Прошло уже три часа с того момента, как она оставила в отеле свой пакет. Три томительных часа, а Ральф так и не появился. Она больше не может ждать так долго. Хозяин магазина несколько раз подозрительно разглядывал ее, он даже спросил, что это она делает возле его магазина. Ей пришлось солгать, что она разыскивает одного человека по просьбе своего друга. Очень близкого друга. Если она так и будет стоять здесь, хозяин магазина может обратиться в полицию, и ее арестуют за бродяжничество, в этом нет сомнений. Только этого ей еще не хватало!
Ну где же этот чертов Ральф? Неужели он вовсе не собирается сегодня забирать пакет? О, на его месте она бы постаралась как можно скорее покончить с этим делом. Андреа не дано было понять, что движет поступками этого мерзавца; она была способна разве что предположить его непомерную алчность. Впрочем, ее вообще мало волновало что бы то ни было, не имевшее отношение к Стиви.
В какой-то момент Андреа совершенно смешалась: по улице строем проходила пожарная команда, и ее затерло в начавшейся сутолоке. Из-за этого она прозевала появление Ральфа, и только счастливая случайность помогла ей заметить, что он уже вышел из отеля. Он оглянулся в ее сторону, и она с сильно бьющимся сердцем отвернулась, делая вид, что разглядывает витрину магазина. Наблюдая за ним через стеклянную дверь, она увидела, что он уходит прочь, явно торопясь.
Она заставила себя сосчитать до десяти и только после этого двинулась следом, оставаясь на другой стороне улицы и пытаясь соблюдать дистанцию в надежде, что он ее не заметит. Она очень надеялась, что с помощью этой нехитрой маскировки сможет выследить, куда он направляется – возможно, там же он содержит и Стиви. Тогда ей останется лишь подождать, когда он снова покинет свое убежище. Она положит конец его гнусным играм, забрав Стиви и отказавшись от навязанного ей способа добывания денег.
А Ральф тем временем все шел и шел, прокладывая свой извилистый путь в головоломной путанице грязных узких улочек и переулков. Девушкой начало овладевать отчаяние. Чем дальше они продвигались, тем неувереннее она себя чувствовала. Ей была совершенно незнакома эта часть Вашингтона: Ральф завел ее в самую глубь трущоб, где обитали такие же отверженные, как он, грязные и нищие горожане. А она-то надеялась остаться незамеченной! Да в этой части города ее изящное платье, ее шляпка с вуалью бросаются в глаза так же, как если бы по улицам разгуливал Санта-Клаус. Она представляла превосходную мишень для любого карманного вора на три мили в округе. Однако она изо всех сил старалась не падать духом, надеясь, что это поможет ей вызволить Стиви.
Но вот Ральф остановился. Она тоже. Делая вид, что разглядывает рекламу эля в окнах ближайшей таверны, уголком глаза Андреа заметила, что он разорвал бечевку на пакете и развернул его. Одним быстрым, почти неуловимым движением он переложил содержимое пакета в карман, а бумагу и картонную коробку смял в комок и отбросил. Сам же двинулся дальше. Андреа успела заметить отблеск полированной бронзы, мелькнувший в измятом комке бумаги.
Она так никогда и не смогла объяснить себе, почему ей непременно захотелось разглядеть, что же это блеснуло. И почему, узнав ту странную фигурку из Президентского дворца, она попыталась вернуть ее, тоже оставалось навсегда загадкой. Зато последствия ее действий оказались гибельными. Не успела она сомкнуть пальцы вокруг бронзовой фигурки, как в нее вцепились жадные грязные лапы, возникшие словно по мановению волшебной палочки.
– Отдай мне! – злобно взвизгнул возле ее уха женский голос. – Я первая это увидела!
– Нет! – возмутилась Андреа, неожиданно упорно сопротивляясь наглому натиску. – Это мое!
– Соври чего получше, милашка! Я ж видела, как эту штуковину бросил вон тот малый, и ты видела это тоже! А теперь убери-ка свои лапы, а не то я выцарапаю твои хорошенькие глазки!
Началась совершенно отвратительная свалка, причем противница кусалась, царапалась и визжала, словно дикая кошка. Она сбила с головы Андреа шляпку с вуалью, измочалила оборки на платье и прошлась по подолу юбок своими грубыми грязными башмаками, изрядно располосовав их. Безусловно, для этой побирушки драка была привычным делом, и Андреа удалось одержать над нею верх только благодаря присутствию духа. Однако ей недолго было суждено пожинать плоды своей победы. Все еще не желая уступать, побирушка бросилась было в новую атаку, но тут Андреа заметила, что Ральф с ужасающей скоростью возвращается обратно.
Она попыталась было бежать, но успела сделать лишь несколько шагов к спасению, когда ей в плечо впилась грубая рука, заставившая ее повернуться. Злобно скалясь, Ральф смотрел на нее сверху вниз.
– Хватит, поигрались, сестричка, – сказал он.
Прежде чем Андреа нашлась что ответить, противница подскочила к ней и попыталась снова отнять фигурку.
– Вали-ка ты отсюда, Берти, – рявкнул на нее Ральф. – Тебе нечего совать сюда свой нос.
– Но ведь это я нашла, Ральф, – упрямилась побирушка.
– Это моя штучка, – снова свирепо рявкнул на нее Ральф. – А теперь убирайся, да поживее, а не то я, пожалуй, шепну твоему старику, что ты лезешь куда не просят, и тебя надо поучить малость хорошим манерам.
Берти неохотно удалилась, бурча под нос ругательства, и Андреа осталась лицом к лицу с Ральфом.
– Хы, да ты никак надумала выследить меня? Надумала перехитрить старину Ральфа? Это не лучшая выдумка, милая мисс Олбрайт, – глумливо скалясь, сказал он.
– Я… Я вовсе не… – смущенно прошептала Андреа.
– Не смей мне врать, бабенка! – прорычал Ральф, встряхнув ее так, что у нее застучали зубы. – Я не слепой и не дурак!
– Ну хорошо! – попыталась она собраться с духом. – Я… следила за тобой.
– Хотела крысенка отыскать, – продолжил он.
– Да, – прошептала она. – А почему бы и нет?
– Потому, что я с тебя сдеру за это штраф. Еще две тыщи, – отвечал он со злорадной улыбкой.
– Чего-то подобного я и ожидала, – пожимая плечами, холодно произнесла Андреа. – Непонятно только, к чему называть такие цены. Ваша бухгалтерия все равно будет работать в вашу пользу, мистер Маттон. Мне не собрать и десятой доли того, что ты от меня хочешь.
– Да неужели ж я буду обманывать такую милую куколку, как ты, миссис? – глумливо спросил он.
– Равным образом как и делать предметом торговли своего собственного сына, – запальчиво отвечала она.
– И я продам его по самой высокой цене, можешь не сомневаться, – нимало не смущаясь, закончил он. – И учти, что цена будет расти – чем дальше, тем больше. А ежели ты опять выкинешь пакость навроде сегодняшней, то попомни мои слова: я и торговаться с тобой не буду. Разорву нашу сделку, и ты никогда не получишь крысенка назад.