— В почтовой конторе, в Испании. Ты привезешь это письмо в Париж, запечатаешь его в другой конверт и отдашь на городскую почту с адресом: г-ну Альберту, до востребования.
— Хорошо, исполню все в точности. Теперь скажите, куда мне ехать.
— Пойдем!
Рокамболь взял Вантюра под руку и провел его за церковь, откуда вдали виднелись две светящиеся точки, похожие на каретные фонари.
— Это письмо, — сказал Рокамболь, — вышло из Парижа уже тридцать шесть часов.
— Так его нужно догнать?
— Нет, это невозможно, но ты должен приехать на почту через двадцать четыре часа после письма.
— А оно будет еще на почте?
— Его возвратят обратно, так как получатель уехал в Париж. Видишь там почтовый экипаж? Ты найдешь там бумажник с инструкциями и двумя тысячами франков на дорогу. Теперь ступай по этой тропинке прямо к фонарям. Скажи только почтарю: «Я, Ионатас» и тебе ответят: «Садитесь».
— Очень хорошо.
— На этих лошадях ты доедешь до Вилльжуифа, там возьмешь других. В Орлеане ты переоденешься в приличную одежду, которую найдешь в чемодане сзади кареты. Прощай.
Вантюр отправился по тропинке, а Рокамболь вернулся назад.
— В Бордо! — крикнул Вантюр почтарю, усевшись в карете.
Спустя час Рокамболь сидел уже у сэра Вильямса.
— К чему, в сущности, мы перехватим письмо Баккара? Сэр Вильямс написал:
«Чтобы заставить герцога де Шато-Мальи самому рассказать свою историю герцогу де Салландрера, а тот будет этим крайне удивлен».
— Но ведь ему поверят.
«Может быть, но все-таки будут ждать удостоверительных бумаг, которые тоже надо перехватить».
Деревня Корта, о которой Концепчьона писала маркизу де Шамери, расположена на южном склоне Пиренеев, по обеим сторонам большой дороги в Памплону.
К северу от Корты, влево от большой дороги, стоял небольшой домик, на котором красовалась вывеска: «Почтовая контора».
В этом уединенном домике жили только двое: старик — Мурильо Деревянная Нога, отставной военный, и молодой человек шестнадцати лет по имени Педро.
Однажды утром, когда Педро одевался, чтобы отправиться в обычный обход, Мурильо, разбирая у стола письма, обратился к нему с вопросом:
— Ты знаешь наверное, что герцог де Салландрера уехал?
— Управитель его мне говорил, что он наверное уезжает восемнадцатого числа. А разве есть к нему письмо?
— Да.
— Дайте сюда, я снесу его в замок, а если герцог уехал, то мы отправим его с сегодняшним курьером во Францию.
Педро положил письмо в сумку и отправился в обход.
Но он возвратился в Корту спустя час после проезда курьера, и поэтому письмо к герцогу де Салландрера, который действительно уехал, осталось в почтовой конторе до следующего дня.
* * *
На следующую ночь, в два часа, Мурильо проснулся от стука приближающегося экипажа, который вскоре остановился у почтовой конторы.
Он наскоро оделся, выбежал за калитку, где при свете каретных фонарей увидел толстого господина, закутанного в дорожный плащ и шедшего с самоуверенностью богача.
Это был Вантюр.
— Это Корта, ближайшая деревня к замку де Салландрера? — спросил он Деревянную Ногу.
— Точно так.
— Можно по этой дороге проехать в замок в карете?
— Нет, вам придется вернуться назад за целое лье и потом взять влево. Ваша милость знакомы с его сиятельством?
— Герцог мой лучший друг. Я обещал ему заехать проездом в Мадрид, — горделиво отвечал Вантюр. — Я маркиз де Кок-Герон.
— Но герцога нет в Салландрере, он третьего дня уехал.
— Вы наверное знаете?
— Наверное. Доказательством тому служит письмо к его сиятельству из Парижа, которое я отошлю ему обратно.
— Ах, какая досада! — проговорил Вантюр, рассматривая домик и палисадник инвалида.
— Далеко отсюда почтовая станция? — спросил он, садясь в карету.
— В двух лье. Почтовая карета уехала.
Проехав Корту, она повернула в дубовый лесок, густая тень которого совершенно скрывала свет луны.
Дорога шла в гору, и поэтому лошади шли шагом.
Вантюр воспользовался этим случаем и проворно выпрыгнул из кареты.
— Почтари будут уверены, что я сплю, — подумал он, — и приедут на станцию, не заметив, что карета пуста.
Он поворотил назад, подошел к садовой изгороди, окружающей домик Мурильо, и лег на землю за дровами. Когда ушел Педро, Вантюр прошептал:
— Отлично! Старик остался один, и письмо будет у меня.
Он пробрался в сад, где в полуоткрытые окна увидел, что Деревянная Нога спит уже крепким сном.
Вантюр, несмотря на свою толщину, весьма проворно влез в окно почтовой конторы.
Он вынул из кармана пару пистолетов, положил их на стол подле кожаной сумки и затем, взяв в зубы кинжал, осторожно затворил ставни, чтобы в комнате сделалось совершенно темно.
Из соседней комнаты слышалось сильное храпение Мурильо.
Вантюр затворил дверь в нее и, вынув из кармана восковую свечу, зажег ее и взялся за кожаную сумку.
— Если я унесу всю сумку, — подумал он, — то за мной, пожалуй, погонятся жандармы и альгвасилы, если я распорю ее, то тоже не избегну погони. Остается третий выход — найти ключ от сумки, но для этого мне, пожалуй, придется разбудить старика, а он, по всей вероятности, не отдаст его добровольно.
Недолго думая, он вошел в соседнюю комнату. Мурильо спал одетый. Вантюр приблизился к нему со свечой и пистолетами в руках и кинжалом в зубах. Увидя на шее солдата узкий ремень, он проговорил:
— Черт возьми! На этой тесемке, верно, есть ключ от сумки или от стола.