И все же, как бы хорошо не прошли эти три дня, пришло время задуматься об одном-единственном еще не посещенном нами с Дравенном мире. Туда мне почему-то совершенно не хотелось идти, словно что-то с этим миром не так. Но в то же время меня туда что-то очень навязчиво звало, будто кому-то там безумно нужна была именно я. Решив об этом не задумываться раньше времени, чтобы не сомневаться в правильности своих действий, у меня получилось отключить сознание от этих вопросов так качественно, что до самого перемещения я думала о Кхаглньере только как о последней части своего задания. Странно ли, но куда переместиться мы с ушастым договорились почти сразу же. Единственное, с чем возник вопрос — моя внешность. На уговоры Дравенна стать ему подобной, я непреклонно заявляла, что лучше уж буду троллем… В конце концов, из меня решили сделать гному. А я что? Я к тому времени так устала, что с дуру согласилась, но с условием, что нашу историю придумывает ушастый. Он уже не спорил…
Глава 22.
Вот уже полчаса Дравенн с самым внимательным видом наблюдал за тем, как по полу, пыхтя и тихо ругаясь, ползает невысокая, но грозная в своей работе гнома (или гномиха?). То есть, я. А что мне оставалось делать? К знакам я подпускать этого эльфа даже близко не собиралась, вот и пришлось самой работать. И все бы ничего, если бы не эта самая добрая и внимательная улыбочка на физиономии ушастого. А еще от его слишком пристального взгляда я постоянно ошибалась, от чего было совсем не весело…
Кстати, гнома из меня получилась довольно симпатичная. Ростом я стала, как ни странно, еще ниже, что радости мне не добавило, зато по физическим критериям я была теперь гораздо сильнее. И фигуристей. Глаза мои, слава Вечности, остались темные. Впрочем, как и волосы, которые сразу же были заплетены в толстую косу и перекинуты через плечо на грудь. Помимо всего этого мои небольшие метательные кинжальчики как-то сами собой стали весьма увесистым клинком, который, думаю, я раньше даже поднять не смогла бы. Черная одежда изменилось на коричневую и более прочную, с множеством карманов. Теперь одета я была в длинные прямые темно-коричневые штаны и простую белую рубашку, поверх которой была одета прочная приталенная жилетка светло-коричневого цвета. Самые большие изменения меня ждали у зеркала, ибо, пусть глаза и не изменились, изменилось многое другое. Овал лица стал более круглый, брови стали чуток шире, а на курносом (да, да, именно таком теперь) носу появилась удивительная коллекция веснушек. Критично оглядев себя со всех сторон в зеркале, я пришла к выводу, что все вместе смотрится довольно интересно. В общем, мне понравилось.
Как только рисунок был, наконец, окончен, я поднялась на ноги, отряхнула с колен мел и с вызовом посмотрела на ушастого, мол, даже под вашим чутким руководством мы нарисовали знак и, наверняка, лучше вашего. Он только хмыкнул в ответ, подойдя к знаку на расстояние двух (до этого даже на пять шагов я его не подпускала), и внимательным взглядом пробежался по белым линиям. Я замерла, настороженно, но незаметно, следя за ним. Кажется, Дравенн просто не нашел к чему придраться, потому что уже через минуту тихо что-то буркнул и направился за своей сумкой. А из этого всего выходило, что я теперь могу собой гордиться. Что я и сделала, гордо задрав нос и обойдя знак по кругу. Остановившись у его предположительного верха, ненавязчиво поинтересовалась:
— А ты придумал нам историю?
Голос у меня, кстати, тоже немного изменился, став более низким и глубоким. Когда я впервые об этом узнала, то есть услышала, мне почему-то подумалось, что таким голосом очень здорово будет петь песни. Хм, надо будет как-нибудь попросить ушастого мне сыграть что-нибудь, а то он вновь начал таскать с собой лютню, а я так и не слышала ни одной ноты в его исполнении. Эльф посмотрел на меня в упор и с явным недовольством в голосе спросил вместо ответа:
— А почему я все время придумываю нам истории?
— Потому что у тебя лучше получается, — фыркнула в ответ я, перекинув через голову лямку довольно большой сумки, на дне которой покоились самые обычные вещи, которые могут пригодиться в пути. Ну это так, для конспирации.
— Ну-ну, — тихо хмыкнул он, проверив перевязь с мечом у себя на поясе. Что-то у меня появилось такое ощущение, что с каждым миром мы выглядим все профессиональней и профессиональней в мастерстве маскировки. Вон, даже привычки появились соответствующие внешнему виду.
— Что "ну-ну"? — грозно посмотрела я на Дравенна. Не смотря на разницу в росте, получилось впечатляюще. Кажется… — Ты придумал нам историю или нет?
— Да придумал, придумал.
— А имена? Ну то есть мое имя. Ты же по прежнему остаешься Дравиэлем?
— Ага. Тоже.
— И как меня теперь зовут? — Грозный тон изменился на заинтересованный, а пристальный взгляд был вновь переведен на знак.
— Кролла, — тут же ответил эльф, слегка ехидненько улыбнувшись. — Возражений нет?
Хороший вопрос. Поразмыслив о нем некоторое время, я отрицательно кивнула, изучая знак. И почему мне что-то в нем не нравится? Впрочем, в этом нет ничего удивительного, ибо все, что делается своими руками поддается придирчивой критике того, кто это, собственно, сделал. Но раньше было как-то спокойней. Так, если снова что-то произойдет!.. Я не виновата. Да, именно так. Во всем виноват Дравенн. Хм, нет. Во всем виноват Совет Глав, который давно (или все-таки совсем недавно?) отправил нас с инспекцией по мирам. Кстати, про инспекцию. Мир Кхаглньер для нас с ушастым был самым сложным миром из всех, представленных когда-то в списке. Во-первых, он был полностью закрыт в обе стороны, то есть попасть в него из другого мира и попасть в другой мир из него невозможно. Во-вторых, количество богов. Самое смешное, что боги там не имеют каждый определенного вида деятельности, а разбираются со всем вдесятером. В третьих — расы, населяющие этот мир. Все они слишком замкнутые, чтобы общаться свободно с другими и слишком скрытные, чтобы помочь неизвестно кому. По причинам всего этого наша история должна звучать не просто убедительно, а так, чтобы мы сами в нее поверили. В четвертых, лично мне совсем не нравились скачки магии там. Ну не может Сила скакать с низкого уровня на высокий без видимых причин и последствий.
— Слушая, Креста, а почему тебе было не остаться человеком? — вывел меня из раздумий голос ушастого.
— На это много причин, — задумчиво проговорила я, даже не глядя на него. — Начнем с того, что люди там в большой части используются как рабы. А те, кто не рабы занимаются сельским хозяйством. Люди в мире Кхаглньер не имеют склонности к использованию Силы самим, но их Силой могут весьма свободно пользоваться другие расы. Тем более из них воины выходят слабые, потому что в сравнение с другими расами этого мира даже самый лучший человеческий воин — слабак. В общем, у людей в Кхаглньере прав нет. Да и хочется мне себя в каком-нибудь новом качестве попробовать.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});