Читать интересную книгу Бюро. Пий XII и евреи. Секретные досье Ватикана - Йохан Икс

тем, что «некоторые священники – депутаты парламента проголосовали за этот закон, другие воздержались, но никто не осмелился выступить против»81.

В ближнем кругу Пия XII это вызвало не меньшую подавленность. Кардинал Мальоне письменно ответил Бурцио:

«Святой Престол пребывает в глубоком замешательстве относительно новых суровых мер словацкого правительства против неарийцев. Хуже всего то, что, судя по сообщенным Вами сведениям, новый закон был принят при поддержке некоторых священников, являющихся депутатами этого парламента»82.

Ситуация была отчаянной, но Бюро мало что могло сделать для наказания виновных. Некатолику трудно понять, что у римской курии крайне мало инструментов, чтобы повлиять на местные организации. Согласно католическому канону, священство – не работа, но таинство, исходящее от Святого Духа, а потому неприкосновенно.

Священники в политике… Перед Церковью этот щекотливый вопрос стоял и во времена Пия XII, и сейчас. Монсеньор Тардини никогда не приветствовал участие священников в политике. Позднее, в 1945 году, он признавал, что такая проблема есть и что она чревата скандалами, и вновь сожалел о своей неспособности на это повлиять:

«Не слишком ли много священников занимают сегодня ответственные политические должности? Не представляет ли это опасности для Церкви? С другой стороны, можно ли это запретить? От священников можно требовать, только чтобы они были “добрыми”. В противном случае!.. Поэтому было бы разумно поручить ординариям [местным епископам и архиепископам] выдавать такого рода разрешения только достойным священникам»83.

Вскоре командор Бабушо переслал отчет итальянской разведки, согласно которому нацисты считали, что в Словакии все еще остается слишком много евреев, по большей части помилованных Тисо, – позднее монсеньор Бурцио утверждал, что эти помилования, крайне малочисленные, стали источником масштабной коррупции в окружении президента84:

«Национал-социалистические круги, обеспокоенные количеством этих привилегированных евреев, прервали свое молчание и развязали весьма напористую антисемитскую кампанию в своих газетах, изобличая многочисленные случаи коррупции, подделки свидетельств о крещении, саботажа и нарушений распоряжений комиссариата, ответственного за распределение продовольствия, подрывной деятельности против словацкого народа, антиправительственной пропаганды и копаясь в прошлом этих евреев и их арийских сообщников или покровителей…»85

В отчете итальянской разведки цитировалась словацкая пресса:

«Среди евреев наиболее опасны те, кто смог избежать депортации благодаря своим связям и уловкам или благодаря коррумпированной системе, к которой они охотно обращаются». Согласно отчету, «эта мысль повторяется в газетах, в радиопередачах и в печатных органах Словацкой народной партии… Правительство твердо намерено решить “еврейский вопрос до последней капли”»86.

Автор отчета утверждал, что, с точки зрения словацкого правительства, недавние свидетельства о крещении были частью этой «коррупции», и предлагал «провести проверку всех выданных евреям свидетельств о крещении и разрешений на работу и в случае обнаружения подделок не наказывать виновных, а сразу их депортировать»87.

Может показаться бессмысленным или по меньшей мере непонятным, почему не считается наказанием депортация в концентрационный лагерь. Интересно также отметить, что в своих официальных заявлениях правительство никогда не упоминало об уничтожении евреев. Речь шла лишь о решении «проблемы» путем исключения евреев из жизни словацкого общества, но вопрос о будущем депортированных никогда не поднимался. Правительство лишь цинично утверждало, что, когда евреи оказываются за пределами страны, они больше не были его проблемой – оно доверяло ее решение своим немецким хозяевам.

В начале 1943 года нунций Ротта передал из Венгрии в Бюро очередную порцию плохих новостей: двадцать тысяч евреев, оставшихся в Словакии, среди которых много перешедших в католичество, ожидала депортация. Исключение для обращенных до 1939 года продержалось недолго…

Многие обращались за помощью к папе. Сестра Маргит Шлахта, венгерская монахиня и доверенное лицо Пия XII, специально отправилась в Рим88, чтобы оказать помощь последним словацким евреям. В одном из множества составленных ею и переданных папе отчетов она объясняла:

«Министр Мах заявил, что окончательная депортация остающихся в Словакии евреев должна быть завершена в два месяца, то есть за март – апрель 1943. Их двадцать тысяч, половина из них – христиане»89. На ее отчете Тардини, охваченный отчаянием от собственного бессилия, отметил: «Мы уже занимались ситуацией в Словакии. Правда ли это? Что можно сделать?»90

Минутант, монсеньор Ди Мельо, добавил на полях:

«Депеша за подписью кардинала была отправлена сегодня монсеньору Бурцио, которому поручено вступиться за двадцать пять тысяч словаков…»91.

Приведенные сестрой Шлахтой детали о депортации двадцати тысяч евреев перекликались с одним из отчетов, отправленных Бурцио в конце февраля92. В то же время в отчете, подготовленном в марте 1943 года, нет никаких весомых подтверждений относительно расправы с евреями – никакой конкретной информации на этот счет не предоставили и словацкие власти93. Тем не менее Бюро могло понять подлинные намерения словацкого правительство, для этого достаточно было послушать речь министра Маха:

«Учитывая, что мы устранили 80 % евреев, наш долг заключается в том, чтобы разобраться с теми, кто остался. Мы очень хорошо знаем, что означает присутствие двадцати тысяч евреев»94.

На этот раз католические епископы не остались безучастны; в феврале они адресовали правительству коллективное письмо в защиту крещеных евреев, в котором упор делался на присущей словакам верности католической вере и прерогативах католической Церкви в стране95.

Встревоженный этими известиями, папа в завершение одной из аудиенций немедленно приказал «проинформировать монсеньора Бурцио»96. Ди Мельо, Тардини и Мальоне считали, что настало время вмешаться. Бурцио, будучи представителем понтифика в Словакии, получил приказ сделать все возможное:

«Если эти известия соответствуют действительности, я прошу Ваше Превосходительство предпринять все, что в Ваших силах, чтобы правительство пощадило этих несчастных от столь тяжкой доли»97.

Поверенный в делах точно знал, что делать. Бурцио встретился с Тукой, премьер-министром и министром иностранных дел Словакии, после чего составил следующий отчет:

«Я подумал, что настало время выполнить поручение Вашего Преосвященства, переданное в Dispaccio [депеше] 1376 / 43 от 6 марта, и обратился к правительству с просьбой уберечь евреев, еще остающихся в Словакии, от тягостей депортации. Я попросил аудиенции у министра иностранных дел. Он назначил ее на 11 часов 7 марта».

Охваченный отвращением и горечью, монсеньор Бурцио так передавал общую тональность их беседы:

«Нет ничего более неприятного и унизительного, чем вести разговор с этим персонажем, которого одни называют сфинксом, другие – маньяком, а третьи – циничным фарисеем. Когда я изложил ему цель моего визита, он тут же сменил тон и ответил усталым голосом: “Монсеньор, я не понимаю, какое Ватикану дело до словацких евреев. Вам придется передать Святому Престолу, что я отвергаю это ходатайство”. Я не стал обращать внимание на невежливость и грубость ответа и заметил ему, что Святой Престол не вмешивался и не намеревается вмешиваться во внутренние дела Словакии; я заметил ему, что ходатайство, которое я подал от имени Святого Престола98, было внушено мне исключительно гуманностью и христианским милосердием; я добавил, что мне не кажется неуместным взывать к человеческим и