– А что там для них интересного? – полюбопытствовал я.
– Аэродром, ангары, хранилища, – ответил Лымарь, – и кое-что еще, – добавил он.
По его тону я понял, что он не хочет говорить про это «кое-что еще».
Минут через десять мы подъехали к аэродрому, где в одном из помещений жил Лымарь с товарищами.
На краю аэродрома, примерно в двухстах метрах от дома, где мы остановились, дымился разбитый ангар и несколько солдат заканчивали тушение пожара. Двор перед домом был усеян еще горячими осколками. Стена дома была покрыта словно крупными оспинами, кое-где стены треснули, окна повылетали, двери распахнулись. В окна, выходившие в сторону аэродрома, влетело несколько осколков. Как мы выяснили, в ангаре был уничтожен вертолет, погибли два солдата и один офицер египетской армии.
Последствия бомбежки быстро ликвидировали, а Лымарю и его товарищам приказано было переселиться в мэльгу.
Заехали в тыл полка, там пообедали традиционными арабскими кушаниями: рис, фасоль, помидоры с перцем, жареное мясо. Первого, как обычно, не было. Запили холодной водой.
Было самое жаркое время, и мы посидели в тени мандариновых деревьев. За разговорами с арабами время прошло незаметно. Думаю, что на русском языке мы бы переговорили минут за десять, здесь же ушло не менее двух часов, так как нам дважды приносили чай.
Выехали в Кассасин на совещание. Тут я узнал обстановку, задачу и поехал в полк.
На КП полка прибыл, когда уже стемнело. Луна еще не взошла, и я абсолютно ничего не видел. Только с помощью солдата мне удалось найти мэльгу мистера Усэмы. Встретил он меня весьма
радостно. Вскоре в мэльгу вошли начальник штаба мистер Рэфорд, начальник разведки мистер Фавзи, еще один мистер Фавзи – начальник тыла. Общими усилиями, главным образом при помощи жестов и схем, они рассказали мне, как проходили эти дни. Все шло, как говорится, по плану. 5 июля 1970 года в 15 часов 24 минуты два «Фантома» на высоте 100 метров со скоростью 100 метров в секунду появились на горизонте. Сначала казалось, что самолеты пройдут стороной, но небольшой разворот – и «Фантомы» пошли на центр боевого порядка полка, где находился ракетный дивизион. Батареи открыли огонь. Когда до цели оставалось три километра, оба самолета сделали горку, и головной с небольшой высоты сбросил несколько бомб. Но ту же за фюзеляжем потянулась темная полоса не то дым, не то утечка горючего. Второй «Фантом» со снижением отвалил в сторону. Подбитый самолет резко снизил высоту и с риском врезаться в землю продолжал лететь параллельно каналу, видимо, потерял управление. Пролетев 15 километров, израильские летчики катапультировались в районе штаба танковой дивизии, чудом уцелели и были взяты в плен.
Самолет упал, планируя, подскочил, снова упал и, подняв тучу пыли, остановился, прижавшись к земле.
Обломки «Фантома» мистер Усэма отвез в штаб ПВО армии.
Чуть ли не всю ночь мы обсуждали подробности боя, дополняя друг друга разными деталями.
Теперь солдаты очень, очень хочет воевать, – подвел итог мистер Усэма, – он видель свой глаз, как «Фантом» – касура!
– А как дивизион? – спросил я.
– Один кабина касура и араби офицер, – печальным тоном сообщил мистера Усэма. Я не стал спрашивать подробности.
На другой день полк сменил позицию, переместившись на несколько километров восточнее. На новой позиции КП полка расположился между двумя деревянными домиками, на расстоянии до 300-400 метров от каждого. Оказалось, в одном из них, за дорогой, живет югославская экспедиция по освоению новых земель. По их проектам в пустыне прокладывались оросительные каналы. Осматривая уже готовые участки канала, нельзя было не проникнуться уважением к народу, одновременно ведущему две войны – с израильскими агрессорами и с пустыней. И то, и другое требует немалого напряжения всех сил государства. В другом домике жили танкисты-арабы.
Оказалось, что у югославов имеется хороший душ и холодное пиво. С таким комфортом в пустыне я встретился впервые. Гостеприимство и доброжелательность югославов внесла некоторое разнообразие в жизнь двух человек: Сыроватского – советника командира зенитно-ракетного дивизиона и мою.
Действительно, духовный подъем личного состава был необыкновенным, В эти дни самолеты израильтян ежедневно бомбили
войска непосредственно у канала, до нас доносились чуть слышные взрывы, но к нам почему-то не летали. На всех батареях солдаты спрашивали, почему нет самолетов, и я им отвечал шутливо, что они теперь боятся нашего полка. Солдаты радостно кричали: – «Фантом» касура!
Надо пояснить, что слово «касура» имеет множество значений и примерно соответствует немецкому слову «капут». Ждали официального подтверждения и денежной премии за сбитый самолет. Но подтверждения почему-то не было.
Я обратился к полковнику Пузанову с рапортом, но он сказал, что самолет полку не засчитали. Когда об этом узнали в полку, то огорчения было не меньше, чем до этого радости. Вообще арабы бурно выражают свои переживания. Появилась даже апатия.
Поэтому, когда полковник Пузанов появился на КП полка, мы с мистером Усэмой снова атаковали его просьбой восстановить справедливость.
Выслушав нас, полковник Пузанов согласился и обещал разобраться в этом деле. Но сбитый самолет в то время не засчитали в число побед полка. Может, поэтому когда 18 июля после отражения налета нам стало известно, что полку засчитали сбитый самолет, я не видел прежнего энтузиазма. А дело было так.
В ночь с 17 на 18 июля зенитно-ракетный дивизион ушел на другую позицию поближе к каналу, а на старом месте оставил макеты.
18 июля в 13 часов 40 минут тем же способом, что и 5 июля, два «Фантома» пытались разбомбить позицию дивизиона.
Батареи своевременно открыли огонь, головной самолет сыпанул десяток бомб и отвалил, ведомый отвернул еще раньше. На малой высоте самолеты ушли в сторону канала. Хотя трассы прошли кучно и вблизи головного самолета, но попадания никто не наблюдал. Ни мистер Усэма, ни я о поражении самолета не докладывали и кто его сбил, нам неизвестно. Поэтому мы удивились, когда узнали, что нам засчитали сбитый самолет.
Но известие это личный состав принял спокойно, если не равнодушно. Обрадовала только денежная премия, которую выдали всему личному составу. Скорее всего я из-за незнания арабского языка не разобрался, какой самолет нам засчитан. Возможно, совпадение того, что мы обстреляли самолеты 18 июля и тот же день нам сообщили, что мы сбили самолет ранее, внесло путаницу. В конце концов важно то, что полк уничтожил один «Фантом» и убедительным признанием этого явилась денежная премия.
Мы же были удовлетворены тем, что, осмотрев через трое суток макеты, изображавшие зенитно-ракетный дивизион, увидели, что ни один из них не поражен. Все бомбы взорвались с недолетом, хотя и довольно близко. Видимо, нервы летчика не выдержали и он бросил бомбы на несколько мгновений раньше, чем было нужс
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});