стали крутиться подозрительные личности. Я просканировал их мозг, это были исполнители…а наглые какие, они назойливо врывались в нашу мастерскую, шумели, мешали работать, всё это продолжалось до тех пор, пока они не достали Самара своим поведением. Самар разозлился и превратил их в «овощи» на пять лет. Это была не выправляемая кодировка. Их собирали врачи психиатрической больницы целую неделю по всему городу. Больше нас никто не тревожил, я просканировал прилегающую к дому местность. Наружное наблюдение и прослушка остались. Но это не страшно, я знал, что их целью был наш хозяин. Команду я предупредил всё равно. Нас ещё в обители учили следить за языками, а с Самаром мы могли переговариваться с помощью передачи мыслей на расстоянии. Наружное наблюдение через полгода сняли, а осадок в душе остался: за нами наблюдали россияне, некоторых я даже узнал по обители.
Наше путешествие в Венесуэлу не осталось незамеченным, за нами стали охотиться штатовские спецслужбы. Конечно, они проверили все бартерные рейсы в Венесуэлу и для них не осталась незамеченной группа туристов, состоящая из шести человек, и все они были из Словении, из города Марибор. Подозрительно, но их путешествие совпало с попыткой НАТО провести вторжение в непокорную страну. А ещё, в американских спецслужбах появились люди, отдалённо напоминающие нашу команду, только их способности и усилия были направлены на поиск конкретных людей. Я попытался просканировать их, но было слишком мало информации, у меня ничего не вышло, я узнал только имя главного поисковика – Майкл. Это был совсем ещё мальчик, победитель битвы экстрасенсов в Сиэтле, но у него был явный дар, он мог находить человека, как собака, по запаху. Для Майкла неважно было, как ты выглядишь, был бы набор ароматов. Я постоянно сканировал границы дома, границы города, было терпимо, пока я не почувствовал, что нас вычислили, и уже окружают. Не обошлось и без предательства, нас кто-то сдал из людей, работающих в лаборатории, из обители святого Януария. Я видел этого человека, но совсем его не помнил, главное, что он помнил нас, и описал, какими мы были. Моими стараниями, никто из команды не соответствовал этому описанию. Опасаться стоило только Майкла, пока мальчик ещё не был в штате спецслужб, у нас была маленькая передышка. Я срочно собрал всю команду, надо было что-то делать. Надо было решить вопрос – как сбить нюх пацану, иначе он нас всех вычислит по одному. Самар задумался, только он мог что-нибудь придумать, а пока…Смерека решила закрыть фабрику, мы оставались без гарантийных средств существования, и всю команду уволить. Она попросила меня найти Илью Борисовича, или как его – Лейбу Иосифовича. Я его не нашёл. Среди живых его не в Израиле, не в России не было, как и во многих других странах. Я сел за компьютер и провёл хронометраж событий. Действительно, Лейба Иосифович был среди пассажиров в самолёте, сбитом палестинской ракетой над Голландскими высотами. Блин! Всё не слава богу, теперь будут проблемы с новыми документами. Смерека смогла решить наши проблемы, через своё общество фриков, молодёжь видно была не в ладах с законом. Если честно, эти документы у нас никто не спрашивал, они не нужны даже при поступлении на работу. Документы спрашивают при попадании в полицейский участок. По мере готовности паспортов наша группа таяла, мы договорились собраться через год, в условном месте. Я уезжал одним из последних: за Смерекой заехали на мотоцикле, и она укатила со своим бойфрендом. Мы же с Самаром пошли на автобусную остановку.
Глава 7
Смерека вышла замуж, устроилась работать в корпус карабинеров в одном из городков на границе между Словенией и Италией. Городок только числился итальянским, местный диалект слаживался из трёх языков, в котором итальянской грамматике не было места. Смереке при поступлении в этот военизированный корпус пришлось сдавать экзамен на знание итальянского языка. Ей повезло, что начальником экзаменационной комиссии был этнический серб. Итальянский язык в его исполнении был хуже немецкого. «Японцы» устроились в порту программистами. На этих парнях держалась вся торговля порта: погрузка, разгрузка, транспортировка, весь каботаж кораблей, задействованных в перевозке грузов внутри государства. Ответственная работа! Самар устроился в пеницитарную систему. Работа охранником, конвоиром была ему по душе, он не вылезал из спортивного зала, вспоминая технические приёмы борьбы и методы, преподанные нам в обители святого Януария. Только я, ваш покорный слуга, никак не мог найти постоянного места работы, подрабатывая, то разносчиком корреспонденции между офисами различных торговых учреждений, то спасателем на пляже, в разгар курортного сезона. Проблем с деньгами у меня не было, я всегда был в курсе городских дел, а деньги имеют свойство оседать в карманах людей, владеющих информацией. Из меня получился бы прекрасный бизнесмен, я задолго узнавал котировку цен на товарной бирже, но мне было не интересно это. Я полностью соответствовал характеристике, данной мне в обители – «а отрок сей талантов не имеет, и грамоте не обучен!» По иронии судьбы, время раскидало нас по разным странам, спасибо учёным из лабораторий, они внедрили в наш мозг самообучающиеся программы всех европейских языков. Самар легко осваивался в любой стране, а мне приходилось тяжеловато в общении, часто я прикидывался глухонемым. Я прекрасно знал, чего хотят от меня, сканируя мозг собеседника, но что хочу я? Смереку направили в командировку в Рим, оттуда по интернету поступил сигнал для сбора всей группы, изменено место сбора нашей команды – собор святого Петра в Ватикане. Смерека стояла на площади перед собором, рядом с ней был человек в одежде священника. Первыми к ним подошли мы с Самаром, следом за нами «японцы», вся команда была в сборе. Мозг попутчика Смереки не поддавался сканированию, я впервые столкнулся с защитой от парапсихологического воздействия на организм. Священник пригласил нас внутрь собора, где в одной из капелл, завёл нас через скрытую в стене дверь, в келью, похожую на кельи нашей учебной обители.
– Отец Франциск, – представился незнакомец. Что-то неуловимо знакомое почудилось мне в его речи, где-то я уже слышал подобную интонацию языка. Отец Франциск говорил на итальянском, невольно применяя жесты простонародья. Итальянцам всегда мало речи, обязательно нужно подкрепить слова маханием рук и мимикой лица. Отец Франциск, чуть не плясал в разговоре. Мы завороженно смотрели на развернувшееся перед нами представление, не догадываясь – зачем мы здесь, почему командир нас собрала. Первым очнулся Самар, видимо его служба успела наложить на него свой отпечаток – заключённые, иногда, не такие спектакли откалывают.
– Это не священник, это генерал, – шепнул на ухо