Читать интересную книгу Не лучшее время для убийства - Юлия Евдокимова

палаццо Веккьо, а две фигуры охраняют вход во дворец.

Есть даже неприличная флорентийская шутка: когда бронзовый лев с башни писает в Арно, вода в реке поднимается. Действительно, когда приходит сильный ветер, то фигурка флюгера поворачивается в сторону Арно.

Спят флорентийские львы на бортике старого фонтана в Эмполи; во многих других тосканских городках можно встретить это гордое животное. Бронзовые львиные лапы поддерживают фонари на флорентийских набережных. Спустя века по-прежнему хранит Мардзокко свой город на берегах реки Арно…

Не удивительно, что лев казался Саше добрым и домашним, и она задержалась возле него дольше, чем возле замерзающего красавца Давида.

***

Так и опоздала Александра в бар, влетела, сразу начала извиняться, но Галина остановила ее и показала на экран телевизора над стойкой.

Журналист как раз рассказывал о новом нападении Душителя, и если первой погибшей пресса считала Иволгину, то уже вторая жертва поплатилась жизнью.

Связанное полуобнаженное тело женщины было найдено у нее дома в пригороде Флоренции. До сих пор Душитель обходил город, но в этот раз он приблизился вплотную к тосканской столице. Журналист вспоминал флорентийского монстра, от имени полиции обращался к возможным свидетелям. Лицо красивой девушки на фотографии. продемонстрированной зрителям, показалось знакомым.

– Ужасно, конечно. – Вздохнула Саша, вспоминая, где могла видеть жертву.

– Ты не узнаешь ее?

– Нет, что-то знакомое, но… нет, не узнаю.

– Это Вероника.

– Какая Вероника?

– Которая не пришла сегодня на завтрак, как мы договаривались.

Саша ахнула.

– Я видела ее мельком, но теперь думаю, что ты права, это искусствовед из галереи. Она не говорила, чего хочет?

– Я подумала, что она ищет работу, хочет посоветоваться, возможно, надеется на мои связи. Я же представилась коллекционером, сотрудничающим с галереями. Но девушка сказала, что дело совсем не в этом, но по телефону она не может говорить.

– Она сказала, что это срочно?

– Вроде нет, но мы все равно не смогли бы встретиться раньше утра.

– Тебе придется дать показания в полиции. Я позвоню Луке и он узнает, куда тебе нужно пойти, это же не его юрисдикция.

– Давай подождем. У меня же нет никакой информации. А ее работу они и так проверят. Просто… меня начинает напрягать, что я все время даю показания в полиции, не думаю, что это понравится моему супругу.

Они заказали кофе и пару брускетт с фегатини, традиционным тосканским паштетом из куриной печени. Готовился он настолько просто, что Саша сама часто делала его дома и главный критик – Лука одобрил, не найдя разницы между ее фегатини и классическим вкусом. Хотя комиссар очень старался и придирался, итальянский кулинарный шовинизм у него в крови.

– Так что ты хотела мне рассказать?

– Помнишь холст, который Элена принесла для Арнальдо?

– Конечно, ты в него вцепилась, а Элена разозлилась.

– В нем что-то странное.

– Ты же сказала, что держала холст ей назло.

– Я не хотела говорить, пока все не обдумаю.

Саша восхитилась. Вот как надо себя вести! Обдумать, проанализировать, а потом открывать рот. Но она никогда такому не научится, она сначала говорит, а потом уже думает, и часто действует не подумав, совершает такое, на что нормальный человек никогда бы не решился.

– Так что с ним такое?

– Нижнее плетение отличалось от верхнего и выглядело новее.

– Обалдеть. Я бы два часа смотрела на этот холст, и ничего не заметила. И что с того?

– Ты и не должна. А я училась, в том числе живописи, это обязательные уроки. И уж как выглядят флорентийские холсты я прекрасно представляю. Я поинтересовалась, где галерея берет эти холсты. Оказалось, в магазине Джанотти. Но его холсты я видела, когда мы были в магазине. Они обычные.

– А Джанотти сказал, что Дуглас Ханберри реставратор. Хотя тот и отрицал в разговоре со мной.

– В этом нет ничего подозрительного, он не обязан говорить посторонней дамочке. Но вот что я тебе могу сказать. На холсте, который я держала в руках, использована ткань тутового дерева.

– Что? Я ничего в этом не понимаю.

– Это очень тонкая бумага, используемая реставраторами при работе со старыми, хрупкими картинами. Прежде чем снять холст с подрамника, на него приклеивают лист шелковицы специальным клеем. Он защищает картину. Когда реставратор готов приступить к работе, ткань удаляется растворителем. Это похоже на технику, которую археологи используют для подъема римских мозаик.

– Я все равно ничего не понимаю.

– Утром я позвонила Джанотти. Спросила, какими именно методами восстановления интересовалась Иволгина. Не всеми же подряд, тогда она просто поискала бы информацию в интернете. Он вспомнил, что Иволгина спрашивала о ткани из шелковичного дерева, когда ткань впервые была использована и так далее. Именно поэтому он отправил ее к Дугласу Ханберри, сам он никогда не продавал такую ткань, но знал, что Ханберри ее использует.

– До меня все равно не доходит. Что в этом такого?

– Дуглас не покупает холсты в подрамниках. Он покупает холст в рулонах, натягивает его сам.

– Наверное, так дешевле. Арнальдо работает с бешеной скоростью, мы же сами видели, на него не напасешься холстов и подрамников.

– Тот холст, что я взяла в руки, был тяжелее, чем обычные холсты. И задняя часть отличалась.

– Похоже, до меня начинает доходить… Ты хочешь сказать, что…

– Что Арнальдо получает холст, покрытый шелковичной тканью.

– И пишет свои картины поверх, а потом ткань удаляют, и остается оригинальная картина?

– Именно. Помнишь, полицейские нам сказали, что ограбления на виллах и в загородных домах похожи на организованные, словно воры крадут по заказу картины известных мастеров.

– Офигеть. Прости, но другого слова я не нахожу. Парень работает у всех на глазах, о нем пишут журналисты, и когда кто-то вывозит написанную им картину, никто ее не проверяет?

– Конечно! Арнальдо аутист. Другой художник, обычный человек, конечно обратит внимание на холст. Но Арнальдо, как говорила его одноклассница, да и мы сами видели, все равно, на чем писать. Он человек-конвейер. Дай ему фанеру, он будет продолжать работать, как ни в чем не бывало.

– Бедный парень! Его талантливые картины выбрасывают на помойку, они лишь прикрытие для вывоза старых шедевров!

– Не каждый раз. Он пишет с такой скоростью, что шедевров не напасешься. Некоторые картины покупают потому, что это его работа. Ему же создали имя.

– Как ты додумалась???

– Я этому училась. Человек не сведущий никогда бы не догадался. И не заинтересуйся Иволгина этим вопросом, мне бы в голову не пришло. Елена сама нам помогла.

– Ты гениальна! Я в шоке, честно!

– Приходите к нам еще! Чем можем – поможем, – засмеялась Галина.

– Надо идти в полицию.

– Давай сначала еще раз все обдумаем.

– Итак, картины стоимостью в десятки, а может и сотни тысяч евро – украденные полотна старых мастеров – замаскированы под оригиналы молодого художника Арнальдо, как-его-там, которые стоят копейки. Их свободно вывозят из Италии. Был бы другой художник, могло вызвать вопросы, а то и просветили бы картину. А тут гремит во всех газетах, на