Покрышев позвонил исполняющему обязанности командира полка капитану Ивченко и попросил разрешение на вылет.
– Готовьтесь. Я полечу с вами, – ответил Ивченко.– Вы на «Яке», а я на «И-16».
Вылетели рано утром. По дорогам – сплошной поток вражеских войск. Медленно ползут танки, по обеим сторонам от них едут мотоциклисты. Колонна растянулась на десятки километров. От перекрестка она расползалась по нескольким направлениям. Глядя сверху на бронированную громаду, Покрышев с болью в сердце подумал, каким мощным кулаком фашистское командование приготовилось ударить по Пскову.
Истребители низко прошли над колонной. Немцы огня не открывали.Самолеты повернули обратно. Покрышев повел свой «Як» стороной, а Ивченко почему-то полетел над колонной.«Может быть, командир решил провести штурмовку? Но зачем?» – забеспокоился Покрышев.Ивченко не только летел над колонной, но и начал снижаться.У развилки дорог немцы открыли сильный огонь. Стреляли из пушек, строчили из пулеметов; мотоциклисты, остановившись, вскидывали автоматы и тоже били по самолету. «И-16» загорелся. Из истребителя вывалился комочек, над ним раскрылся купол. Парашютиста медленно понесло к востоку. Покрышев облегченно вздохнул: там недалеко территория, занятая нашими войсками. Но вдруг порывистый ветер начал относить маленькую точку на запад. Ивченко стал опускаться в самую гущу вражеских войск.«Эх, Григорий, Григорий! – с отчаянием подумал Покрышев. – Погубила тебя твоя излишняя самоуверенность. А война не терпит ее и жестоко за это отплачивает…»* * *Для полка наступили дни кочевой жизни. Не успевали обжиться на одном аэродроме, как поступал приказ перелетать на другой. Приходилось перебазироваться ближе к Ленинграду.Положение было трудное. Оборвалась связь с командованием дивизии. Вылетевший несколько дней назад в Ленинград для получения указаний командир полка Афромеев не возвращался. Его заместитель Ивченко погиб. Командование полком временно принял капитан Павлов.В эти дни эскадрилья Покрышева понесла первую потерю. Погиб Борис Долгов. Погиб по-глупому. Поднявшись в воздух на тренировочном самолете «УТ-1», он не пошел на бреющем полете, а набрал высоту. Его успокоило, что вокруг не было ни одного самолета. Но небо оказалось обманчивым. Там, на высоте, тихоходный «УТ-1» стал легкой добычей «мессершмиттов».Аэродромы подвергались систематическим налетам бомбардировщиков. Гитлеровцы следили за передвижением полка и стремились не давать ему ни часу покоя.После очередного перелета летчики, воспользовавшись временным затишьем, собрались группами под тенью деревьев, чтобы отдохнуть, обменяться новостями. Авиатехники занимались ремонтом поврежденных машин, вооруженцы хлопотали у кабин, заряжая пушки и пулеметы. Истребители заправлялись горючим.В этот момент и появились над аэродромом вражеские бомбардировщики под прикрытием «мессершмиттов». Только один дежурный истребитель Николай Тотмин мог подняться в воздух. И он, ни минуты не раздумывая, вступил в бой с десятью вражескими самолетами, врезался в самую гущу. «Юнкерсы» бросились врассыпную. «Мессершмитты» же попытались выбить упрямца из их строя. Но заградительная очередь охладила пыл врагов. Тогда «мессершмитты» стали разворачиваться для новой атаки. А «И-16» продолжал бить по «юнкерсам».Неравная схватка одного советского летчика с группой вражеских самолетов происходила над самым .аэродромом, на виду у всего полка.
– Смотрите, смотрите, нервишки у немцев не выдержали. Испугались! – услышал Покрышев рядом с собой восхищенный голос.
Бомбардировщики, беспорядочно побросав груз, повернули обратно. А Тотмин продолжал бой с двумя «мессершмиттами».
– Николай, смотри – «мессер» заходит сверху! – кричали с земли Тотмину, как будто он мог что-нибудь услышать.
Наступил самый драматический момент боя – вражеский истребитель получил преимущество в высоте. А каждый из наблюдавших хорошо знал, что это значит.
Неожиданно задрав нос своего «И-16», Тотмин повел его навстречу врагу. Расстояние быстро сокращалось. В последний момент фашист отвернул в сторону, но Тотмин, дав крен, правым крылом ударил по левому крылу «мессершмитта». Вражеский самолет камнем пошел вниз.
По аэродрому пронесся гул одобрения. Летчики бурно приветствовали своего товарища, который, израсходовав в бою все патроны, повторил подвиг однополчан Здоровцева и Харитонова.
Машина Тотмина была повреждена. Он выбросился с парашютом, который раскрылся в нескольких десятках метров от земли. К нему подбежали друзья. Они обнимали его, поздравляли с победой.
В полку только и было разговоров о таране над аэродромом. Друзья радовались успеху товарища, восхищались его мужеством.
Этот невысокий, крепко сбитый сибиряк был приметной фигурой. Всех поражало его железное здоровье, необыкновенная выносливость, закалка. Двадцатидвухлетний комсомолец имел веселый, жизнерадостный характер. Может быть, от избытка энергии он и любил иногда поозорничать, и поэтому в полку его считали недисциплинированным. Но теперь к нему пришла другая слава – добрая, слава мужественного и бесстрашного защитника Родины.
К вечеру полк перелетел, уже в который раз за эти дни, на другой аэродром. Командиры эскадрилий собрались на совет: что же делать дальше?
– Надо прежде всего накормить людей, – сказал Булаев. – Ребята голодны, а с пустым брюхом летчик не летчик. Но как это осуществить?
Договорились, что Покрышев разыщет кого-нибудь из начальства и позаботится об ужине.
Петр направился к небольшому зданию, где разместился КП. В одной из комнат, на стуле, сидел генерал.
– Разрешите, товарищ генерал, – Покрышев щелкнул каблуками. – Где можно найти старшего по гарнизону?
– Я буду за старшего. – Генерал поднял воспаленные от бессонницы глаза.
Покрышев доложил о прибытии полка.
– Знаю, – прервал его генерал. – Что вы хотите?
– Людей надо бы накормить.
– Столовая закрыта, вряд ли что можно сделать.
Генерал встал, подошел к окну и стал смотреть на летное поле.
– Что у вас еще?
– Куда можно направить людей на отдых?
– В казарму. Я уже дал команду принести туда сено.
Последние слова он сказал таким тоном, что стало ясно: разговор этот генералу начинает надоедать.
Покрышев вышел с КП. Что сказать ребятам, голодным и усталым после напряженного дня? Как объяснить, что сейчас их невозможно накормить?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});