Читать интересную книгу Сталин и евреи - Дмитрий Верхотуров

Возрождение иврита в качестве разговорного и обиходного языка началось в 1880-х годах и связано с именем Элиэзера Бен-Иехуды (Л. И. Перельман), который в 1881 году иммигрировал в Палестину, занялся там распространением иврита и в 1890 году основал «Комитет языка иврит». 29 ноября 1922 года иврит был провозглашен одним из официальных языков на территории британского мандата в Палестине. Сионисты пользовались тем, что иврит так или иначе знали почти все евреи как язык молитв и Торы, заручались определенной поддержкой ортодоксальных еврейских общин. За счет этого языкового рычага сионисты склоняли симпатии «еврейской улицы» на свою сторону.

Еврейские социалисты противопоставляли ивриту идиш — самобытный еврейский язык Восточной Европы, который был бытовым языком многочисленных местечек в России, разговорным языком трудящихся еврейских масс. Воспользовавшись острой ситуацией мая 1919 года, Евсекции развязали «языковую войну». 11 июля 1919 года Центральное бюро Евсекций выпустило циркуляр, в котором иврит объявлялся иностранным языком, и в еврейских школах должны были обучать только на идише. В августе 1919 года Наркомат просвещения, по требованию Евсекций, запретил преподавание иврита в Советской России[48].

В Гражданской войне результат для евреев был следующим. Во-первых, Красная Армия сама в значительной степени избавилась от антисемитизма, во многом благодаря настойчивой пропаганде, и ликвидировала погромную волну на Украине и частично в Белоруссии (где погромы устраивались ив 1921 году бандами, переходившими с территории Польши). Во-вторых, на «еврейской улице» доминирование перешло от сионистов к коммунистам, которые уже в 1920 году поглотили и Бунд, и Поалей Цион. Главным руководителем еврейской жизни стали Евсекции, которые были подчинены Отделу агитации ЦК РКП (б), но которые, в свою очередь, стали курировать Еврейский комиссариат при Наркомнаце. Сионисты были разгромлены, загнаны в подполье, и после ареста их подпольного съезда в апреле 1920 года в Москве, в здании Политехнического музея, практически прекратили деятельность. Сразу после этого Евсекции повели наступление на религиозную часть еврейской общины, воспользовавшись последовавшей в 1921–1922 годах кампанией по конфискации церковных ценностей, которая затрагивала и синагоги. Одновременно с этим были запрещены религиозные еврейские школы — хедеры.

Таким образом, в этой гражданской войне, которая шла как вне, так и внутри «еврейской улицы», безусловными победителями оказались еврейские коммунисты, отстоявшие как свое существование, так и свое политическое доминирование.

Часть II. Коренная реконструкция советского еврейства

Глава 4. Еврей-крестьянин

Однако праздновать победу еврейским коммунистам было явно рановато. Им досталось очень тяжелое наследство. Местечки Украины и Белоруссии и до революции были нищими, тогда как Гражданская война опустошила их еще больше. Помимо погромов и боевых действий, огромный ущерб местечкам нанес развал торговли, транспорта, хозяйства в целом. Нищета и безысходность населения местечек только усугубились, а в 1921 году они подверглись действию голода.

Конечно, евреи предпринимали все усилия, чтобы вырваться из нищего местечка, «пытали счастья» везде, где только возможно. Во время Гражданской войны и сразу после нее наблюдался значительный переток еврейского населения из местечек бывшей черты оседлости в крупные города Украины и РСФСР. В 1923 году, во время частичной переписи населения, стали понятны масштабы этого движения. На Украине, где проживало 1,4 млн евреев из 2,4 млн еврейского населения, учтенного в только что учрежденном СССР, из местечек ушло более чем 470тысяч человек. В Могилевском, Бердическом и Херсонском округах еврейское население в целом снизилось на 28–29 %. Куда же евреи пошли? Пошли они в крупные промышленные города: Киев, Мариуполь, Запорожье, Кривой Рог, Артемовск. Там еврейское население выросло на 94-280 %[49].

Такое же положение было и в России. Еврейское население РСФСР к 1923 году увеличилось до 443 тысяч человек против 252 тысяч человек в 1897 году. Максимальный рост пришелся на Московскую, Вологодскую, Самарскую и Ульяновскую губернии. В Москве оказалось 86,1 тысячи евреев, в Ленинграде — 52,3 тысячи[50].

Еврейское население БССР сократилось ненамного, с 324 тысяч в 1897 году до 300 тысяч в 1923 году. Это обстоятельство объяснялось тем, что в Белоруссии евреи занимали доминирующее положение в кустарной промышленности, обслуживающей деревни и мелкие города. В БССР 60 % рабочих в мелкой кустарной промышленности были евреями[51]. Они имели хоть и нищенский, но постоянный заработок и потому не были настроены срываться с обжитого места.

Подобное движение полностью определялось политической и хозяйственной обстановкой. Евреи покидали местечки, в которых было голодно и небезопасно, находили пристанище в крупных промышленных городах, где ремесленникам было проще устроиться на работу на заводах или фабриках, а торговцам открыть свое дело. Многие безработные поступали служащими в различные организации, что особенно было характерно для Москвы, Ленинграда, Харькова и Киева. Но далеко не всем удавалось устроиться на новом месте, очень многие терпели неудачи и возвращались обратно в свои местечки с пустыми руками. Движение еврейского населения только частично охватывается переписью населения, которая зафиксировала некую результирующую переселения из местечек в города. Однако для наблюдателей это движение больше напоминало хаотическое метание между местечками и городами в поисках пропитания.

В длинном ряде хозяйственных проблем начала 1920-х годов, которые должно было решить советское руководство, была и проблема еврейского местечка: нищего и перенаселенного. С этим наследием старого режима надо было что-то делать.

Из местечка в колхоз

Практически все 1920-е годы в СССР проходили под лозунгом вспашки земли. До первой пятилетки Советский Союз был по преимуществу крестьянской страной, в которой трудовые крестьянские ценности ставились на очень высокое место. Если читать газеты и публикации того времени, это хорошо заметно. В газетах, например, аграрная тематика занимала одно из ведущих мест: новости о запашке земель, сведения о семенных ссудах, о ценах на хлеб, обсуждение перспектив развития сельского хозяйства — вот обычная тематика средней местной советской газеты того времени.

Подобная крестьянская психология накладывала отпечаток на всю социальную политику в целом. В ней главное место занимал мотив превращения нетрудовых элементов в полезных членов общества, что-то производящих и способных себя прокормить. Добиться этого можно было превращением нетрудовых элементов в земледельцев, из чего следовало, что при должном усердии новообращенные крестьяне сумеют себя прокормить. Правда, это только одна причина такого настроения общества того времени. Другая причина состояла в том, что начало 1920-х годов было голодным, недостаток продовольствия ощущался везде, и возможностей прокормить чрезмерно большое неземледельческое население просто не было. Даже снабжение хлебом крупных заводов превращалось в нетривиальную задачу и было предметом особых забот в Госплане РСФСР. Первый план, который был составлен в этом органе, это был как раз план хлебофуражного снабжения.

Потому нетрудовые элементы должны были сами для себя вспахать и посеять, правда, им были готовы помочь из скудных возможностей: выделить землю, дать семенную ссуду, дать в аренду лошадей, плуги, жатки и так далее.

Это хорошо видно на примере «Трудовой коммуны им. М. Горького», которую в 1920 году А. С. Макаренко создал под Полтавой, кстати, в границах бывшей черты оседлости. Колония для перевоспитания малолетних уголовников занялась в первую очередь именно сельским хозяйством, в чем сумела добиться больших успехов.

Вот это господствующее мировоззрение общества предопределило главное направление разрешения «еврейского вопроса» в СССР в 1920-х годах — земледельческая колонизация. Под этим понималось переселение на неосвоенные участки земли, иногда вблизи от прежнего места жительства, иногда вдалеке, с целью создания нового крестьянского хозяйства.

Собственно, процесс возникновения еврейского земледелия пошел самопроизвольно еще в годы Гражданской войны, с 1918 года. Некоторые еврейские семьи «пытали счастья» в земледелии, для чего создавали артели или колхозы, как правило, на землях конфискованных имений. Например, в 1923 году в Гомельской губернии существовало 58 еврейских сельскохозяйственных поселений, в которых жило около 6 тысяч человек.

Что это было такое? Могилевский окрисполком в декабре 1925 года провел проверку всех артелей округа и составил описание приместечковых колхозов. Например, артель «Рахмиэль Вайнштейн» была создана в составе 7 семей с 42 едоками, имела 73 десятины земли, орудия труда, инвентарь и скот были обобществлены. Все работы делались совместно, продукты складировались вместе и распределялись по едокам. Каждому на 10 дней выдавалось 10 фунтов (4 кг) муки и 20 фунтов (8 кг) картофеля, овощи — по потребности. Одежда и обувь приобретались за счет артели и выдавались наиболее нуждающимся. В общем, это была довольно типичная потребительская коммуна.