Читать интересную книгу Хроники Нарнии. Вся история Нарнии в 7 повестях - Льюис Клайв Стейплз

И впрямь здесь не было ничего, даже звёзд. Стояла такая темень, что никто никого не видел, хоть вообще закрой глаза. Под ногами было что-то холодное, мокрое, вроде земли, но никак не трава. Воздух был сухой, морозный, неподвижный.

– О горе, горе! – вскричала колдунья. – Теперь мне конец. – Голос её, однако, был безжизненно спокоен.

– Не говорите так, моя дорогая!.. – залепетал дядя Эндрю. – Приободритесь. Э-э… любезный… у вас нет бутылочки?.. Мне бы капельку возбуждающего… э… средства…

– Ну-ну! – сказал ровный добрый голос. – Чего нам жаловаться? Кости целы, и то спасибо. Подумать только: как летели – и ничего, вот повезло-то! Если мы свалились в какой раскоп – может, копают станцию подземки, – придут и вытащат нас. Если мы умерли – очень даже может быть! – что ж, приходится смириться и с этим. И бояться тут нечего приличному человеку. В море оно и похуже. А пока нам что, споём-ка.

И он запел. Пел он не то деревенскую песню, не то благодарственный гимн жатве, что не совсем подходило к месту, где вряд ли вырос хоть один колос, но больше он ничего не вспомнил. Голос у него был сильный и приятный, дети стали подпевать и приободрились. Дядя и колдунья подпевать не стали.

Пока Дигори пел, кто-то тронул его за локоть, и по запаху бренди, сигар и духов он опознал дядю. Тот осторожно пытался оттащить его от других. Когда они отошли немного, шага на два, дядя зашептал прямо в ухо:

– Скорее, дорогой мой! Надевай кольцо!

Колдунья услышала и сказала:

– Только попробуй бежать, ничтожный глупец! Разве ты забыл, что я слышу мысли? Пускай мальчишка идёт, а ты… если предашь, я отомщу так, как не мстил никто ни в одном из миров.

– Что я, свинья? – сказал Дигори. – Я в таком месте Полли не оставлю… и кебмена тоже, и лошадку.

– Ты плохой и непослушный мальчик, – сказал дядя.

– Тише! – шикнул на них кебмен, и все прислушались.

Далеко во тьме кто-то запел. Трудно было понять, где это, – казалось, пение идёт со всех сторон, даже снизу. Слов не было. Не было и мелодии. Был просто звук, невыразимо прекрасный – такой прекрасный, что Дигори едва мог его вынести. Понравился он и лошади: она заржала примерно так, как заржала бы, если бы после долгих лет нелёгкой городской работы её пустили на луг и она бы увидела, что к ней идёт знакомый и любимый человек с куском сахара в руке.

– Ох и красиво! – сказал кебмен.

И тут случилось два чуда сразу. Во-первых, голосу стало вторить несметное множество голосов – уже не густых, а звонких, серебристых, высоких. Во-вторых, темноту испещрили бесчисленные звёзды. Они появились не постепенно, как бывает летом, а сразу – только что была тьма, и вдруг засветились тысячи звёзд, созвездий и планет, намного более ярких, чем в нашем мире. Если бы чудеса эти случились при вас, вы, как Дигори, подумали бы, что поют звёзды и что к жизни их вызвал тот, кто запел первым.

– Вот это да! – удивился кебмен. – Знал бы, что такое бывает, лучше бы жил.

Первый голос звучал всё громче, всё радостней, другие голоса затихали. Начались прочие чудеса.

Далеко, у самого горизонта, небо посерело, и подул легчайший ветер. Голос всё пел, небо светлело, на нём возникали очертания холмов.

Вскоре стало так светло, что можно было увидеть друг друга. Дети и кебмен слушали разинув рты, и глаза их сияли, словно они пытались что-то вспомнить. Разинул рот и дядя, но не от радости – скорее, у него отвалилась челюсть. Колени его дрожали, плечи поникли – голос ему не нравился. Колдунья же выглядела так, словно понимает голос лучше всех, но ненавидит его. Она сжала губы, сжала кулаки; и впрямь, едва он раздался, она ощутила, что этот мир полон магии, которая сильнее её колдовства. Дядя залез бы в норку, лишь бы спрятаться от голоса; королева, напротив, уничтожила бы и этот мир, и любой другой, лишь бы голос умолк. Лошадь весело навострила уши и теперь вовсе не трудно было поверить, что отец её участвовал в битвах.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Белое небо на востоке стало розовым, потом золотым. Голос звучал всё громче, сотрясая воздух, а когда он достиг небывалой мощи, появился первый солнечный луч.

Такого солнца Дигори не видел: оно как будто смеялось от радости. Солнце Чарна казалось старше нашего, это – моложе. В ярком солнечном свете перед путниками лежала долина, по которой к востоку, прямо к солнцу, текла широкая река. К югу от неё были горы, к северу – холмы. Нигде – ни на них, ни в долине – ничего не росло: ни травы, ни кусты, ни деревья. Земля была разных цветов, один свежее и ярче другого. Они веселили сердце – пока пришельцы не увидели того, кто пел, и не забыли обо всём прочем.

Огромный лев стоял между путниками и солнцем, и золото его гривы затмевало золото лучей.

– Какой гнусный мир! – сказала королева. – Бежим! Колдуй скорее!

– Вполне согласен, мадам. Пренеприятное место. Никакой цивилизации. Будь я помоложе и с ружьём…

– Это его стрелять? – удивился кебмен. – Да вы что!

– Кто же посмеет? – сказала Полли.

– Колдуй, глупец! – крикнула королева.

– Простите, мадам, – сказал дядя, – минутку! Я ведь отвечаю за детей. Дигори, надевай кольцо! (Он всё ещё хотел сбежать без неё.)

– Ах кольцо? – повторила королева и кинулась к Дигори, но тот отступил, схватил Полли за руку и крикнул:

– Осторожно! Если кто-нибудь из вас ко мне шагнёт, мы оба исчезнем, и выбирайтесь как знаете. Да, у меня в кармане кольцо, мы с Полли можем вернуться домой. Эй, отойдите, сейчас кольцо надену! Мне очень жаль вас, – посмотрел он на Фрэнка, – и очень жаль лошадку, но чародеям будет вместе неплохо.

– Да тише вы, – сказал Фрэнк. – Давайте послушаем!

Ибо песня стала иной.

Глава девятая. Как была создана Нарния

Лев ходил взад и вперёд по новому миру и пел новую песню. Она была и мягче, и торжественнее той, которой он создал звёзды и солнце, она струилась, и из-под лап его словно струились зелёные потоки.

Это росла трава. За несколько минут она покрыла подножие далёких гор, и только что созданный мир сразу стал ещё приветливей. Теперь в траве шелестел ветер. Вскоре на холмах появились пятна вереска, в долине – какие-то зелёные точки, поярче и потемнее. Когда точки эти – нет, уже палочки – возникли у ног Дигори, он разглядел на них короткие шипы, которые росли очень быстро. Сами палочки тоже тянулись вверх, и через минуту-другую Дигори узнал их – это были деревья.

Плохо было только то (говаривала позже Полли), что тебе не давали спокойно на всё смотреть. Вскрикнув: «Деревья!» – Дигори отскочил в сторону, ибо дядя Эндрю норовил залезть ему в карман, причём в правый, всё ещё полагая, что зелёные кольца переносят сюда, к нам. Но Дигори вообще не хотел, чтобы их украли.

– Стой! – крикнула королева. – Отойди. Так, ещё. Если кто-нибудь подойдёт к детям ближе чем на десять шагов, я его убью. – И она взмахнула железкой. Почему-то никто не усомнился в том, что бросает она метко. – Не надейся, несчастный, уйти отсюда без меня! Как ты смел и помыслить?..

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Дядин склочный нрав победил наконец его трусость, и он нахально поинтересовался:

– А что такого, мадам? Я в своём праве. Вы обращались со мной премерзко… просто стыдно вспомнить. Я пытался показать вам всё, что мог, и что же? Вы обокрали – да, обокрали! – почтенного ювелира… Мало того, вы меня вынудили заказать для вас до неприличия дорогие блюда, мне пришлось заложить часы (а, разрешите заметить, наша семья не привыкла к ломбардам – кроме кузена Эдварда, но он гвардеец). Пока мы ели эти кошмарные… гм… яства – мне ещё и сейчас худо, – ваши манеры и ваши речи привлекали недолжное внимание. Вы буквально опозорили меня! Теперь мне будет стыдно показаться в ресторане. Вы напали на полицейских. Вы обокрали…