Но я знаю один секрет.
Вместе с очередным ударом — движение противника всем корпусом вперёд. То самое, которого я ждала. Почти нежный захват огромной руки, шаг с поворотом, подножка и лёгкий толчок, доворот… И звучный «шмяк!» тяжёлого тела об пол.
Повисла звенящая, растерянная тишина: никто вот так сразу не поверил, что какая-то пигалица легко, почти играючи опрокинула огромного мужика. И тот лежит, не шевелится, и вообще — живой ли?
Последний вопрос интересовал и меня. Вроде я не так уж его приложила, крепкий, не должен пострадать, но мало ли!
— Эй, проводник, ты как? — спросила, осторожно подходя, и присела рядом на корточки.
Нидар лежал на спине с открытыми глазами и с непередаваемым выражением лица рассматривал потолок. Когда я приблизилась, едва заметно вздрогнул, видимо, от неожиданности. Сел, опираясь на широко расставленные руки, смерил взглядом — и расхохотался. Радостно так, заливисто, даже слегка запрокинув голову. Я облегчённо перевела дух, потому что боялась куда более нервной и негативной реакции. Следом за рыжим отмерли и загомонили остальные.
— Хитрая маленькая урши! — отсмеявшись, проговорил Нидар. — Подловила. Как ты это сделала?
Он поднялся, я тоже выпрямилась. Вопрос харра поддержали остальные, кто-то даже попросил показать.
— Нет уж, должны быть у слабой женщины свои секреты, — отмахнулась я от страждущего, остальные захохотали громче, а мы с рыжим тем временем вернулись к столу. Мужчина набросил жилетку и сел, ремень застёгивать пока не стал.
— А всё-таки?
— Я в прошлый раз видела, как вы дерётесь, — пояснила тихо. — Обратила внимание, что в вашей рукопашной борьбе совсем нет бросков, а мне как раз эта часть приёмов всегда особенно нравилась.
— Особенно? — с нажимом уточнил он. — А остальное?
— А остальное уже не так.
— Мне казалось, урши не любят драться, особенно женщины. Даже наши редко этому учатся, они предпочитают ножи, — он выразительно хлопнул ладонью по лежащему на столе ремню.
— Мой отец — потомственный военный, офицер. Хотя вы же не воюете, как бы это…
— Я понимаю, о чём ты, — прервал он. И пояснил в ответ на озадаченный взгляд: — Мы тоже стараемся узнать о вас побольше.
— А, ну тогда проще. В общем, он офицер, и нас у него четыре дочери. Нинка, старшая, пошла по стопам отца, продолжает династию, я… ну вот как-то не сложилось, из младших там тоже непонятно, что ещё вылупится. Но к воспитанию всех четырёх отец подходил основательно. Стрелять и драться мы умеем все. Ну не профи, конечно, но постоять за себя, вот так воспользоваться эффектом неожиданности, как сейчас, — можем. Ты не думай, я прекрасно понимаю, что, дрались бы мы всерьёз, ты бы меня по стенке размазал, и по дороге геройствовать не буду. Я жить хочу.
— Судя по всему, отец хотел сына? — усмехнулся Нидар.
— Как раз наоборот, — возразила ему. — Он очень обижается на такие предположения и не отказался бы еще от пары дочек. Он нас очень любит.
— И отпустил тебя сюда одну? — мужчина насмешливо вскинул брови.
— Не будем об этом, — поморщилась я. — Ты же не пойдёшь жаловаться моему папе?
— Может, и стоило бы, — он недовольно дёрнул правым ухом. — Но не буду, обещал же проводить.
— Погоди? Вот так просто? — растерялась я. — Мы вроде договорились только до моей способности выдержать дорогу. И ты уже согласен? И что взамен?
— Научишь меня вот этим приёмам, — он задумчиво кивнул в сторону центра зала.
— И всё? — не поняла я.
— А что надо?
— Ну не знаю, обычно просят какую-то плату. А ты вдруг соглашаешься тащить меня туда, куда харры вообще-то стараются не ходить, потратить несколько дней своего времени… Извини, но это заставляет нервничать. Зачем это тебе?
— Мне любопытно, что из этого выйдет. И место это интересно.
— И всё? — продолжила допытываться я.
— За тебя попросил Бетро, я его уважаю и не против оказать ему услугу, — как-то странно улыбнулся Нидар и, растопырив вибриссы, что-то просигналил хозяину дома. Тот не обернулся и вообще как будто не заметил, но моего собеседника это не смутило. — А других ответов у меня нет. Можешь отказаться.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Нет-нет, я только в выигрыше, всё равно не представляю, чем с вами можно расплачиваться, если у вас денег нет, а сделать что-то полезное в ответ я не могу.
— Можешь считать обучение платой, если тебе так спокойнее, — отмахнулся харр и внезапно сменил тему. — А ты совсем не боишься идти вдвоём с незнакомым мужчиной в лес? Может, у меня совсем не мирные намерения?
— Во-первых, тебя посоветовал Бетро, а ему я верю, — с улыбкой вернула я рекомендацию. — А во-вторых, какие еще у тебя могут быть намерения на мой счёт? Взять в заложники? Изнасиловать под кустом? Глупость какая. Я достаточно много про вас знаю, вы так себя не ведёте. Нет, ну наверняка попадаются всякие мерзавцы, но вряд ли Бетро бы так меня подставил.
— Договорились, — кивнул Нидар с задумчивой улыбкой. — Может, ты еще и с тсорами ладишь?
— Чего нет — того нет. Твари они забавные, конечно, и вообще кошмар биолога, но научиться ездить было некогда. А что, ты хочешь верхом? Мне казалось, так только риск выше, да и не везде проедешь…
— Можно было бы сократить путь на день, — пояснил он. — Доехать до леса. Подумаю. Утром выйдем. Ещё мне надо посмотреть, что у тебя есть из вещей.
— Да хоть сейчас! — легко согласилась я. — Вот прямо этим утром пойдём? И у тебя никаких дел нет, и отдохнуть не надо, и собраться?
— Отдохнуть я успею, до утра далеко. Собирать нечего, кое-какие мелочи Бетро даст. А дела… Были бы у меня сейчас неотложные дела, меня бы здесь не было. Всё? — усмехнулся, поднимаясь.
— Пока да.
Моей подготовкой и количеством вещей Нидар оказался удовлетворён и, кажется, приятно удивлён. Ни к чему не придирался, одобрительно кивал на аптечку, лёгкий спальный мешок, минимум гигиенических средств и сменной одежды. Только маленькая «Оса» — карманный дамский парализующий излучатель — вызвала насмешливую улыбку.
— И против кого это работает? — спросил, вертя в руке оружие. Мужчина сидел прямо на полу, скрестив ноги, я на табуретке — напротив, а между нами лежал выпотрошенный рюкзак. Шимку опять пришлось перевести в ночной режим, но сейчас это доставляло мало неудобств.
Иронию харра легко можно было понять: «Оса» даже для моей руки маловата, а в его лапе она вообще смотрелась игрушкой. По-моему, у него под скобу и мизинец не пролезет.
— Против людей, — ответила спокойно. — По большей части. Просто это единственное оружие, которое свободно продают гражданским, разрешения на что-то более серьёзное у меня нет. Получить можно, но отец непременно заинтересовался бы, что со мной случилось и зачем всё это вдруг понадобилось.
— Он учил тебя драться и стрелять, а оружие вызвало бы вопросы? — озадачился Нидар.
— Он учил защищаться. А вернее — выкроить время, чтобы успеть убежать и позвать на помощь, — возразила я. — А оружие… ну не люблю я его, я вообще пацифистка. И он это знает.
— Ты — кто?
— Те, кто выступает против решения вопросов военным путём. Я не люблю войну, не люблю оружие и надеюсь, что когда-нибудь человечество достигнет такого морального уровня, когда воевать не придётся вовсе.
— А если встретится враждебный разумный вид? — заинтересовался рыжий.
— Слушай, ну вот только ты ещё не начинай! — Я вскинула руки в защитном жесте. — Мне домашних с этими подколками хватает. Да, я понимаю, что это утопия, что Вселенная несовершенна и за место в ней нужно бороться, неся большие потери. Но я и не призываю никого срочно сложить оружие и возлюбить ближних. Это просто мечта, она не обязана быть достижимой!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Не обижайся. — Нидар прижал уши, выражая досаду и неловкость, и улыбнулся. — Это хорошая мечта.
— Да ладно, извини, это уже я вспылила, откуда бы ты мог знать…
— Что значат эти надписи? — он неопределённо дёрнул головой и, когда я не поняла вопроса, уточнил. — На твоих руках. На правой дерево и животные, а на левой?