фото.
– О Егоре ты почти то же самое говорил, – горько усмехаюсь, отталкивая от себя парня.
– Ты б хоть на страничку свою зашла, пообщалась бы с кавалером. Познакомились бы, – игнорирует моё замечание он.
– При встрече и познакомлюсь. Всё равно ты от моего имени запудришь ему мозг намного лучше, чем это сделала бы я. А какой смысл сближаться, если я через месяц-другой даже имени его не вспомню?
– Лгунья, – ехидно поддразнивает Стас.
– Да пошёл ты... – сердито пинаю его скрещенные ноги, лежащие на моём пути, и по шаткой лесенке привычно спускаюсь на верхний этаж кинотеатра. Вслед насмешливым эхом доносится раскатистый смех Майорова. Он знает, что прав. Я детально помню каждого обманутого нами мужчину. Твержу себе, что они сами виноваты, никто ведь их насильно не принуждает, но каждый раз без толку. Если на чистоту, кто я такая, чтоб их судить? Никто. Годы утекли, а суть моя не изменилась, я всё та же бездомная, никому не нужная, убогая мышь.
Глава 6
Антон
Она опаздывает. Глупая, бестолковая попытка набить себе цену. Как бы рьяно женщина ни выпячивала свою исключительность, чем бы ни штукатурила лицо и сколько бы брендовых шмоток на себя не напялила, дешевку видно сразу. Достаточно нескольких минут разговора, чтобы накрученный до небес гонор и громадное презрение к простым смертным выдал такую "неоценимую" со всеми её гламурными потрохами. Так зачем Майя тратит своё и, что главное, моё время? Только бесит лишний раз.
Меня, накрученного долгим, бессмысленным ожиданием у окна, раздражение просто распирает изнутри. Оно ползёт и просится наружу, не предвещая ничего хорошего для рыжей стервы. Главное не съехать с тормозов раньше времени. Ещё немного и мне будет начхать на её подельников, оприходую тварь прямо с порога. Пусть корёжится, пока не сорвёт голосовые связки. Плевать, что она слабее. Впервые меня это не сдерживает. Она даже не человек – вирус. Инфекция, пожирающая чужие жизни. Алчная и ненасытная болячка. Над телом Егора ещё трава не пробилась, а "невинный" ангел снова рыщет по сети в поисках новых жертв.
Ненавижу.
А вот и она. Выходит из такси и отчего-то медлит. В подъезд не заходит, вместо этого садится на лавочку и остервенело роется в маленькой сумочке, как кошак в своём лотке, ей богу. Наверняка сигареты ищет, нервы подлечить. Но нет, я ошибся, Майя достаёт телефон. Его и небольшой продолговатый предмет. Складной ножик? Она серьёзно надеется, что он её спасёт? Я в два счёта могу его отобрать и применить с куда большей фантазией. Но не стану. У меня для неё припасена игрушка получше. Воображение живо рисует картинку, как именно я её использую, и губы непроизвольно растягиваются в предвкушающей усмешке. Соблазн увидеть как она при этом будет извиваться до того велик, что докуриваю тлеющую сигарету одной глубокой затяжкой и даже не морщусь, когда фильтр обжигает губы. Внезапно злит, что в реальности она похожа на чёртову куклу, но не одну из силиконовых штамповок, которые стайками порхают в дорогих клубах, а уникальную. Сделанную вручную умелым мастером. Миниатюрную, в простом ситцевом платье и с бескрайним небом в наивных глазах.
Как же тошно. Подкупает, зараза.
Не прекращая наблюдения, опрокидываю в себя очередную рюмку абсента, взятую с длинного, добротного стола у окна. Крепкая, неразбавленная горечь опаляет рот, растекаясь по венам изумрудной лавой. Я обычно не пью, но сегодня зелёная фея мне подыграет, поможет заткнуть как можно глубже свою человечность.
Кира
"Адрес записал? Хорошо. Я пошла, не затягивайте".
"Удачи, сладкая. Скоро будем"
Раздраженно сбрасываю вызов и вхожу в подъезд. Голос Стаса не к месту беспечен, что не может не злить. Мне иногда кажется, что он совсем не отдаёт себе отчёт, какому риску мы себя каждый раз подвергаем. Для него это очередное развлечение, не более. Видно прошлый урок его так ничему и не научил.
Квартира, в которой меня ждёт Антон, находится на втором этаже, поэтому прохожу мимо лифта, к поражающей чистотой лестнице со свежевыкрашенными перилами, попутно одергивая столь непривычный для меня наряд. Обычно я ношу свободные джинсы и безразмерные футболки, чтоб максимально скрыть любые намёки на женственность. Такая вот своеобразная защита от внимания противоположного пола. Может это и нелепо, но что поделать, если меня начинает знобить от одной мысли, что кому-то вздумается меня принудить к...
Стоп.
Хватит. Сейчас не время себя накручивать. Гораздо уместней задуматься, почему за предлагаемые деньги он не захотел отвезти меня к врачу на осмотр, редко кто этим пренебрегает. Преимущественно те, в чьи планы изначально не входит расплачиваться. Плохое предчувствие холодит спину даже хлеще чем в день смерти Егора. Но я упрямо поднимаюсь, утешаясь тем, что молния не бьёт в одно место дважды, так, кажется, говорят. Вместе с тем, до нужной двери я дохожу на трясущихся ногах.
Рука в нерешительности замирает над кнопкой звонка и ведомая внезапным импульсом ложится на дверную ручку. Поворачивает её и, когда та поддается, резко одёргивается, будто тронув оголённый провод. Даже мурашки проносятся вверх к плечу.
– Входи уже, хватит мяться, – голос хозяина раздаётся откуда-то из самой глубины квартиры, значит, оглушать меня никто не собирается. По крайней мере, с порога. Но, чёрт возьми, такой стужей отдаёт это приглашение, что сердце обмирает. Спрятав в складках платья когда-то выделенный Стасом раскладной нож, напоминаю себе о размерах грядущей прибыли и вхожу, предусмотрительно не запирая за собою дверь.
Несмотря на ранний вечер, свет нигде не горит, отчего, внутри царит тяжёлый полумрак. В таком без труда можно притаиться, никто сразу и не заметит. Впрочем, двери почти во все комнаты открыты и по пути к самой дальней, откуда говорил мужчина, я успеваю убедиться, что в них пусто. Приободрённая этим обстоятельством, я легонько стучу в дверной косяк.
– Тук-тук-тук, можно войти? – с улыбкой в голосе спрашиваю у стоящего спиной ко мне Антона. Стоит мне приблизиться, как на меня вдруг снисходит небывалое спокойствие, словно откуда-то, из самых глубин сознания выбралось нечто давно утраченное и баюкает, целуя веки; и шепчет ласково, усыпляя страх.
– Чем-то напоминает Красную Шапочку, ты не находишь? – задумчиво говорит молодой человек, продолжая созерцать догорающий закат, от которого все предметы в комнате приобретают мистический красноватый оттенок. Его руки скрещены за спиной, и я не обнаруживаю в них ни лома, ни удавки, ни даже обычной зажигалки, хотя порядком накурено. Он кажется безобидным, разве что немного