предложенного Волохой никогда не отказывался. Тому это определенно нравилось.
"Чай — это все, — любил повторять Призрак. Сделав два глотка, он передавал кружку Лешке. — Чай на зоне — это и лекарство, и кайф. Ты про индейцев читал? Так вот, чай на зоне — это как трубка мира. Но только смотри — чифирить можно только с достойными".
Вот и теперь Волоха ждал пока чай заварится и следил за тем как Лешка увлеченно возится с замком. Тот как раз потел, пытаясь загнуть сувальдную пружину под регулятор защелки.
— Что, Лях, разбираешься в замках? — спросил он наконец.
— Так, немного, — скромно признался Лешка.
— И наш дверной замок без ключа откроешь?
— Приходилось открывать пару раз, когда ключ терял.
Волоха взял "фаныч" с крепко настоенным чаем и махнул Лешке свободной рукой.
— Пошли ко мне, базар есть серьезный, — пригласил он.
В его комнате за плотно закрытой дверью и состоялся разговор, круто изменивший Лешкину жизнь и превративший его впоследствии в законного вора Ляха.
Волоха пил чай маленькими двойными глотками. У Лешки от первого же глотка свело челюсти и защипало в носу. Призрак увидел это и усмехнулся.
— Привыкай, это еще не чифир. Тот злее будет. А на зоне без чая нельзя. Он там заместо витаминов и всего прочего. Без водки можно, а без чая — никак.
Лешка, обжигаясь, послушно глотал огненную жидкость, передавал кружку Волохе, принимал и снова глотал. Он ждал, когда Волоха продолжит разговор. И дождался.
— Старый я стал, — произнес наконец Волоха. — Пора в тираж выходить. К тому же инвалид. С одной ногой из меня крадун никакой. Теперь разве что к другим скокарям в наводчики идти за долю малую. Смекаешь?
Лешка смекал, но не торопился лезть со своими догадками.
— Расскажи, как ты ногу потерял, — попросил он.
— На лесоповале отморозил. Вывели нас на работу, я в отказ. А мороз был — градусов пятьдесят. Бугор говорит — помаши топором хотя бы для вида, согрейся. А я ему отвечаю, что лучше обморожусь, но работать не буду. И прилег на бревна, да так и пролежал, ногу на ногу, до конца смены. Вставать надо — не могу. Ног не чую, особенно той, что сверху была. Как в жилую зону вернулся — сам не помню. Полдороги братва меня на руках тащила. А ногу потом лепила оттяпал по самое колено.
— А на руке пальцы тоже там отморозил?
— Нет, рукой я за косяк ответил. Наказать ее пришлось маленько.
— За что? — не понял Лешка.
— А за то, что в карты играла.
— Разве может рука сама в карты играть? — удивился Лешка.
— Она еще не то может. Я тебе как-нибудь потом расскажу. Ты-то картишками не балуешься?
Лешка пожал плечами.
— Пробовал, неинтересно. Лучше в шахматы.
— Это хорошо. Карты, бабы и водка — вот что губит вора.
— Так я же не вор.
Волоха так пристально посмотрел на Лешку, словно рентгеном просветил.
— А хочется вором стать?
Лешка помолчал, волнуясь, и наконец решился.
— Я твердо решил стать вором.
— С чего это? — недоверчиво усмехнулся Волоха. — Из-за того, что менты твоего пахана замочили?
— Не только, хотя и из-за этого тоже.
Волоха отставил в сторону кружку.
— Серьезное решение. Но ты учти — стать настоящим вором непросто, а жить вором еще труднее. А то ведь многие так рассуждают: "Люблю жизнь воровскую, только воровать боюсь".
— Ты меня научишь воровать? — прямо спросил Лешка.
Волоха помолчал, потом проговорил:
— Вор не только ворует. Вор — это крест. Крест тяжелый. Не каждый сможет его нести. Он должен соблюдать воровской закон. По этому закону он не может иметь ни жены, ни детей.
— А я и так один и жениться пока не собираюсь.
Волоха улыбнулся уголками рта:
— Вор не должен работать.
Лешка рассмеялся в ответ:
— И это переживу.
— Не сдавать братву и подельников, — продолжал Волоха. — Если тебя замели, бери их статью себе в прицеп. Ну, с этим-то у тебя порядок. А остальное тебе пока рано знать. Главное запомни — словами не бросайся. И с других за гнилой базар спрашивай. Сам никого не оскорбляй, но если тебя оскорбили — тут же убей. И мой тебе совет — не играй в карты, не увлекайся феней, и не делай наколок. Это все внешняя шелуха, настоящий авторитет совсем в другом. И не бойся тюрьмы. Тюрьма ведь для людей построена. А вору тюрьма — дом родной.
— Это все? — настойчиво спросил Лешка.
— Нет, — покачал головой Волоха. — Остальное узнаешь позже. Запомни, вор — это аристократ. Благородный человек. Он никому не подчиняется и никому не приказывает. Для него существуют только законы чести. Его сила не в пистолете или ноже, а в авторитете. Если будешь жить по понятиям, когда-нибудь и тебя коронуют званием законного вора. И ты сможешь носить такой крест.
Волоха потянул за шнурок на шее и показал Лешке воровской крест, сделанный из алюминиевой ложки. По концам его были выбиты картежные масти.
— Видишь? — сказал Призрак. — Крести, вини, бубы и червы. Возьми первые буквы — "КВБЧ". Это расшифровывается так: "Когда выйду, буду человеком". Человеком — это значит вором.
— Я тоже хочу быть человеком, в смысле вором! — загорелся Лешка. — А когда воровать пойдем?
Призрак усмехнулся.
— Воровать буду я, а ты пока будешь учиться. Ты вообще любишь учиться?
— Смотря чему, — честно признался Лешка.
Волоха снова едва заметно улыбнулся:
— Значит набздюм бегать будем?
— Куда? — не понял Лешка. — На какой-такой "бздюм"?
— "Бегать набздюм" — значит воровать вдвоем, на пару.
ГЛАВА 3. ШКОЛА
— Вора, как и волка, ноги кормят.
С этими словами на следующий день Волоха пригласил Лешку прогуляться. Они не спеша шли по улице. Лешка отметил цепкий взгляд, которым Волоха буквально ощупывал окна домов, мимо которых они проходили. По своему обыкновению Волоха хрипло напевал вполголоса:
— Рано утром проснешься и откроешь газету,
А на первой странице золотые слова.
Это Клим Ворошилов подарил нам свободу,
И теперь на свободе будем мы воровать!
Как ты думаешь, что в нашем деле главное? — без всякого перехода спросил вдруг Волоха своего юного друга.
— Справиться с замком?
— Нет. Замок — всего лишь препятствие. Вернее одно из препятствий. Справиться можно с любым, самым сложным замком. Вопрос в другом — стоит ли? Поэтому самое главное — это быть уверенным, что за дверью скрываются хорошие башли.
— А как найти такую дверь? — с детской прямотой спросил Лешка.
Волоха вопрос проигнорировал. Но пробормотал себе под нос:
— Есть у меня одна хатка на примете. А наперед —