«Я не буду терять время, трахая твой рот». Его пристальный взгляд ласкал ее, но он больше не пользовался плетью. Он сделал так, что ее тело страстно его желало, но не делал ничего для того, чтобы удовлетворить это желание. Его взгляд на ее обнаженную кожу только усиливал ее желание, и даже когда она надеялась, что он легко ударит по ее чувствительным соскам, он отбросил плетку в сторону.
О черт.
Он стоял позади нее, достаточно близко для того, чтобы чувствовать тепло, исходящее от его тела. Его руки утонули в ее волосах, его пальцы скользили в ее волосах, перебирая их. Это было так хорошо, так нежно, она вздохнула.
Он откинул ее волосы через правое плечо, покрывая правую грудь и обнажая плечо. «Это действительно выглядит как отпечаток лапы», — сказал он, рисуя контур по ее коже.
«Это семейное», — сказала она через мгновение. Его пальцы на ее отметине были странно близкими. «Не трогай это».
«Хорошо». Его губы прикоснулись к ее плечу, он водил языком по ее коже.
«Нет», — прошептала она, но все, что он делал, заставляло ее хотеть его еще больше. «Не останавливайся». Она хотела повернуться и закончить агонию, в которую он вверг ее тело. Ей нужно было его тело, его член внутри нее, и она была готова молить его об этом. Когда она повернулась, он сильно обхватил ее плечи руками.
«Не двигайся». Он сжал ее шею руками, его пальцы схватили цепочку, на которой висел кулон. «Это не принадлежит тебе».
«Это что?» Она попыталась подняться, но он надавил ей на плечи, удерживая ее на коленях.
«Я сделал это, но я больше не хочу, чтобы это было у тебя», — сказал он, опускаясь на колени позади нее, его тело давило ей на спину. «Ты убежала».
Она замерла, его слова вертелись у нее в голове снова и снова. «Так это был ты, — сказала она, отчаянно надеясь, что ошибается, — это тебя они подцепили для меня».
Он помолчал мгновение. «Когда мне было тринадцать, наши семьи договорились соединить нас. Совершенная пара. Я поверил, когда мне сказали, что ты моя пара и что однажды, когда ты повзрослеешь, мы будем соединены. Ты из самой чистокровной линии фелин, но твоя семья так же благородна, как и бедна. Моя семья, наоборот, нет. Я обещал взять тебя, даже сделал этот кулон для тебя, чтобы ты носила его, показывая, что ждешь меня.
«Нет, — она покачала головой. — Я не верю тебе. Мои родители никогда бы не продали меня подобным образом».
«Твои родители были соединены так же. Разве ты не знала?»
Она рассмеялась, все это казалось пустым звуком для ее ушей. «Никогда. Они любили друг друга. Этого не может случиться, если силой соединять двух фелин вместе».
«Знаешь ли ты, какой была моя первая мысль, когда я услышал, что ты покинула меня?» Его глубокий голос был спокойным, но она определила звенящую в нем злость.
«Мне все равно, — сказала она. — Никто никогда не спрашивал меня, хочу ли я тебя».
«Но я тебя хотел. Девственную фелину, да Сильва, мою для того, чтобы взять тебя. Когда ты убежала, я хотел убить тебя».
«Я не покидала тебя, — сказала она, ее сердце билось у горла. — Я не знала тебя. Как я могла хотеть кого-то, кого я ни разу раньше не встречала?»
«У тебя не было никаких проблем трахаться с незнакомцами сейчас».
«Да, это правда. И это мое личное решение. А не то, которое приняла за меня моя бабушка». Она засмеялась. «Да, я была девственницей, когда сбежала. Поверь мне, я потеряла свою девственность гораздо позже, оказавшись здесь». Она задохнулась от того, как он сильно сжал ее соски, делая ее желание сильнее от его грубого прикосновения. «И как ты теперь знаешь, я наслаждалась этим каждую секунду».
«Странно, — сказал он хриплым голосом, — ты разозлила меня». Он схватил ее за волосы и откинул ее голову назад, обнажая шею. «Может быть, я убью тебя после всего». Он обхватил ее руками и прижался к ее спине. Его теплое дыхание касалось ее шеи, и она закрыла глаза, пытаясь побороть в себе желание превратиться. Его член надавил ей на задницу, и его зубы впились ей в шею, кусая ее кожу, недостаточно для того, чтобы выступила кровь, но достаточно для того, чтобы она выгнулась от боли.
«Нет», — сказала она, пытаясь встать, но он не позволил ей. «Если ты не отойдешь от меня прочь, ты пожалеешь». Инстинкт подсказал ей повернуться и защитить себя.
Глубокий рокот из его груди раздался над ней, его смех подтвердил ее подозрения, что он причиняет ей неудобство специально. «Ты сказала, что будешь делать все, что я захочу, и я хочу, чтобы ты стояла на коленях всю оставшуюся ночь».
«Игра окончена». Он не делал это для удовольствия, у него было удвоенное желание отомстить.
«Нет, пока я не закончу с тобой». Он схватил цепь, на котором висел кулон вокруг ее шеи. «Я не буду трахать тебя, пока ты носишь это».
Ее сердце остановилось, когда он снял кулон с ее головы. Внезапно оказавшись без кулона, она почувствовала желание разрыдаться, и она моргнула, чтобы очистить взгляд. «Если ты вернешься в Бразилию, — сказал он, — я должен буду выполнить свое дурацкое обещание, которое я дал, когда был маленьким. Я рад, что твоя бабушка сообщила мне, когда ты собираешься вернуться в ее семью. Так у меня было время остановить тебя».
Она все еще находилась в шоке от потери кулона. Если ему удалось его снять, единственным объяснением было то, что все что он говорил — правда. Ее родители продали ее. Ее бабушка постарается сделать это снова. И он сам покупает свободу, давая ей деньги, чтобы она оставалась так далеко от него, как только можно. Слезы обжигали ей глаза, но она не хотела разрыдаться прямо перед ним. Она хотела уйти. «Позволь мне уйти. Я хочу уйти».
«Мы заключили сделку».
«Я передумала». Она закрыла глаза, слезы застилали ей лицо, у нее было чувство, словно внутри ее груди поднимается волна, когда он толкнул ее, и она, потеряв равновесие, упала на пол.
«Слишком поздно». Он держал ее, ее член упирался ей в зад. «Кроме того, ты не хочешь менять своего мнения». Он гладил большим пальцем по ее позвоночнику и подобрался ртом к ее шее, зубы впились ей в шею. Она задохнулась, слишком сильным было ощущение, что на нее напали. Этот жест напоминал желание перекусить ей горло. Укусить, чтобы убить ее.
«Я сильнее, чем ты», — сказала она, почти веря в то, что говорит, но до этого она никогда не встречала мужчин оборотней-кошек. Никого, кроме членов своей семьи. Единственная мысль заставляла ее дрожать, делала ее желание безрассудным, что он тот, кому она могла позволить играть собой.
«Нет ни одной вещи в мире, — сказал он, расставляя ее ноги своими коленями, — которая помешала бы мне взять тебя сегодня ночью».
Она не могла двигаться, не могла даже отползти от него. Она боролась, но он был слишком сильным, его тело прижимало ее к полу, пока он снимал брюки. Он был позади нее, делая ее безумной от злости и еще больше от желания. «Ты хорошо пахнешь, — сказал он, его тяжелый член, скользнул между ее бедер. — Ты пахнешь так, как будто хочешь, чтобы тебя жестко трахнули». Он прижался, его член скользнул в ее влажную киску. Она застонала, когда ее горячий член ударил по ее складкам. «Скажи это. Проси».