4. Отказ от прежнего пути
Реакция родных
Мы с Джоди сидели в гостиной вдвоём тем вечером в День Благодарения. В конце концов, я поняла, что должна её выслушать. Я хотела быть уверенной, что смогу потом вынести то, что она мне скажет. Логика мне отказывала – настолько я обезумела – так что пришлось включить диктофон для записи. Следующие отрывки взяты из той диктофонной записи нашего разговора.
Она начала так:
– В июле прошлого года я решила принять ислам. Сначала мной овладела робость, но месяц назад я решилась надеть хиджаб. Поэтому я ношу его каждый день, и это мой собственный выбор. Реза остался доволен, но он не просил меня об этом. Я хотела тебе рассказать и разрешаю тебе задавать любые вопросы, которые у тебя есть. Я выбрала это для себя и помогу тебе справиться, если ты хочешь пройти через это. Это всё, что я могу предложить. Я желаю выслушать все неприятные комментарии, всё, что ты скажешь. Для меня очень трудно будет оказаться «в неверной позиции», хотя я не чувствую, что кто-либо из нас занял «неверную позицию» – просто мы сделали разный выбор. Мне ещё много тебе нужно сказать, но я хочу выслушать твою реакцию.
Я ответила:
– Меня это очень расстроило. Я просила тебя сделать кое-что: узнать о христианстве у взрослого, просвещённого человека. Чувствую, что ты не приложила никаких усилий к этому. И я очень разочарована, что ты этого не сделала. Я рассержена, и причём уже давно. За последние несколько месяцев ты словно ускользала от нас. Мы как будто находимся в постоянной скорби.
– Мама, это же моё собственное решение, это не отказ от вас! Я не хочу причинять тебе боль. Я чувствую, что так я могу выразить себя, ведь я прошла такой длинный путь от того, кем я была когда-то.
– Что ты ждёшь от нас, твоих родителей?
– Я не знаю, чего мне ожидать. Может быть, дело в том, что я не собираюсь быть рядом. Я даже не знаю, сколько я проживу. Может, это только сон, но чувствую, что есть то, что я должна сделать в исламе. Я спросила у других людей, есть ли у них это же чувство, и они ответили, что нет. У них есть надежды и мечты, у меня же это скорее ощущение, что я должна идти по определённому пути. Моя жизнь может оказаться трудной, но я должна быть сильной, и если я достаточно сильна, то могу это сделать.
– Тогда какое же место мы занимаем в твоей жизни, Джоди? – спросила я. – Я вижу, что ты от нас так далека, ты как будто отгородилась от нас кирпичной стеной! У меня такое чувство, что то, что у нас было, и то, что мы тебе дали, для тебя недостаточно хорошо, и ты собираешься всё это выбросить и отвергнуть нас. Ты разрываешь все свои связи, так как тебя не заботит то, что было в прошлом!
– Мама, я впервые ощутила это, когда подростком была в нашем молодёжном лагере при церкви. Там говорили о том, как апостолы оставили всё и последовали за Иисусом, а материальные вещи были не важны, они даже покинули свои семьи. Я задумалась о том, что так много есть того, от чего я не могла бы отказаться. Я не смогла бы отказаться от своих пластинок, ведь я любила их слушать. В этом заключался мой самоанализ. Нет, от нескольких вещей я бы не смогла отказаться. Безусловно, надо было быть очень сильным человеком, чтобы отказаться от всего и пойти за Христом. Нет, я бы никогда этого не сделала, и мне было грустно из-за этого. Но потом настал период, когда я поняла, что на этот раз мне не важен материальный мир, и что для меня имеет большее значение другое – духовная жизнь, отношения.
Мы продолжали разговор. Я сетовала на разительные перемены в её жизни из-за хиджаба. Сделала ряд оскорбительных замечаний насчёт её «неряшливой одежды и платка». Снова и снова я обвиняла её в том, что она нас отвергает.
Она же снова и снова пыталась уверить меня, что она нас не отвергает, а просто что-то делает по-другому:
– Вы с папой для меня образец. Мне нравится, как вы помогаете людям и даёте советы нуждающимся. Я же выбрала другой путь, и всё, что я могу, – это помочь вам в этом.
В конце концов, не справившись с собой, я вскрикнула:
– Я просто раздавлена! Никогда я не подумала бы, что буду так реагировать! Я проделала такую работу, чтобы преодолеть это и суметь принять, но просто не могу! За последние несколько дней я так настрадалась – просто не знаю, что же делать. Я ломаю голову, где мы допустили ошибку, но кое-что из того, что ты делаешь, – это просто причуды, блажь! Я не хочу тебя терять, но желаю оттолкнуть как можно дальше от себя. Если бы ты была мне безразлична, то я не захотела бы тебя больше никогда видеть. Мне это всё ненавистно, но я продолжу работать над собой.
Мы долго цеплялись друг к другу и плакали. Затем Джоди добавила:
– Реза вас с папой искренне любит и уважает. Мы решили жить несколько иначе, как нам кажется, правильнее, но вас мы считаем такими же добрыми и сильными людьми. Мы надеемся, что наш брак будет столь же замечательным и что мы будем помогать другим, как и вы. У нас всё просто: нам приходится много бороться – и учиться, и добиваться всего вместе, рука об руку. Но мы хотим продолжать жить именно так.
Наконец, мы обо всём поговорили, и больше не осталось ничего. Я ушла в свою комнату и прорыдала почти всю ночь. Никогда в моей жизни не было столь горького опыта, как тогда. Мне было так больно, словно из моего тела что-то вытягивали. Около полудня на следующий день я встала на колени у окна своей спальни и начала молиться: «Господь христиан, мусульман, всей Вселенной, что же мне делать? Как мне выдержать это?» Затем, когда я присела в ожидании помощи, то услышала музыку «Битлз», доносившуюся из комнаты моих сыновей: «Вчера все мои проблемы казались такими далёкими. Было так просто играть в любовь. О, как я тоскую по вчерашнему дню!» Я обратилась к Богу: «Боже, это как раз то, что я сейчас испытываю, я тоскую по вчерашнему дню, когда с Джоди всё было гораздо проще».
Затем «Битлз» запели другую песню: «Эй, Джуд, не грусти. Возьми печальную песню и сделай её лучше». От этого меня ударило, словно током, я хотела взять эту грустную песню и сделать её радостной! Меня охватила радость. Начался процесс исцеления. Когда Джоди и Реза нас покинули и направились обратно в Арканзас, я смогла их обнять и сказать: «Я хочу преодолеть это. Пожалуйста, помогите мне. Я так вас люблю и так хочу вернуть себе свою дочь, что научусь принимать ваш выбор». Я не могла рисковать и потерять свою дочь и зятя, и была готова сделать всё, чтобы наладить наши отношения.
Религиозные предпочтения чаще всего оказываются в жизни семьи одним из острых углов.
Накал страстей и эмоций приводит к таким последствиям, которые способны спровоцировать развал семьи. Принятие выбора другого, если оно вообще и происходит, представляет собой долгий и трудный процесс.
Изначальная реакция родителей опрошенных женщин охватывала широкий спектр – от принятия до отвержения и разрыва отношений. 46 % отметили, что вначале их родители воспринимали это в штыки, напряжённо. У 23 % респонденток родители отреагировали нормально, без стресса и гнева. 14 % рассказали о положительном восприятии их родителями новости о принятии ими ислама, о поддержке с их стороны. Кто-то заметил, что это не дело родителей – одобрять или отклонять выбор своих взрослых детей.
Конец ознакомительного фрагмента.
Примечания
1
Используется практическая транскрипция, поскольку слово вошло в российский разговорный обиход в таком виде (прим. ред.)
2
Джим Беккер (р. 1940) – известный американский евангелистский телевизионный проповедник.
3
В соответствии с хадисами Пророка (с), каждый человек рождается мусульманином, и только родители делают его иудеем, христианином и т. д. Поэтому принявшего ислам человека мусульмане воспринимают не как «обратившегося», а как вернувшегося в лоно этой религии.