руки в кулаки – совсем не в ее стиле. Я никогда не видела ничего подобного прежде.
– Мы… – Она замолкает, прочищая горло. – Нам нужно многое обсудить.
Элли хмыкает.
– Никаких шуток. – Грэн пренебрежительно смотрит на нее, и Элли поднимает руки вверх в знак капитуляции.
Грэн обводит взглядом комнату, как будто никогда раньше ее не видела, смотрит за спину и направляется к плите. Из шкафчика достает жестяную банку.
– Чаю? – спрашивает она.
Мои плечи немного расслабляются.
– Чаю, – соглашаюсь я.
Мы с Элли следуем за ней через гостиную. Я устало опускаюсь на табурет за небольшим кухонным островком, благодарная за возможность побыть немного в тишине. Я укладываю голову на свои руки. Элли забирается на стул рядом со мной, и я буквально слышу, как в ее голове вращаются шестеренки. Мои же давно заржавели.
Грэн передвигается по кухне, и привычный утренний ритуал успокаивает. Наполняет чайник водой из-под крана. И, пока она включает газовую плиту, я изучаю ее. Она небольшого роста, как и Элли. С темными, как у меня, волосами, но которые пронизаны серебристыми прядями и пострижены в небрежный боб. Но никаких сходных черт – ни у кого из нас нет ее носа, скул или разреза глаз. Пока она достает сахарницу, я пытаюсь мысленно составить список того, что знаю о Грэн и о ее семье. Она никогда не говорит о таких вещах. Я знаю, что она ирландка, но не знаю имен ее родителей. Ни дальних родственников, ни о местах, в которых она росла – и всегда считала, что она из Стиллуотера. Я знаю, какой она любит пить чай, что ее раздражает и какие слова могут рассмешить. Но если вдаваться в подробности, то Грэн совершенно мне незнакома.
Чайник свистит, и Грэн снимает его с огня, выключая газ. На стойке рядом с ней выстроились наши любимые кружки с чайными пакетиками внутри, и она наполняет их дымящейся жидкостью. Присоединяется к нам у столешницы, вставая на противоположной стороне. Я делаю глоток из кружки, проводя пальцами по завиткам нарисованных цветов на поверхности. Мне всегда нравились яркие цвета и простой, незамысловатый дизайн, но еще больше я любила это потому, что Эмма создала его для меня. «Ох, Эмма. Что же ты натворила?» Горячая жидкость проникает в мое тело, облегчая душевные страдания, полученные за прошедшие двенадцать часов. Это утро кажется привычным, как и многие другие до этого: мы толпимся в небольшой кухоньке, попивая чай из наших кружек, – но все же с небольшим отличием.
Грэн дует в свой чай, не сводя с меня глаз, и похоже, не стремится начинать разговор. Но молчание заставляет меня нервничать. Я постукиваю пальцем по столешнице.
– Расскажи мне, что знаешь, – требую я. Элли вздрагивает, и я понимаю, насколько жестко прозвучали мои слова. Ради нее я добавляю: – Пожалуйста.
Грэн прочищает горло.
– Мы так долго пытались скрыть это от тебя, твоя мама и я. Даже говорить об этом вслух кажется неправильным. Но, думаю, ты уже догадалась, кто ты, – утверждает она. Когда я киваю, она делает глоток из своей простой белой кружки. – Чары уже начали ослабевать. Я предполагала, что один из них почувствует тебя, когда они окончательно рассеются. Кто… – Она снова прочищает горло. – Кто нашел тебя?
– Вероятно, Келлан. – В двух словах рассказываю ей о своей ночи, о глупом поведении Делии и о моем новоявленном враге, которого я, кажется, обрела в лице Гейджа. Она озадаченно моргает, когда слышит о Гейдже и вызове, что он мне бросил, и не подает виду, когда я рассказываю о том, чем все кончилось. Кажется, ее совершенно не волнует облако ночного неба, которое я испустила из себя.
– Гейдж, – хмыкает она. – Сейчас он – Темный король, – сообщает она, будто это должно объяснить его поведение. В каком-то смысле объясняет. Но на моих легких все еще чувствуются фантомные травмы от невозможности нормально вздохнуть, и я вздрагиваю.
Элли, которая никогда не вдавалась в подробности, смотрит на меня.
– Темный? – спрашивает она.
Я колеблюсь.
– Ты можешь объяснить ей? Я не уверена, что из всего этого сказка, а что – реальность.
– Это все сказки, – говорит Грэн. – Народец поделен на дворы, – рассказывает она Элли. – Благой и Неблагой. Существуют и фейри-одиночки, но в наши дни они встречаются все реже и реже. Благой Двор – это Двор Света, Двор Лета. Представьте себе Титанию в ее благоухающей цветами беседке с пикси, носящимися вокруг и заставляющими смертных влюбляться друг в друга. Большинство представляют Народец именно так. Но Неблагой… – она запинается.
– Двор Тьмы, – поясняю для Элли. – Двор Кошмаров.
Она заметно вздрагивает.
– Боже. Так вот где ты была?
Я киваю, нахмурившись. Думаю о скоплениях звезд, улыбке, сотканной из звездного света, и запахе лаванды. Не все из этого было кошмаром.
– Но при чем здесь Фэй?
Грэн выдыхает через нос.
– Фэй – сидхе.
На один миг мне показалось, что я ослышалась. Мой взгляд устремляется на нее. На ее лице ни единой эмоции, и холод заполняет мое нутро.
– Это не… – Смешок вырывается из меня, грубый, язвительный. Это невозможно.
Элли переводит взгляд с меня на Грэн.
– Что? Что это значит? – Она никогда не углублялась в легенды, довольствуясь лишь тем, как обезопасить себя.
Я бросаю на Грэн предупреждающий «даже-не-смей» взгляд, но она не реагирует.
– Королевская кровь, – отвечает она, позволяя словам повиснуть в воздухе. Элли широко распахивает глаза.
Я качаю головой.
– Нет. Ты ошибаешься.
– Уверяю тебя, это так, – вздыхает она, поворачиваясь к Элли. – Сидхе. Эльфы, как называют их некоторые. У них много имен. Их магия сильна, и они прекрасны.
Я чувствую ее тяжелый взгляд на себе. Беспокойно постукиваю пальцами по столешнице, ногти издают приятный щелкающий звук. Это уже перебор. Полукровка? Отлично. Но королевская кровь? Абсолютно точно нет.
– Но, если она из королевской семьи, почему, – Элли обводит меня руками, – она здесь?
– Это сложный вопрос.
Мои пальцы не прекращают отстукивать ритм. Грэн стискивает зубы.
– Все началось с темного, безумного короля.
Мне не хочется ее вновь перебивать, но я не могу совладать с собой.
– Он… он настоящий?
Она согласно кивает.
– Двадцать лет назад Благой Двор подписал брачный договор с Темным королем. Но они восприняли это как оскорбление. Вместо одной из своих дочерей-сидхе они послали подменыша. – Она делает паузу и переводит взгляд на меня, прежде чем продолжает: – Твою мать. Но, похоже, шутка сыграла им на руку. Союз оказался удачным, и Благой Двор остался доволен. Они пожертвовали малым, и в придачу заключили договор с Двором Тьмы. А Темный король получил прекрасную жену. В его собственном дворе становилось все меньше и меньше сидхе. Он надеялся увеличить их численность с помощью новой леди. Видит Бог, люди в любом случае более… плодовиты, чем Народец.
– Эмма, – выдыхаю имя своей матери. Я знала, что она была подменышем, но это… – Она… – Я