Читать интересную книгу Двадцать один - Алекс Меньшиков

— Мне и вправду пора. — Я прервал поцелуй и сделал шаг назад.

Потом, развернувшись, зашагал домой. Ноги пружинили от асфальта, давно у меня не было такого хорошего настроения.

Было, разве что, сильно обидно за Лену. И чуть-чуть обидно за себя: я окончательно разуверился в своем прежнем идеале. На моей картине девушка утратила последние Ленины черты. Должность мечты оказалась абсолютно свободной. И ее мог занять кто угодно, хотя последнее время на нее уверенно претендовала девушка по имени Маша.

Запись в блоге:

miroslav:

Удивительно: те, в которых ты был еще вчера влюблен, те, которые были твоими грезами, предстают сегодня безжизненными и неинтересными. Они уже не лучи яркого теплого солнца, а серые плащи в толпе прохожих. Понимаю, их не изменить. Невозможно вдохнуть в них прежнюю прелесть — ведь это твое воображение рисовало идеальную картину вместо реального человека. Но так больно и обидно встретить их случайно и понять, что ты перерос свою мечту. И в буквальном смысле тоже.

Я опубликовал пост и откинулся на кресле. Получилось немного агрессивно. Наверное, это мой стиль. Я просмотрел френдленту и вернулся, чтобы еще раз прочитать, что написал. Под текстом меня уже ждал комментарий.

Незнакомка my_paris спрашивала:

my_paris:

Но ведь за что-то ты ее любил? Неужели ты вот так просто можешь признаться себе, что любил «обычную», «неинтересную» девушку?

Я задумался. Действительно, а за что я ее любил? И любил ли?

miroslav:

Ты знаешь, мне кажется, я держался за эту любовь, нет, не любовь даже…за это чувство, потому что боялся быть отвергнутым кем-то еще. Боялся, что если опять кого-то полюблю, то снова придется переживать, думать…

Мой ответ оказался удивительным, прежде всего, для меня самого. Как будто мне его кто-то подсказал, чтобы я, наконец, понял, почему не мог справиться с семилетним наваждением. И потом сохранял в себе это чувство.

my_paris:

А почему ты думал, что будешь опять отвергнут?

Вопрос незнакомки окончательно прояснил мои мысли. Действительно, я держался за чувство — несильное, слабое — только из-за страха и неуверенности. Из-за опасения вновь получить отказ и больше уже никогда не любить.

Миллионами людей движет то же самое: они живут с неподходящими им людьми, выбирают неверных друзей, женятся или выходят замуж без уверенности друг в друге. И все — от сильного страха за свое самолюбие, от боязни полюбить и получить отказ. От неуверенности в том, что найдутся силы оставить все и идти дальше.

В какой-то степени мою историю с Леной можно считать закрытой. В моей биографии не осталось больше несчастливых love story. Разве что с Машей.

Хотя здесь точка еще не поставлена.

12

Раздражающий фактор

Декабрь выдался на редкость холодный. В один из морозных дней я, кутаясь от ветра в меховой воротник, шел в университет, когда услышал, как сзади меня кто-то позвал.

Я обернулся. По улице быстро и немного неуклюже бежал Кирилл.

— Мир! Послушай, извини, если я был не прав! Давай не будем ссориться? — Кирилл нервно стряхивал пепел с сигареты, щурясь от уже холодного, почти зимнего солнца. Он был без шапки, и ледяной ветер раздувал его светлые волосы.

В последнее время я держался от него в стороне, хотя понимал, что злиться на него глупо: он и вправду не виноват. Я не привык просить прощения, у меня это плохо получалось. Кирилл тоже не собирался мириться первым.

— Нет, Кирюх, это я виноват, что на тебя сорвался!

Когда извиняешься, возникает такое чувство, будто земля уходит из-под ног. А потом становится легко-легко. Мы обнялись.

— Давай закроем эту тему.

— Давай, — согласился я. — Знаешь… Мне тебя не хватало.

— И мне тебя! Давай зайдем внутрь, я что-то шибко замерз.

— Что-то ты шибко без шапки, — пошутил я.

Мы зашли в студенческое кафе и налили горячего чая. Я сидел напротив Кирилла и радовался, что у меня вновь есть друг. За время, пока мы не общались, я понял, насколько это ценно.

— Скажи мне, Мир, что у вас там с Толей за терки?

— У меня с ним? Скорее, у него со мной. Ты же знаешь, мне до него дела нет.

Кирилл дружил с Толей. Не знаю как, но Кирилл умудрялся ладить с теми людьми, которых я терпеть не мог. И наоборот, те, на которых жаловался Кирилл, всегда казались мне весьма интересными людьми. Может быть, мы с Толей чем-то похожи и поэтому ненавидим друг друга?

— Любопытно! Я с ним на днях разговаривал — он на тебя так ругался!

— Да? — Может, у него кризис в личной жизни? — с сарказмом предположил я.

— Он тебя очень конкретно приложил. На словах, разумеется.

— А ты не передавай. Хватит. Меня абсолютно не волнует, что там он про меня говорил.

— Хорошо, не буду, я же по-дружески…

— Вот и не надо по-дружески сообщать мне обо всех гадостях, которые говорятся за моей спиной.

— Ок, понял, прости.

— Проехали! Пойдем, пара начинается.

После занятий в гардеробе я натолкнулся на Толика с Лерой.

— Толь, можно тебя на пару слов?

— Лер, ты иди, я скоро тебя догоню, — Толя отправил Лерку вперед. — Да, Мир, чего хотел?

— Ну почему же «иди»? А поцеловать?

Лера развернулась, подошла ко мне и чмокнула в губы. Я положил руку чуть ниже ее талии и несколько секунд удерживал Леру около себя.

— Вот теперь — пока, — улыбнулся я и перевел взгляд на взбешенное лицо ее спутника. — Так вот, о чем я… Я слышал, у тебя ко мне какие-то претензии?

— Слушай, ты! — разозлился не на шутку Толя.

— Слушаю, Толенька, слушаю внимательно!

— Отстань от Леры, отстань, ты меня понял? Если еще раз увижу тебя рядом с ней — получишь по роже. Тебе своих девчонок мало?

— Толя, как ты груб! — с иронией произнес я. — Теперь послушай меня. Ты жалок, друг мой. Ты боишься, что я уведу у тебя девочку. Боишься не выдержать конкуренции. Лере самой решать, она вроде не ребенок уже. Я буду играться с теми девочками, с кем посчитаю нужным. Это не твое дело, неудачник. Свободен!

Я быстрым шагом вышел из университета, сильно толкнув плечом Толю. Потом оглянулся — мой собеседник не показывался. На улице около дверей стояла Лера, я улыбнулся ей.

— Что у вас случилось, о чем говорили?

— Да так… Обсудили наши возможности получить… — я задумался, — пятерку у Каца.

— Да? И у кого больше шансов?

— Думаю, все же у меня. Хотя нужна ли она, эта пятерка? Разве что для общей статистики… Кстати, Лерочка! Как у тебя со временем?

— У тебя есть предложения?

— Я все еще не оставляю надежды с тобой встретиться и выпить чашечку кофе, — патетично произнес я.

— Идея хорошая. Давай после праздников?

— О, вот и мавр твой ревнивый. — В дверях показался Толя. — Я тебя наберу. — Я отошел в сторону, показал жестом телефон и помахал ей: — Ну все, пока.

Домой ехать не хотелось, хотелось кофе. Я зашел в кафе напротив, и когда проходил на второй этаж, услышал сбоку:

— Мирослав!

Я повернулся. За столиком сидел Саша — мой однокурсник. Хотя однокурсником его было назвать сложно: он появлялся в университете в лучшем случае раз в месяц, да и то на одну пару. Он пригласил меня присесть за его столик. Хоть я и не хотел ни с кем разговаривать, но все равно согласился.

Еще на первом курсе я сразу определил Санька для себя просто и емко: «гламурный геймер». Такой большой, немного пухленький, в очечках с широкой красной оправой и крашеными в черный цвет волосами, поднятыми гелем. Вы можете себе представить такое чудо! Преподаватели, даже самые нелюдимые, при одном взгляде на него сразу же начинали улыбаться.

С Сашей всегда было трудно разговаривать. Видимо, от недостатка общения он стремился выдать каждому своему редкому собеседнику максимальное количество информации обо всем, что видит и чувствует.

Вот и сейчас я был уверен, что он сидит в кафе напротив универа, в котором, естественно, сегодня не появлялся, лишь для того, чтобы поймать кого-нибудь на разговор. Точнее, на монолог в собственном исполнении.

— Да, я иногда так шучу. У меня вообще юмор своеобразный! Но кто меня знает, давно привык, что я такой. Себя, понимаешь, не изменить. Нет, не то чтобы я злой или, скажем, людей не люблю… Хотя я их не люблю. Застрелил бы всех…

Я сидел на стуле, он развалился на диване напротив — знаете, такие есть дурацкие «односторонние» столики. Воспринимать бессвязный поток слов было тяжело, изображать хорошего слушателя не было сил. Я думал о своем, периодически произнося невпопад что-то вроде «ага», «да ты что!» и «согласен абсолютно».

— Но знаешь, вот ты — удивительный человек! — Слова прозвучали неожиданно. Я отвлекся от планирования предстоящего свидания с Лерой и поднял голову.

— Приятно слы…