ему дорогу. Первый – мускулистый, в чёрной майке и шортах, вытянул вперёд ладонь.
– Замри, охламон, не понял, с кем разговариваешь?
– Я даже собакой не могу его назвать! – выдохнул Константин. – Животные не такие звери, как люди!
– А по рылу не хочешь за оскорбление?
Константин не выдержал; сказались отсутствие отдыха, нервное напряжение и тревога за детей. Переход в состояние боевой реакции длился долю секунды. Затем рука парня оказалась в руке лейтенанта, он дёрнул его на себя, согнулся, подставляя плечо, и перебросил здоровяка через себя.
Второй спортсмен, с широким двойным подбородком, кинулся на Яшутина, по-боксёрски нанося удары, и Константин поймал его на приём, бросил через бедро, заламывая руку и припечатывая парня к полу.
Девицы восторженно завизжали.
Первый телохранитель Рябоконя подхватился с пола, ошеломлённый падением, намереваясь продолжить драку, но Константин остановил его жестом:
– Стой, где стоишь! Я ему руку сломаю!
В этот момент наружная дверь помещения открылась, вошёл тот самый бритоголовый мужчина, встретившийся Яшутину по пути к бассейну.
– Что здесь происходит?
Рябоконь опомнился, затряс головой.
– Это настоящий бандит, напал на нас без всякой причины, вызовите охрану!
– Ложь! – тяжело сказал Константин, выдерживая изучающий взгляд незнакомца. Он пожалел о своей несдержанности, но было уже поздно. – Меня оскорбили! Вот они – свидетели.
Девицы снова заговорили все разом, явно испытывая восторг от происходящего.
– Отпустите его.
Константин помедлил, отпустил руку парня в майке, который вместо того, чтобы отступить, бросился на него с кулаками. Пришлось потратить пару секунд на блокирование ударов и ответить «рогом», от которого спортсмен с воплем совершил полёт через всё помещение и врезался плечом в диванчик.
– Вызовите полицию! – нервно заявил начальник наро-фоминской опеки. – Его надо изолировать!
Константин выпрямился.
– Не я первый начал.
Бритоголовый мужчина ещё раз прошёлся оценивающим взглядом по фигуре лейтенанта.
– Идёмте.
– Я только пытался помочь семье сестры.
– Разберёмся.
– Возьмите моих хлопцев, – расслабился Рябоконь. – А то сбежит ещё.
– Не сбежит.
Константин встретил прямой взгляд бритоголового, и его впервые взяли сомнения в своём физическом превосходстве. Этот далеко не молодой мужчина мог за себя постоять и был безукоризненно уравновешен, что достигается даже не годами – десятилетиями занятий боевыми искусствами.
– Я не сбегу.
– Знаю, – усмехнулся бритоголовый.
Константин двинулся к двери, на пороге оглянулся, нашёл глазами сытое полубрезгливое лицо Рябоконя, довольного своей «победой», проговорил вполголоса:
– Спасибо за совет, Марк Ефимович, я обязательно обращусь в суд! Вас и ваших холуёв надо останавливать! Не расслабляйтесь. Произвол в отношении детей в наши времена карается так же, как и коррупция.
Вышел, оставив позади шепоток девиц и бормотание побитых парней. Компания Рябоконя высыпала за ним наружу, глядя, как бритоголовый уводит нарушителя спокойствия.
– Идёмте ко мне, – сказал мужчина.
– Вы кто? – оглянулся Константин.
– Начальник охраны пансионата, – ответил конвоир. – Максим Олегович. А вас как зовут?
– Константин. Яшутин. Прошу прощения, что не сдержался.
– Разберёмся.
Они дошли до небольшого флигеля со стенами, обитыми белым сайдингом, провожатый успокаивающе махнул рукой встрепенувшемуся молодому человеку в серой униформе, сидевшему за телемонитором, открыл дверь маленького кабинетика, впустил Яшутина.
– Присаживайтесь.
Константин сел на потёртый синий диванчик.
Бритоголовый – за небольшой стол.
– Рассказывайте.
– Лучше вызывайте полицию, не хочу объясняться два раза.
– Поговорим пока без полиции. Что случилось? Почему вы напали на уважаемого чиновника?
Константин помолчал, борясь с желанием демонстративно встать и уйти, но в мерцающих тигриным блеском глазах начальника охраны не было заметно ни угрозы, ни осуждения, ни пренебрежения, и лейтенант неожиданно для себя самого рассказал ему всё.
– Понятно, – кивнул бритоголовый. – На вашем месте я бы тоже принялся искать правду. Но затевать драку – последнее дело.
– Эти бодигарды меня оскорбили…
– Офицер должен уметь сдерживаться, тем более офицер спецназа. Кто вы по званию?
– Лейтенант.
– Выживать в экстремальных условиях вы умеете, но жить – не научились. Что за спецназ?
– «Зубр».
– Наслышан. Мы с вами в некотором роде коллеги, только я уволился в запас пятнадцать лет назад.
– Росгвардия?
– ГРУ.
Константин с любопытством вгляделся в лицо Максима Олеговича, вдруг осознавая его преимущество. Спокойствие и уверенность начальника охраны пансионата были не наигранными.
– Солидная контора.
– Да уж, – наметил улыбку собеседник. – Кое-чему нас научили. Но вернёмся к вашей проблеме, лейтенант. Конечно, каждому из нас следует уделять больше времени и внимания тем, кого мы любим, потому что они с нами не навсегда. Но делать это надо, не нарушая закона. Согласны?
– Согласен, – угрюмо отвёл глаза Константин. – Этот господин санкционировал изъятие детей, даже не ознакомившись с делом! По ложному доносу! Как можно разговаривать с такими вежливо?
– Гневаемся мы легко и ненавидим чаще, чем благодарим кого-то, а ведь порой доброе слово делает чудеса.
– Мы и говорим слишком много…
– Научитесь взвешивать свои решения, не доводя ситуацию до конфликта.
Константин сжал зубы.
– Максим Олегович, не читайте мне лекции по психологии, не теряйте времени, вызывайте полицию.
Бритоголовый стал задумчивым.
– Выдержки вам пока действительно не хватает, лейтенант, а это свойство ещё никому не помогло решить проблему. Что вы собираетесь делать?
Константин вскинул глаза, недоверчиво посмотрел на собеседника.
– Вы… не вызываете… полицию?
– Нет.
– Рябоконь вас сожрёт!
– Подавится. Откровенно говоря, эта компания мне тоже не нравится. Кто-то из больших людей наверху, – бритоголовый показал глазами на потолок, –