Наркотики транспортируются в Россию через страны Центральной Азии по так называемому «Северному маршруту» (Таджикистан/Узбекистан – Кыргызстан – Казахстан – Россия). Для выявления и пресечения маршрутов транспортировки российским правительством заключены двухсторонние межведомственные соглашения со всеми странами региона, а также Ираном и Пакистаном. Осуществляется антитеррористическая кооперация в рамках ОДКБ, проводятся оперативно-профилактические операции «Канал». Однако эффективность предпринимаемых мер остается низкой. Так, объем изъятий наркотических средств в России и государствах Центрально-Азиатского региона в сумме составляет всего 4–5%. К примеру, в Иране этот показатель равняется 20 %, в Китае – 18 %, Пакистане – 17 %.
Перечисленные аргументы доказывают необходимость более эффективного механизма консолидации усилий стран региона. Такие организации, как ОДКБ и ШОС, действующие, в том числе, для обеспечения безопасности как от внутренних, так и от внешних угроз в Центрально-Азиатском регионе, во многом дублируют друг друга в своей деятельности, что создает неоправданные расходы для государств-членов. Соответственно, эффективность обеспечения безопасности России и её партнёров зависит от уровня консолидации и приверженности единому внешнеполитическому курсу стран региона.
Евразийская интеграция напрямую связана с интересами в сфере национальной безопасности. Расширение экономического сотрудничества будет способствовать развитию доверительных политических отношений, что позволит формировать общую военно-политическую стратегию для участников интеграционного процесса.
Социокультурные предпосылки
Проект евразийской интеграции реализуется в непростых внутри– и внешнеполитических условиях. Несмотря на очевидную взаимообусловленную необходимость евразийского формата интеграции, важно серьезно подойти к его всестороннему обоснованию. Необходимо помнить, что помимо проекта России, Беларуси и Казахстана существуют альтернативные интеграционные концепции:
1) продвигаемая Соединенными Штатами Америки концепция «Большой Центральной Азии»;
2) проект Китая «Экономический коридор вдоль Великого Шелкового пути», который был объявлен во время визита лидера КНР Си Цзиньпина в республики Центральной Азии в сентябре 2013 года;
3) пантюркистский проект, продвигаемый Турцией;
4) проект интеграции в европейские структуры.
В отличие от всех представленных интеграционных проектов евразийский подход выгодно отличается своими социокультурными и историческими предпосылками.
Наиболее значимое преимущество евразийского проекта – это общее культурное пространство. Составляющими данного в общем виде фактора являются русский язык, русская культура и русскоязычное информационное пространство. Всё это пока что является мощным подспорьем российских интересов во всех постсоветских странах. Однако в результате процесса так называемой «дерусификации», из-за отсутствия поддержки со стороны России, влияние русского языка во многих странах демонстрирует негативную тенденцию. Например, согласно данным переписи населения Кыргызстана, проведенной в 2009 году, среди детей в возрасте 7-15 лет русскоязычными являются лишь 5 % и всего 26 % владеют русским в достаточной степени, чтобы считать его вторым языком. Что касается Таджикистана, который в перспективе будет участником евразийского интеграционного процесса, то в этой стране в 2010 году русский язык был полностью исключен из делопроизводства, что также ослабляет российское влияние8. В последний год наблюдались активные попытки «дерусификации» и на Украине.
Необходимо обратить внимание на то, что, если Российская Федерация в ближайшее десятилетие не возьмется за активное, но ненавязчивое продвижение русского языка, лоббирование его изучения в школах и университетах приграничных стран, то фактор общего языкового пространства будет утрачен.
Другой немаловажный фактор заключается в схожести менталитета граждан интегрирующихся государств. Несмотря на противоречивый характер аргумента, нахождение у власти поколения, которое социализировалось при советской системе и получило образование на территории России, является одной из ключевых движущих предпосылок интеграции.
В настоящее время дети элиты стран-участниц даже евразийского интеграционного процесса предпочитают западное образование российскому. Если Россия не активизируется по направлению «мягкой силы», в частности, не увеличит квоты в престижные университеты для абитуриентов из постсоветских стран, то через 10–20 лет в руководстве постсоветских государств окажутся люди, для которых Великобритания и США будут ментально ближе, нежели Россия.
Еще одним важным фактором, который может оказать как положительное, так и негативное влияние, является общее историческое прошлое. В данной ситуации нужно признать, что в силу утраты влияния на образовательные системы и средства массовой информации стран СНГ Россия находится в невыгодном положении. Так, например, в странах Прибалтики, а теперь и в Украине, общий исторический опыт искажается и оценивается односторонне негативно. Таким образом, очень важно способствовать взаимодействию научного сообщества стран – участниц евразийской интеграции, развитию диалога и реализации совместных проектов.
Также в качестве важной предпосылки выступает идеологический консенсус. В данном случае под этим фактором понимается общее стремление сочетать здоровый консерватизм, традиционные ценности с социально-экономической и политической модернизацией. Граждане Беларуси, России и Казахстана, как и руководство этих стран, не проявляют готовности принять постмодернистский порядок, который навязывается с Запада. Страны – участницы евразийской интеграции, как и потенциальные члены объединения, выступают за правовое обеспечение демократических свобод и одновременную защиту института семьи, материнства и детства, а также уважение традиционных религий.
Таким образом, для реализации проекта евразийской интеграции существуют серьезные предпосылки. Основным мотивирующим фактором для всех государств – участниц процесса выступает экономическая целесообразность, выраженная в стремлении иметь доступ к крупному рынку. Другой не менее важной группой предпосылок является во многом совпадающие военно-политические интересы. Однако для серьезной совместной работы в сфере строительства системы безопасности важно иметь друг к другу высокий уровень доверия.
Последнее должно выработаться посредством взаимовыгодных экономических связей. Если экономические и военно-политические факторы евразийской интеграции можно отнести к объективным предпосылкам, то социокультурные факторы во многом являются субъективными. Так, снижается влияние русского языка, грядёт смена элиты, получившей образование в едином государстве, а также неоднозначную роль может сыграть общая история. Для того чтобы социокультурные особенности играли положительную роль, необходима активная работа в сфере поддерживаемой государством общественной дипломатии.
Возможности евразийской интеграции
Общие возможности и эффекты
Государства – члены Евразийского экономического союза обладают внушительным экономическим потенциалом. Экономика ЕАЭС занимает первое место по добыче нефти и газа, второе – по выпуску минеральных удобрений, третье – по электроэнергии, четвертое – по углю, стали и пшенице.
В настоящее время в рамках ЕАЭС реализована единая торговая политика, единая система таможенно-тарифного и нетарифного регулирования, осуществлен перенос таможенного и других видов государственного контроля на внешнюю границу.
Согласно договоренностям стран-участниц, в 2016 году должен быть создан общий фармацевтический рынок, к 2019 году – общий рынок электроэнергии, к 2025 году – рынок нефти, газа и нефтепродуктов. Также в 2025 году в Алма-Ате должен начать работу наднациональный орган по регулированию финансового рынка союза.
Для всех государств – участниц евразийской интеграции в наиболее общем виде выделяется ряд нижеследующих преимуществ.
Во-первых, это возможность использования так называемой «экономики масштаба», что предполагает увеличение объемов рынка, возрождение и создание новых производственно-технологических цепочек. После присоединения Кыргызстана к объединению население ЕАЭС превысит 180 млн человек. Объем общего рынка уже сейчас превышает 2,2 трлн долларов США, что открывает серьезные перспективы для бизнеса.
Вторым весомым преимуществом является сокращение транзакционных издержек от торговых операций за счет ликвидации барьеров внутри объединения.