С невероятным скрежетом валун покатился по ледяному желобу на невообразимой скорости. Блор молча ждал своего последнего мгновения и крайне удивился, когда вся несущаяся вниз куча камней, льда и земли промчалась мимо буквально на расстоянии руки. Правда, его пару раз приложило камнями, но синяки не в счет. И забившаяся в рот пыль и грязь — тоже. Подумаешь! Он еще жив!
Яков он нашел достаточно легко. Оба валялись внизу, снесенные лавиной. Вернее, от наиболее паршивого с трудом нашлось торчащее из щебенки копыто. Все остальное завалило огромным слоем льда и камней. Добираться до него требовалось огромное время. К счастью, вторая скотина пострадала меньше. Ее просто здорово достало чем-то тяжелым, так что сломанные ребра торчали наружу. Она глянула на него мутным взором и тоскливо замычала. Не захрюкала.
— Извини, — сказал Блор неожиданно сорванным голосом. — Не могу помочь. Разве облегчить страдания.
Подождал и не услышал просьбы.
«Я совсем одурел? — подумал без особого удивления. — Нашел с кем беседовать. У кошки и то мозгов заметно больше». Извлек нож и принялся с натугой пилить глотку яку. Пусть получит легкую смерть. А ему все равно придется разделывать. Почти все припасы на первом были. Еда пропала. Муки нет, крупа отсутствует. Дрова, навьюченные в огромном количестве первоначально, почти и так закончились. Как ни экономь, а всю ночь поддерживать огонь не получится. Приходилось ограничиваться готовкой пищи да сухим пометом яков. Теперь оба источника тепла пропали.
Хорошо, одеяло, спальный мешок и палатка сохранились. От фем Кнаута кроме сапог и еще кое-какой мелочи он взял спальник. На гагачьем пуху — замечательно хранящая тепло вещь в форме человека и жутко дорогая. Зато не замерзнешь и на снегу. Естественно подложив предварительно под себя в виде подстилки. То же одеяло неплохо подойдет. Важно не на камни или землю. Чтобы воздушная прослойка присутствовала.
Хотя тяжелой ткани с собой не взять — сил не хватит. Надо ведь еще сокровища тащить. И еду. И оружие. Он тяжко вздохнул, подвинул ногой полураздавленное при падении ведро под струйку крови. Это тоже пища, и целебная. Сам видел внизу, как местные прокалывали вену якам и пили. Еще и деньги пастухам платили. Вроде как едят на пастбище целебные травы, и кто станет регулярно пить такую кровь — никогда не заболеет. Хуже все равно не будет. Не пропадать же добру.
А вот что делать с основным правилом — груз не должен превышать четверти собственного веса? Так говорили многие. Иначе выдохнешься быстро. Нет выбора. Мяса сколько возможно взять необходимо: голодным тем более долго не протянуть. Еще желательно без костей. Лишний вес. И наиболее важные, питательные куски. Печень съест прямо здесь всю, а со спины нарежет тонких кусков. На холоде они не испортятся. Ничего не поделаешь. Никто пока ему не собирался организовывать бесплатное кормление и носильщиков.
Работы предстоит…
Он опять вздохнул с тоской, осмотрев себя. Грязный, в подпалинах, когда-то красивый приобретенный хозяином для поездки новенький теплый полушубок. Ну, может, не очень красивый, зато удобный и практичный. Капюшон меховой на голову, поверх шапки с меховыми ушами. А вид — хуже некуда. Еще и кровью лесничего заляпан. Сколько ни тер, от следов не избавился.
Ладно, дойти бы, а там можно нормально отстирать. Или выкинуть. В родных местах такая вещь не особо нужна. Там особые холода через год бывают. Когда озеро покрылось льдом, не одни дети, а и взрослые сбежались смотреть. Лед, настоящий холодный лед! Сюда бы их. Навсегда бы излечились радоваться подобным вещам!
Идти было еще долго, и он замычал в такт шагам:
Пусть в роду воинов сын не родится,Если он чести и мужества не имеет.Если родится такой, пусть скорее умрет.Боже, дай счастья тому, кто намерен сражаться…
Под привычные слова идти легче. Главное — правильный ритм.
Глава 4
Горцы
Абала зло осмотрела окружающие привычные и оттого еще более раздражающие скалы — и в очередной раз ударила каблуками по бокам кобылы. Смирная меланхолически прибавила скорость ровно на пять шагов и опять пошла неспешно.
Она вполне соответствовала кличке. Заставить кобылу скакать оказалось абсолютно невозможной задачей. И дело не в возрасте: характер у нее такой. Когда нечто вызывает любопытство, непременно полезет мордой в кусты выяснять подробности совершенно ее не касающегося обстоятельства. А вот для скачек с молодости непригодна. И выспрашивать не требуется. Если кровь не горит, то и правильные предки не помогут. Лошадь должна мечтать нестись с ветром.
Абала была убеждена, что ей старшая по конюшне специально подсунула самую завалящую. Из вредности. Или еще того хуже — Старшая Мама таким неприятным способом решила ее уберечь. Со Смирной свалиться при всем желании не удастся, и ничего не сломаешь.
К ней вообще относились отвратительно. И не надо пытаться заговаривать уши, утверждая всякие глупости о недостаточном возрасте. Почему ей до сих пор не позволяют нормально учиться владеть оружием? Хорошему бойцу важно каждый день не меньше трех часов тренироваться!
Знает она все отговорки наизусть уже давно. Других допускают с этого года. Ну и пусть она младше. Зато старше следующего поколения! Это же издевательство — размахивать клинком, сидя на Смирной. Да еще и все обучение исчерпывается тремя ударами — направо, вниз направо и вниз налево — и четырьмя уколами — вполоборота направо, вполоборота налево, вниз направо и вниз налево.
«За восемь-десять шагов до противника, — скомандовала сама себе, — кисть правой руки с обнаженной саблей отводится к левому плечу, после чего быстрым движением руки с одновременным поворотом корпуса в сторону удара наносится удар на высоте плеча слева направо. Раз! — ничего сложного», — заключила мысленно, представив себе вываливающегося из седла противника.
Понятно, билась не со взрослым и умелым воином. Ну так она и не собирается мчаться в набег или на войну прямо сейчас. Не совсем дурная. Но ведь не учиться — потом поздно станет.
И не надо ей на манер Фулько усталым голосом, предназначенным для молокососов-мальчишек, излагать простые истины на тему: в конном бою в горах практически не дерутся. Чаще всего просто отсутствует возможность развернуться отряду для атаки. А и не нужно. Воины первой шеренги лавы — смертники при сшибке и погибают со страшными ранами.
Всегда начинать с метания стрел. На ближнем расстоянии — дротиков. В семье каждый на счету. Не полезут на штурм, если потери серьезные. Сама все знает. И что ее место всегда будет сзади — тоже. Но оказаться беспомощной, если на тебя выскочит враг?..
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});