Гнев выглядел как настоящий король, восседавший на своем троне. От него исходила сила, которая не была чисто магической по своей природе, – он излучал уверенность, понимание того, что ему подвластно любое пространство, в котором он находится, даже в чужом Доме. Внезапно мне вспомнились слова Гнева из карточной игры, в которую мы когда-то играли: «Я верю, что я могуч, поэтому я могуч».
В это поверили и другие. Жадность смотрел на него, сузив глаза, но не нападая.
Я пробралась в комнату, но осталась стоять поодаль, наблюдая за принцами и агрессией, которая по-прежнему исходила от них. Если уж и мериться достоинствами, то вот так: тонко и эффективно. Войди в помещение, веди себя так, будто оно принадлежит тебе, не преклоняй колени ни перед кем. Надо запомнить. Жадность едва сдерживал свой гнев, который только подпитывал грех Гнева, давая ему преимущество.
Повисла тишина, а чем дольше братья смотрели друг на друга, тем сильнее росло напряжение в комнате. Глаза Гнева блеснули, когда Жадность сжал свой бокал. Он выглядел, словно готов бросить стакан с выпивкой в Гнева, но, должно быть, передумал, когда заметил опасную ухмылку демона войны.
– Ты что-то сказал? – Гнев говорил спокойно, но в его небрежном наклоне вперед чувствовалась опасность, словно он хотел заставить своего брата думать, что собирается поделиться секретом. Насилие кипело прямо под поверхностью его элегантной оболочки – слишком первородное, чтобы так долго скрываться.
Жадность, должно быть, также почувствовал эту опасность. Он медленно вдохнул, затем выдохнул.
– Мне сообщили, что вы прибыли сюда сорок минут назад. Заставлять хозяина ждать грубо, особенно учитывая обстоятельства нашей встречи.
Похоть, прислонившийся к огромной каминной полке, зажатой между картинами от пола до потолка, издал низкий смешок, но не прокомментировал поведение братьев. Я поразилась, что он не назвал причину нашего опоздания.
После того, как Похоть забрал все мое счастье и удовольствие еще в Палермо во время костра, для меня он оставался наименее любимым из братьев Гнева. Он, казалось, не замечал, или не парился, что опустошать кого-то просто ради забавы – не лучший способ завоевать друзей. Если бы Гнев не спас меня из того ужасного положения, в котором я находилась, то я, вероятно, так и лежала бы, свернувшись калачиком в постели.
– Радуйся, что мы вообще пришли. – Гнев, наконец, откинулся на спинку кресла, не обращая внимания на последовавшее фырканье Похоти. Я тихонько вздохнула, не осознавая, что столько времени задерживала дыхание, и покачала головой. Какие подростки, чтоб их. – Ночное убийство в твоем окружении сложно назвать серьезной проблемой для Дома Гнева. Это могло подождать и до утра.
– Не соглашусь. – Жадность поставил свой стакан. – Тео? Принеси заклятый череп.
Из секретной панели, спрятанной в стене с книгами по бокам от стола, вышел синекожий демон с ярко-красными глазами и вампирскими клыками. В его руках был уже знакомый мне человеческий череп. В отличие от тех, что получала я, у этого были темные рубины в глазах, что делало его еще ужаснее.
Я тяжело сглотнула, заранее опасаясь, что сейчас произойдет. Как только череп поместили на край стола Жадности, он волшебным образом ожил, заговорив таким голосом, что волосы на теле встали дыбом. Только на этот раз череп говорил не голосом моей близняшки, а звучал как настоящий кошмар.
Миг, другой – песок златой В часах бежит, струясь. Пора спешить, коль хочешь жить. Тебе – бежать, а мне – решать, Кого теперь казнить, Дражайший Алчный Князь.
Жадность снова сосредоточил свое внимание на Гневе.
– Должно быть, мразь узнала о нашем союзе. Она наверняка считает, что все это время я действовал от твоего имени, и поэтому хотела преподать мне урок за обман. Это, – он дернул подбородком в сторону второго демона с жабьей головой, который быстро шагнул вперед, подкатывая тележку, накрытую саваном, – это все, что осталось от моего дорогого командира.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Демон-жаба сорвал саван с тела, и зловоние накрыло меня одновременно с ужасным зрелищем. Я зажала рот рукой. От демона почти ничего не осталось. Куски окровавленного мяса, сухожилия, несколько костей. Кости, которые, казалось, были обглоданы огромными зазубренными зубами. Мой желудок сжался.
– Милостивая Богиня.
Внимание всех принцев переключилось на меня, но я не ответила ни на один из взглядов. Я отказывалась отводить глаза от тела. Мне предстояло стать королевой. И королева, особенно из Дома Гнева, не пугалась ужасных аспектов правления. Она их приветствовала.
– Как думаете, кто напал на… – Из того, что осталось, я не могла определить пол жертвы.
– Весту. – Жадность встал над останками, его голос был тихим. Впервые я увидела, как он ведет себя по-человечески. Мне всегда казалось, что из всех встреченных мной принцев он единственный, кто вполне довольствовался ролью принца Ада. – Командовала моей армией. Неповторимая. Желанная многими.
– Почему она была желанной? – спросила я.
Прежде чем ответить мне, Жадность жестом попросил убрать останки:
– Она обладала невероятными талантами в стратегии и в бою.
Я не произнесла этого вслух, но ее невероятный талант в бою не спас ее от печальной участи.
Когда останки увезли, в комнату проскользнул незнакомый демон. Он медленно снял окровавленную пару перчаток и бросил их в мусорное ведро. Его волосы отливали как серебром, так и золотом, как будто ему было лень возиться с выбором одного цвета. Я взглянула на проницательные, бледно-голубые, похожие на лед глаза, которые внимательно изучали меня. Он медленно обратил свое внимание на принцев.
– Как мы и подозревали, – произнес он тихим протяжным голосом. – Нападение оборотня.
– Уверен? – спросил Гнев, подходя ко мне.
– Другой вариант – адская гончая, – ответил голубоглазый демон. – Вы в последнее время своих не выпускали в чужих кругах? – В ответ Гнев лишь выразительно глянул на него. – Так я и думал. Мало найдется других существ, обладающих силой и мощью, чтобы оставить такие следы на костях. Учитывая, что мы знаем о нашей главной подозреваемой и с кем она себя связывает, такой вывод выглядит наиболее логичным. Особенно в сочетании с рубинами. Хотя нельзя исключить какого-либо другого зверя. Рваные раны определенно были сделаны когтями, а не лезвием.
– Придуши меня папаша, – простонал Похоть. – Почему ты всегда говоришь так, словно зачитываешь медицинский трактат?
Мой интерес переключился с моих собственных мыслей на демонов. Принцы редко разговаривали с другими демонами в такой уничижительной манере, и это означало, что голубоглазый был с ними в родстве. Был только один принц, с которым я официально не была знакома, хотя мне было любопытно после того, как я мельком увидела его в Доме Чревоугодия во время Праздника Волка.
Я снова посмотрела на голубоглазого демона.
– Вы – принц Лени, – сказала я. Он склонил голову, но на этом остановился. – Думала, вы будете…
– Ленивее?
– Ленивее? – подсказал Похоть. – Так и есть, поверь мне. Он только и делает, что бездельничает со своими книгами. Его Дом – сплошная гигантская беспорядочная библиотека. Во всем его окружении не найти ни оргии, ни греховной сцены. Не могу припомнить, когда он в последний раз занимался развратом. Бьюсь об заклад, он даже свой член не погладил за десять лет. Чертовски оскорбительно для всех демонов.
Лень одарил брата медленной улыбкой, которая была совсем не приятной.
– В моей коллекции множество текстов, описывающих авантюрные сексуальные позы. Возможно, я знаю больше способов заставить тело дрожать от удовольствия, нежели ты.
– Может, ты и знаешь, как это сделать, – сказал Похоть, – но заниматься этим на самом деле – совсем другое дело. Придется отложить книгу и немного постараться.