апартаментам, ни восемнадцатидюймовые орудия главного калибра, ни броню, ни скорость в тридцать пять узлов. Вот девяносто четыре тонны серебра, потраченные на противомагическое напыление, впечатление произвели. Также возник закономерный вопрос о вероятном противнике в Средиземном море? Опереточная Италия, грозно потрясающая смешными петушиными перьями на шляпах своих берсальеров? Или трусоватая Франция, уже несколько столетий терпящая в морских сражениях одни лишь поражения? Даже не смешно.
Есть ещё англичане на Мальте, но там лишь крейсера и пара линкоров, предназначенные для охраны торговых караванов, иногда и за очень большие деньги проходящих через Русско-Египетский Суэцкий канал. Короче, воевать не с кем, но увлечение императора большими корабликами и любовь к ним достойны уважения.
Девушки оценили адмиральский салон линкора положительно, но сочли его излишне помпезным и недостаточно уютным, с уклоном в военно-морское мещанство. Вася, втайне опасающийся за неприкосновенность своего временного жилища, даже вздохнул с облегчением.
— А нас поначалу как обычных прапорщиков разместили, — пожаловалась Катя Орджоникидзе. — Представляешь, четырёхместный кубрик в трюме ниже ватерлинии.
— Зато сейчас… — Вера Столыпина счастливо улыбнулась. — Апартаменты люкс на трансатлантике «Абхазия». Нам бы и обычный первый класс подошёл, но титулы герцогинь как бы обязывают соответствовать.
Но этот разговор с девушками был вчера, а сегодня Чкалов и Красный внимательно следят за погрузкой самолётов на транспорт «Октябрьская реставрация». Самолёты упакованы в ящики в полуразобранном виде и погрузка особого присмотра не требует, и в Одесском порту вместо самолётов вполне могут спустить в трюм мешки с картошкой или ящики с абхазскими мандаринами. Причём по документам всё будет правильно. Помогает только строгий контроль, хотя командующий Экспедиционным Корпусом на утреннем совещании заявил, что всерьёз задумался о начале массовых репрессий.
— Кстати, Вася, а кто такой инженер Найдёнов? — Чкалов на минуту оторвался от бумаг. — Вот в этих ящиках шесть новых двигателей на «Чайки», и Николай Николаевич в сопроводительных документах сообщает, что ресурс этих моторов составляет полторы тысячи часов до капитального ремонта.
— Тысячи или сотни? — уточнил подошедший Нестеров.
— Да я сам удивился, — ответил Валерий Павлович. — Никому не известный инженер, и вдруг…
Оба посмотрели на Красного, но Вася только пожал плечами:
— Мою машину видели? Его работа. Так что не думаю, что ошибается насчёт полутора тысяч часов ресурса. Будем считать нашу экспедицию испытаниями в боевых условиях, и при благоприятном исходе заключим контракт на постоянные поставки.
— А откуда он вообще взялся?
— Да нам какая разница, Валерий Павлович? — ответил Вася. — Пусть об этом у жандармов голова болит.
— Есть какие-то подозрения? — насторожился Чкалов. — Его точно не англичане подводят?
Нестеров коротко рассмеялся и ответил вместо Василия:
— Для англичан слишком тонкая игра, Валерий Палыч. Вот если кого отравить, застрелить или послать фанатика с бомбой, так тут англичане впереди планеты всей. Засылать инженеров не в их стиле.
— Может быть, — согласился Чкалов. — Но я всё равно свяжусь с Феликсом Эдмундовичем и попрошу проверить.
Пётр Николаевич сохранивший от неприятные воспоминания о господах в голубых мундирах после расследования обстоятельств знаменитого тарана, едва заметно скривился. Вообще-то пренебрежение армейских и гвардейских офицеров к жандармам давно вышло из моды и являлось дурным тоном. Более того, считалось большой удачей после отставки и омоложения поступить на службу в ОКЖ. Но у Нестерова осадочек остался, выражаемый внешне лишь мимикой.
— Воля ваша, Валерий Палыч, но я бы сначала опробовал моторы в деле.
— Это как получится, — кивнул Чкалов. — Пока полетаем на ярославских движках.
— Полетаем, — согласился Нестеров и разгладил седые усы, торчащие в стиле покойного германского императора Вильгельма Второго, сгоревшего когда-то вместе со своей столицей. — И посмотрим, что за моторы поставил нам господин Найдёнов.
Никто не предполагал, что возможность полетать представится очень скоро — почти сразу же поле выхода из Дарданелл над эскадрой повис непонятно откуда взявшийся и непонятно чей дирижабль, не отстающий ни днём ни ночью. Радисты флагманского линкора перехватили несколько сообщений на кротких волнах, но расшифровать их обещали только через две недели. Опознавательные знаки на небесном шпионе так же не удалось разглядеть по причине их полного отсутствия.
В России давно уже очень нервно реагировали на шпионов и соглядатаев, поэтому командующий Экспедиционным Корпусом Михаил Васильевич Фрунзе посоветовал адмиралу Николаю Оттовичу Эссену открыть огонь из противодирижабельной артиллерии, и если не сбить, то хотя бы отогнать не в меру любопытных наглецов. Полный адмирал согласился, и в небе вспухли белые облачка шрапнельных разрывов.
Красный наблюдал за работой зенитчиков с мостика линкора и недоумевал. Что может сделать свинцовая пулька энергетическому щиту дирижабля?
Задать вопрос не успел, так как снимавший зенитный обстрел оператор фабрики Хаджонкова перехватил взгляд и пояснил со знанием дела:
— Энергетический щит сейчас раздёргают, а потом ударят чем-нибудь посерьёзнее. Помнится, в тридцатом году над Алеутскими островами… В пыль разнесли то ли американца, то ли англичанина, так даже опознать не смогли.
Увы, предсказания и предположения опытного человека не оправдались — шпионский дирижабль резко набрал высоту, отошёл к линии горизонта, и продолжил передавать шифрованные сообщения. Но время от времени чуть приближался, будто дразнил, или хотел рассмотреть идущую эскадру поподробнее. Собака любопытная…
— Василий Иосифович, — окликнул Красного командующий Экспедиционным Корпусом, — какая ширина полосы нужна для взлёта и посадки ваших машин?
— На автомобильную дорогу мы садимся спокойно, — ответил Красный. — По длине метров бы сто пятьдесят, а лучше двести. Только где её в море взять, Михаил Васильевич?
Фрунзе снизил голос до шёпота:
— На транспорте «Саратов» везут понтонные мосты. Волнения нет, ветра нет, погода прекрасная. Что вы об этом думаете, Василий Иосифович? Там сплошной настил спокойно держит тягач с гаубицей МЛ-20.
Предложение Михаила Васильевича стоило тщательно обдумать. Генерал-лейтенант вообще отличался чрезвычайно развитой интуицией и почти что даром предвидения, что позволило ему без всякого военного образования сделать карьеру от скромного почтового служащего где-то у чёрта на куличиках до известного военачальника, освободившего от английских оккупантов Среднюю Азию и Закавказье. Потом, уже при больших звёздах на погонах, наверстал с образованием, сдав экстерном за курс военного училища, а потом и академии Генерального Штаба. Но самое интересное было в том, что стремительный взлёт Михаила Васильевича странным образом не вызвал раздражения, зависти, и желания вставлять палки в колёса у кого бы то ни было. Почему? Неизвестно. Может быть причиной тому завязавшаяся ещё на фронте дружба с