— Через такую душегрею хорошо с вареной картошки воду сливать, — с досадой фыркнула она, прежде чем от души запустить испорченной одеждой в кусты. — Хорошо хоть не меховая.
Меховую было бы еще жальче.
Волею случая душегрея пролетела по широкой дуге и упала ровно на голову притаившегося в кустах ведьмака. Тот даже не подумал шевелиться, хотя от ткани сильно зачесался нос. Но ведьма могла вспомнить о нем и науськать своих зверей. Интересно, как она умудрилась с ними поладить?
Светлолика тем временем заботливо осмотрела Лютого, млевшего от того, что не только оказался полезен, но и получил ее внимание, на предмет ран после общения с ведьмачьими шипами. Не обнаружив даже царапин, вздохнула с облегчением:
— Хвала Всевышнему, ты не пострадал.
Луна и Пантера на брюхе подползли к девушке, Светлолика и их потрепала по лобастым головам, почесала за ушами. Ласковое отношение и оборотням приятно.
— Хорошенькое дело, радоваться, что не пострадал монстр, — не выдержал Алишер. — А мое самочувствие никого не интересует?
— Да кому ты нужен, убийца? — съехидничал вампир, не упустивший случая подразнить ведьмака с безопасного расстояния. — Мы твою наглую физиономию впервые видим. И вообще, где тебя воспитывали? В хлеву? Что за манеры — впервые увидел девицу и тут же хватает ее руками?
Алишер никогда за словом в карман не лез, но в этот раз предпочел промолчать. Благоразумный ведьмак — живой ведьмак. К тому же какой смысл точить лясы с нежитью, которую собираешься убить, ну… или поймать. Хотя с каждой минутой пребывания в Безымянном лесу предать вампира мучительной смерти хотелось все больше и больше.
Разумеется, Валсидал предпочел умолчать о том, что сам при первой встрече пытался запустить клыки в шею ведьмы, а при второй все-таки это сделал. Зачем же показывать посторонним бревно в своем глазу, когда есть шанс вполне безнаказанно пересчитать соломинки в чужом оке.
Светлолика внутренне проклинала себя за излишнюю сентиментальность, стоившую ей не только потери одежды, но и самого ценного — времени. Все еще досадуя на себя, она справедливо сочла долг матери уплаченным. В конце концов, ведьмак просто отпустил Льессу, не убив и не ранив. Что ж. Ее дочь поступит ровно так же: не убьет ведьмака, не ранит и даже зверям своим не скормит. А значит, вполне можно отправляться к лешему.
Лютый внимательно посмотрел на расстроенную девицу, подобрал фляжку с компотом (сырники уже благополучно растащили шустрые муравьи), бросил ее в корзину, торжественно вручил Лике ее скарб, затем развернулся к ней спиной, и вервольфы в три хвоста оббили пыль с ее платья.
— Помощники мои, — умилилась ведьма.
«Положительно, она обращает на них слишком много внимания и любое их действие превозносит до небес, как некое героическое свершение, — хмыкнул про себя Валсидал. — А я, между прочим, тоже нежить, и зубы острые во рту имеются… А она никогда со мной так не воркует… неблагодарная. Наверное, дело в том, что девушкам всегда нравятся пушистые зверушки, и чем они лохматее, тем лучше».
Светлолика, чье платье стало лишь немногим чище (так как пятна травы нужно было застирывать), потеплела душой и, прежде чем уйти окончательно, все-таки снизошла до совета.
— Эй, ты! Ведьмак! — крикнула она громко, заставив некоторых птиц, присевших отдохнуть на ветви дуба, испуганно вспорхнуть.
— Зачем так орать? Я не глухой и контузией не страдаю, — бодро откликнулся Алишер из кустов.
— Только тупой, — вставил свое веское слово вампир, и ведьмак попытался прикинуть, куда можно метнуть пару-тройку серебряных звезд, чтобы сбить разговорчивую нежить на землю, если повезет.
Ну или хотя бы немного подпортить ей жизнь, если не повезет.
Светлолика же на реплики вампира не обратила никакого внимания. Впрочем, оно и понятно. В ее избе лежит не на шутку расхворавшийся жрец, он остро нуждается в помощи, а ведьма и так слишком задержалась. Вступать в лишние перепалки ей было вовсе недосуг.
— Слышишь, ведьмак? Ну вот и славно. Дважды повторять не придется. Ты коли советы чужие принимаешь, так выслушай и мой, не побрезгуй. Ехал бы ты восвояси, пока цел, в относительном уме и убраться в состоянии. Безымянный лес — место особое, не каждому для здоровья его воздух на пользу идет. Ведьмакам, например, он противопоказан.
Алишер невольно поежился. Пугливым он никогда не был, но слова ведьмы прозвучали так весомо, будто кто-то вколотил последний гвоздь в крышку его гроба.
Он упрямо тряхнул головой, разгоняя неприятные ощущения. Да кто она такая, чтобы вот так, походя, угрожать бывалому охотнику на нежить? Не слишком ли много берет на себя лесная отшельница? Ишь вещунья какая выискалась. Да, она приручила оборотней, достижение немалое, если не сказать неслыханное, но это вовсе не повод угрожать боевому ведьмаку.
— А если я не склонен принимать советы и предпочитаю жить своим умом? — на всякий случай уточнил Алишер.
— Что ж. Воля твоя, — ничуть не расстроилась Светлолика: мол, взрослый мальчик, имеет полное право набивать шишки самостоятельно. — Я предупредила, а там уж как сам знаешь.
— Я не уйду без своей команды… и лошадей, — уточнил ведьмак, но ведьмы на поляне уже не было.
— Ушла, — ехидно сообщил Валсидал недоуменно озирающемуся вокруг Алишеру. — Так что условия ставить уже некому, да и, пожалуй, ни к чему. Кстати, раз уж ты все равно помирать собрался, может, пожертвуешь голодному вампиру немного своей крови? Ты все равно не жилец, а у меня шансы вполне имеются.
Алишера передернуло. Из слов нежити выходило, что у самого ведьмака шансов явно нет. Русоволосый упрямо тряхнул головой. «Рано рыть мне могилу, ой рано… Я еще тебя, нежить, переживу и за кадык в тюрьму отконвоирую», — мрачно подумал он.
— Ну так приди и возьми, — многозначительно предложил мужчина, тихонько извлекая серебряную звезду из потайного кармана в рукаве.
Пусть на вампиров давно не охотились и не совсем понятно, как это следует делать, но обычное оружие все равно может навредить нежити, даже если не убьет. Шансы примерно пятьдесят на пятьдесят. «Не так уж и плохо», — устало вздохнул про себя ведьмак.
Вампир понял приглашение правильно и сделал неутешительный вывод, что к ужину таким тоном не зовут, да и звезды серебряные просто так пальцами не ощупывают и в руках тихонько не стискивают. Потому спускаться с облюбованных ветвей не стал.
— Ну и сиди здесь как сыч. Эгоист несчастный, — обиженно фыркнул Валсидал и покинул поляну, ловко перепрыгивая с ветки на ветку.
— Чисто обезьян, — презрительно фыркнул ведьмак вслед нежити, но тут же спохватился: — Однако я вновь остался один. Недальновидно было отпускать всех разом.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});