«Сейчас кинется! — подумал я. — А у меня даже палки никакой нет».
Но волк не кинулся. Вместо этого он длинно прокашлялся и неуверенно произнес:
— Я говорю… жара какая, туды ее. Дождичка бы, наверна… хорошо бы.
Голос у него был хриплый и немного дрожал.
Не скрою, я совершенно остолбенел. Господи, ты, боже мой! Так ведь и чуяла душа чертовщину какую-то! Лес дремучий, дуб этот дурацкий, а теперь еще лучше — говорящий волк! Этого мне еще не хватало!
Волк между тем опасливо поглядывал то куда-то в лес, то на меня.
— Да… — снова заговорил он. — Места у нас тут замечательные… а недалече здесь болотце, уток — завались! Могу показать… Вы же, извиняйте за любопытство, охотник будете?
Он преданно хихикнул. Я вытер пот со лба и пролепетал срывающимся голосом:
— Собственно… нет.
Волк компанейски подмигнул мне:
— То-то я смотрю, ружья при ем нет! Стало быть, дровосек?
— Да нет, я… как бы это сказать…
— Угу, — он понимающе кивнул, — турист, значит.
Удовлетворенно кивнув, он вдруг заявил:
— Слушай, турист, а ты знаешь, что ты мне, зараза, работать мешаешь? — улыбка пропала с его морды. — Ты знаешь, что я из-за тебя, дурака, добычу верную упустил, эту, как ее… Красную Шапочку? А знаешь ты, дубина костлявая, че я из тебя за это сделаю?
Он стал медленно приближаться ко мне, неприятно показывая зубы. Я не знал, бежать, защищаться или осенить себя крестным знамением.
Волк уже напружинился, готовясь к прыжку, как вдруг что-то звонко прожужжало высоко над моей головой, и по всему лесу разнесся грохот выстрела.
Вдалеке у поворота дорожки появилось облачко порохового дыма, и солнечный зайчик весело запрыгал на конце отполированного ствола.
Волк очень профессионально, как опытный десантник, боком сиганул с тропинки, перекатился через спину и, оказавшись снова на ногах, в два прыжка скрылся в лесу. Я уже собирался, поблагодарив своего спасителя от всей души, выяснить наконец, куда я попал, но слова застряли у меня в горле. По тропинке, держа наперевес крупнокалиберный карабин «Медведь», ко мне приближался мальчонка лет восьми!
Одет он был совершенно обыкновенно: красные сандалеты, коротковатые штаны и клетчатая рубашка без двух пуговиц. Словом, если бы не курящийся карабин в руках, мальчишка выглядел бы просто заурядно. Подойдя поближе, он остановился и, сощурив один глаз, стал пристально меня разглядывать. Затем, уперев карабин в землю, партийно вытянул руку и отвесил мне низкий поклон. Подумав еще минуту, он наконец заговорил:
— В общем, так… м-м… Ой, ты, гой еси, что ли, добрый молодец! Куда путь держишь и это… Дело пытаешь, аль от дела… м-м… аль от дела… Чего от дела-то?.. Короче, поздорову ли?
Да, с былинным лексиконом у него было слабовато.
Закончив свою речь, он облегченно вздохнул и стал ждать, что я на это отвечу. Хорошо, подумал я, раз уж вы втянули меня в эту дурацкую игру, попробуем сыграть по вашим правилам.
— Путник я, иду из стран дальних, заморских. А ты, витязь храбрый, кто будешь?
Храбрым витязем я его купил. Самодовольно ухмыльнувшись, он охотно ответил:
— Я Меткий Стрелок, Ясный Сокол. Иду по волчьему следу спасать Красную Шапочку. Да вот незадача, пришлось спугнуть зверя, а то бы он тебя съел. Правда, уговору про тебя никакого не было, так что я сначала и не знал, стрелять или не надо.
Вот тебе раз. Уговору про меня не было! А про девчонку в красном берете? Что ее волк съест — был такой уговор? Интересно у них тут получается.
— Слушай, — спросил я осторожно, — а волк в самом деле может съесть Красную Шапочку? По-настоящему?
— Не знаю, — он пожал плечами, — это уж как Венька решит.
Ага, опять Венька! Да что ж это за пуп земли такой?
Раньше говорили: «На все воля Божья», а у них теперь — «Как Венька решит». Напрямую спросить про Веньку я не решился. Неудобно стало. Эта личность представлялась мне такой величественной, что я боялся упоминать священное имя всуе. Все же, напустив на себя смиренный вид, я произнес со вздохом:
— Эх, увидеть бы мне Веньку, хотя бы одним глазком. Специально ведь иду из-за тридевяти земель…
Я хорошо понимал, как сильно рискую, пытаясь затронуть область, в которой совершенно не ориентируюсь. Но мальчишка нисколько не удивился.
— Чего проще, — сказал он, — пойдем со мной. Волка подстрелим — все равно к Веньке идти, узнавать, чего дальше будет.
Мы вошли в лес и побрели на некотором расстоянии друг от друга, чтобы охватить возможно большее пространство. Время от времени мы шепотом перекликались, отчего из кустов выскакивали зайцы и бросались наутек. Следов было множество, все они были неправдоподобно четкие, как на картинке в учебнике природоведения, но волчьи среди них пока не попадались.
В одном месте я забрел в небольшое болотце и прыгая с кочки на кочку, вдруг увидел среди камышей огромную лягушку, держащую во рту длинную стрелу с ярким оперением. Она сидела на большой коряге, неестественно закинув ногу на ногу, и явно поджидала кого-то. Увидев меня, она выпучила глаза. «Мать моя!» — явственно произнесла лягушка и прыгнула в камыши.
Примерно через полчаса ходьбы деревья впереди расступились, и показались поля и холмы. Я уже подумал было, что мы наконец выберемся из этого жуткого леса обратно к цивилизации, но сейчас же заметил городок, обнесенный частоколом, с резными воротами, с деревянными коньками на крышах, и понял, что это, пожалуй, продолжение.
У ворот городка я увидел пеструю толпу народа: девушки в ярких сарафанах с длинными косами, белобрысые парни в красных, подпоясанных рубахах, ветхие седые старики с посохами. Увидев меня, вся эта толпа вдруг бросилась с радостными криками навстречу.
— Слушай, Меткий Стрелок, чего это они? — спросил я, оглядываясь, но мальчишки не было. Неужели удрал? Или этих испугался, в кустах сидит?
— Эй, ты где?
Между тем ликующий народ был уже совсем близко, слышалось дружное шлепанье лаптей. Старики, у которых непонятно, в чем душа держится, работали посохами, как при гребле на каноэ, и нисколько не отставали от остальных.
— Батюшка ты наш! — заголосил лидирующий дед, превосходящий меня по возрасту раз в пять. — Спаситель, надежда! Дождалися! — Он подбежал ко мне и рухнул на колени. Сейчас же подоспели остальные и окружили меня плотным кольцом. Они плясали, хлопались в ноги, кричали витиеватые здравицы и, наконец, подхватив меня под белые ручки, повели в город.
Все эти люди произвели на меня странное впечатление. Они были как-то чересчур одинаковы, словно создавались сразу всем скопом. Больше всего это сборище походило на массовку в кино, а город — на декорацию. Маленькие домики с резными украшениями казались только что выпиленными лобзиком и покрытыми олифой, нигде не было ни кучки мусора, улицы, несмотря на оживленное движение пешеходов, заросли густой муравой.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});