– Меня вполне устраивают мои занятия.
– Ага! Стало быть – не лезь, Эванджелина. Прошу извинить, но я очень люблю вас, Росс. Вы необычайно добры ко мне. Так что ваша жизнь меня очень интересует. Я рада, что не знала вас до того, как закончилось это опасное дело на индийской границе. Какой дикий, непредсказуемый народ! Шервуд мне так и сказал. Вы ведь закончили отношения с теми людьми?
Она говорила как раз о том деле, которым он сейчас занимался, и это не понравилось Россу.
– Незачем забивать вашу красивую головку подобными пустяками.
Конечно, доверительные отношения между мужем и женой – величайшее счастье. В свое время Росс надеялся, что у них с Фионой будет именно так.
Он уже не тосковал по ней, но по-прежнему сожалел о крушении своей мечты. Старшего брата, Патрика, он до сих пор не простил, хотя вина Фионы тут не меньше.
– Росс! – сказала леди Эванджелина. – Мне холодно. Он рассеянно похлопал ее по спине:
– Вы чересчур взбудоражены. Вам надо немедленно лечь спать. Как только вы ляжете в постель, сразу согреетесь.
Она застыла на месте.
Кажется, она начала наконец понимать, что делает что-то не то. Росс был уверен, что больше такого не повторится.
– Вы правы, – хриплым голосом ответила она. – В постели мне всегда жарко.
Ему показалось, или она действительно прижалась к нему крепче? Юбка у нее тонкая, как паутинка, так что сквозь нее Росс прекрасно ощущает ее тело. Нужно быть сильным и сосредоточить свое внимание на более возвышенных предметах.
Через голову Эванджелины он все еще видел парадное крыльцо и часть дорожки. Финн обязательно придет, он это чувствует. Он был очень настойчив, и она не могла не понять, что за этим скрывается нечто важное.
– В постели мне так жарко, – сказала Эванджелина, – что я все с себя снимаю.
Росс убрал руку с ее спины.
– Вот как?
– О да! А вы? Что вы надеваете на ночь?
Кто-то может посчитать его рассеянным, даже не от мира сего, но он отнюдь не дурак. Эта мадам явно пытается его соблазнить.
– Я, знаете ли, питаю пристрастие к длинным ночным рубашкам. И чем плотнее материал, тем лучше. А еще я требую, чтобы на ночной колпак пришивали наушники – боюсь простудить уши. Миссис Диккенс очень хорошо пришивает эти самые наушники. Кроме того, она вяжет мне носки из натуральной шерсти и одеяла, которые я могу натягивать на голову.
Эванджелина сразу замолчала, а Росс с трудом сдерживал смех.
– Сегодня вам ничего этого не понадобится, – наконец сказала она.
– Мне они всегда нужны, а то я вижу плохие сны.
– Вы еще и одеялом укрываетесь?
– О да! Люблю накрываться им с головой, чтобы полностью насладиться его ароматом.
Она приподняла красивое лицо, и Росс увидел на нем отвращение и замешательство.
Улыбнувшись, Росс ущипнул ее за щеку, словно ребенка.
– Ну, бегите, будьте хорошей девочкой.
– В свою постель? Он чуть не застонал.
– В вашу постель, милая леди: – С этими словами он развернул ее, положил руку на красиво очерченный зад и слегка подтолкнул вперед.
Хихикая, словно девочка, Эванджелина вышла из комнаты, Росс слушал, как ее смех постепенно затихает вдали.
Убедившись, что она ушла, он подошел к входной двери и слегка ее приоткрыл. В образовавшуюся щелку сразу влетел порыв ледяного ветра. Осторожно прикрыв дверь, Росс вернулся в красный салон и взял в руки книгу.
Девять часов.
Половина десятого.
Десять.
Росс был совершенно уверен, что она придет. Упоминание о тиграх убедило его, что нападение на Финч было вызвано связью Моров с ним, хотя Моры ничего не знали о его, Росса, делах с шейхом Рантуса или об опасности, которая угрожала сыну и наследнику шейха. Большинство людей на земле даже и не подозревали о существовании этого крошечного, но сказочно богатого княжества, расположенного на удаленных холмах возле северной границы Индии. Росс и сам узнал о нем только потому, что шейх послал к нему эмиссара, чтобы отвезти в Рантус, где Россу предложили выполнить важное поручение, связанное со спасением людей. Ему ясно дали понять, что его будущее зависит от того, спасет ли он тех, кого надо. Если в живых останутся не те, он, несомненно, погибнет от рук врага.
Росс принял вызов, однако не собирался так уж легко расставаться с жизнью. Он также не собирался подвергать риску Латимера и Финч.
По-видимому, Финч долго не могла найти возможность ускользнуть незамеченной, но теперь она уже должна быть здесь.
Половина одиннадцатого.
Очарование стихов Байрона, наверное, никогда до него так и не дойдет. Перелистывая страницы, он снова и снова перечитывал одни и те же строки. Похождения героя за границей вызывали у него довольно слабый интерес, тем более что Росс никак не мог понять, почему подобные беспутства вообще могут кого-то волновать.
Половина двенадцатого.
Встав, он подошел к окну. Если наклониться вперед, можно увидеть часть окон дома номер семь. Свет горел в гостиной номера 7а и в комнате рядом с вестибюлем. Очевидно, это спальня, но Росс не знал, принадлежит ли она Финч или Латимеру.
Свет погас.
Он ударил кулаком по руке. Наверняка это спальня Финч, решил он. Латимер, который думает только о работе, все еще сидит в гостиной, где находятся его письменный стол, бухгалтерские книги и интересные предметы, которые он принес, чтобы исследовать и подготовить к продаже.
Финч Мор бросила ему вызов. Она не пришла к нему.
Что она о себе думает?
И что она думает о нем? О, Росс вовсе не считал, что титул позволяет ему помыкать другими людьми. Действительно, он являлся для Моров выгодным клиентом, но в то же время они были дворянами.
Но черт возьми – ему надо поговорить с Финч!
Взяв в руки графин с коньяком и стакан, Росс направился к двери.
У самого порога он остановился, подумав о том, не слишком ли рано сдается. Часы пробили очередные полчаса, и Росс повернул ключ в замке. Он должен найти способ застать ее завтра наедине.
Дженнингс сидел у огня в гостиной и как будто рьяно ворошил угли в камине. Однако эта показная активность не обманула Росса – он знал, что его камердинер дремлет в своем любимом кресле-качалке. Заслышав тяжелые шаги Росса, он проснулся. Этот жилистый шотландец, отставной солдат, за многие годы доказал свою абсолютную преданность Россу, и тот считал его надежным союзником.
– Вы что-то не в духе, милорд, – мягко заметил Дженнингс. – Я видел, как леди Эванджелина вечером спускалась вниз. Она что, вас расстроила?
Росс проигнорировал этот вопрос.
– Она ничего, баба в теле. Но себе в жены я бы такую не хотел. Глаза у нее так и бегают.
– Дженнингс, я думаю, совершенно неуместно говорить так о жене моего старого друга.