Несмотря на финансовые проблемы, Джеральд был преисполнен мальчишеского энтузиазма. «У нас появилось несколько замечательных зверей, — писал он своему компаньону по камерунской экспедиции Бобу Голдингу в июле 1960 года. — Это карликовые мармозетки и императорский тамарин. Сцинки, привезенные из Бафута, чувствуют себя хорошо, а детеныши растут, как сумасшедшие. Наш очаровательный боа, слава богу, здоров, неплохо себя чувствует и мадагаскарский зеленый геккон. Из новых поступлений хочу отметить четырех детенышей водяных черепах. Я очень рад, что они здоровы. Их не разрешают ловить более двух штук, но я убедил их, что буду разводить черепах в неволе, и они прислали сразу четырех».
Но впереди было четыре года напряженной борьбы. Джеральд и Джеки изо всех сил старались превратить свой зоопарк в процветающее предприятие. Каждая новая проблема — болезни животных, недостаток наличности, трудности с персоналом, личные недоразумения — была испытанием кризисного управления. Все эти проблемы значительно осложняли повседневную жизнь.
Основной задачей было искать и находить источники средств. Хотя бухгалтерия никогда не давалась Джеральду, он обладал уникальным финансовым чутьем. Ему было ясно, что зоопарк должен располагать приличным капиталом. Зоопарк был еще молод, он еще не смог стать достопримечательностью острова. Джеральд решил обратиться в свой банк с просьбой предоставить еще один заем в десять тысяч фунтов под гарантии Руперта Харт-Дэвиса.
Джеки пришла в ужас. Сумма их долгов была астрономической. Двадцать тысяч фунтов — почти полмиллиона на современные деньги! Каждую ночь она просыпалась в ужасе от того, что эти деньги придется возвращать. Положение усугублялось еще и тем, что Джеральд настоял на том, чтобы ни ему, ни его жене не выплачивалось жалованье. Должность директора зоопарка была почетной. Им предоставлялась квартира и оплачивались расходы на электричество. Финансовое состояние семьи полностью зависело от писательской деятельности Джеральда. Он хотел, чтобы его зоопарк мог существовать и исполнять свою великую миссию совершенно самостоятельно.
Чтобы справиться с финансовыми трудностями, Джеральд начал писать. В течение 1960—1961 годов он закончил книгу о Камеруне, а затем две книги для детей «Зоопарк на острове» (в сотрудничестве со знаменитым фотографом Вольфом Сушицким) и «Знакомьтесь с зоопарками». Первая книга более всего напоминала диснеевский фильм. Джеральд рассказал о любимых животных из своего зоопарка, а потом создал своеобразный путеводитель для юного посетителя зоопарка. В тот же период была написана и «Земля шорохов», книга о путешествии в Аргентину. Помимо этого, Джеральд часто выступал по радио и телевидению, писал статьи для «Обсервера» и юмористические рассказы о животных для детского журнала «Джун», выходящего каждую неделю. Работа эта была ему не под силу, поэтому ряд статей за него написала Джеки.
Жизнь была тяжелой, но не безрадостной. Несмотря на все трудности, Джеральд решил вернуться к своей детской идиллии.
Глава 17. «Нас всех сожрут»: Тревоги и экскурсии 1960–1962
В мае 1960 года Джеральд написал своему брату Лоуренсу о том, что вместе с Джеки и мамой он собирается полтора месяца провести на Корфу. Он впервые после расставания длиной в двадцать один год решил отправиться в волшебную страну своего детства. «Я полагаю, Корфу сильно изменился, но цвет и прозрачность моря изменить невозможно, а мне нужно именно это», — писал он. Упоминая о сожительстве Ларри с Клод, Джеральд добавлял: «Как отвратительно, что мой собственный брат живет в грехе».
Джеральд восторженно ожидал возвращения на сказочную землю греческого острова, где прошло его детство. Но в глубине души у него жила тревога. «Возвращение в места, где ты был счастлив когда-то, — писал он, — всегда связано с риском. И риск этот многократно возрастает, если речь идет о месте, где ты провел часть своего детства». Двадцать один год — большой срок, за эти годы могло случиться все, что угодно. Джеральд замучил Джеки своими бесконечными рассказами о красотах острова — огромная луна, миллионы светлячков, бирюзовые небеса, сверкающее в лучах солнца море. 26 мая 1960 года на небольшом самолете Дарреллы вылетели из Италии и очутились на сказочном острове Корфу.
Погода была более прохладной и пасмурной, чем он ожидал, шел крупный град. Греческие друзья говорили ему, что лето выдалось самым плохим за последние годы. Но Джеральд не испугался. Плохая погода исправится — а все остальное совершенно не изменилось. Омары были такими же вкусными, луна — такой же огромной и сверкающей, вид с Перамы на Мышиный остров завораживал так же, как и прежде. Изменилось только знание греческого языка, скрытое где-то в глубинах мозга. Джеральду понадобился лишь первый толчок, и чувство языка вернулось к нему.
Дарреллы сняли маленький, уединенный коттедж на берегу неподалеку от прибрежных скал Перамы. По другую сторону холма стояли дома, где он провел свое детство, — землянично-розовый и белоснежный. Вечерами они отправлялись в маленькое придорожное кафе. «Столики стояли прямо под мимозами, — вспоминал Джеральд. — Мы наблюдали за тем, как солнце садится прямо в море, как море из голубого становится серебристым, а потом расцвечивается всеми цветами радуги. Это было невероятно. Сгущались сумерки. К нам приезжали друзья. Мы пили вино в полном молчании, пока не гасли последние искры. Тогда начинались песни…» Нет, Джеральд не был разочарован, магия Корфу не исчезла. Одно время он даже подумывал над тем, чтобы купить здесь дом и провести остаток жизни. А может быть, он надеялся, что на Корфу ему удастся воплотить свою мечту.
В конце года Лоуренс с Клод и маленькой Сафо, а также Маргарет с двумя сыновьями приехали на Джерси, чтобы отпраздновать Рождество в поместье. Джеральд нетерпеливо ждал воссоединения семьи. Журнал «Лайф» прислал своего фотографа, Лумиса Дина, специально прилетевшего из Америки, чтобы снять знаменитого автора «Александрийского квартета» в кругу семьи, рядом с не менее знаменитым братом, владельцем зоопарка.
Рождество было не просто семейным праздником. Отмечали его и в зоопарке. Так как большинству сотрудников на следующий день предстояло работать, Джеральд приготовил им огромную индейку для рождественского обеда на собственной кухне и обеспечил спиртным. Затем он вернулся домой, чтобы встретить Рождество в кругу семьи. К празднику приложили руку все. Когда Клод увидела, как мама на кухне что-то помешивает одной рукой, а другой придерживает запеленутого ребенка, она предложила помочь. «Что ж, дорогая, — отозвалась мама, — полагаю, вы можете его подержать». Клод приняла небольшой сверток. Через несколько минут ребенок начал ворочаться, из пеленок протянулась длинная волосатая рука и обхватила ее за шею. Ребенок оказался детенышем шимпанзе, которого взяли в дом, чтобы присмотреть за ним. Рождество прошло, как в добрые старые времена. Хотя спокойным его назвать было нельзя. Время от времени в обезьяннике или у лемуров возникали какие-то проблемы. «Вот увидите, — кричал Лоуренс, никогда не чувствовавший себя в обществе Диких зверей в безопасности, — они вырвутся на волю и нас всех сожрут!»
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});