– Красавицы, вы с ребятами поласковей! – свесившись с борта, шепнул по-скадарски Владимир.
– Хи-хи-хи! – традиционно попрощались девушки и потащили добычу в логово, на плаву бросая жребий, кто будет приводить мужчин в чувство.
Беззвучно подняв якорь, Триш пальцем подманила тросы, вслух размышляя о дилетантах, работавших над узлами. Сигнальное заклинание оказалось «безобразной халтурой, над которой и ручеек[16] бы поглумился». Его Триш, демонстративно позевывая, наскоро переплела в сеть и набросила на паруса фрегатов; подтянула друг к другу якоря; заклинила штурвалы. Потом свила косичкой нити заклинаний и намотала на глянувшийся ей риф, походя объясняя антимагичному Владимиру, что делает и какого ждать эффекта, когда патрульные маги попробуют сдвинуть корабли с места.
Тросы перебросили дельфинам – они тянули корабль до того места, где ожидали киты, и «Екатерина» пошла. Решительно, но тихо, осторожно. Как будто понимала, что шуметь нельзя.
Поглаживая стальные перила, Ирэн поднялась на мостик. Спину ей согревал жадный до механики взгляд. Обиделся не обиделся… Все равно любопытство перевесит!
За дверью капитанской рубки остался легкий бриз, выстудивший мокрую одежду; черные корпуса фрегатов, похожих на зловещие корабли-призраки; клыки береговых скал. В теплом тесном помещении, кажется, все на месте. Навигационные карты, подзорная труба. Щетинится дротиками мишень. На крючке висит уникальный пока флагманский кафтан, белоснежный, с синими лацканами, воротником и подбоем, а на синих же обшлагах – по три золотые пуговицы. В шкафчике, за аптечкой, столовыми приборами и всяческой милой сердцу мелочью, лежит прокуренная трубка морского волка, одарившего любопытную девушку не только капитанским атрибутом, но и сотней перченых фраз и выражений. (Отец их разговора не слышал, зато Дан теперь вкушает плоды.) Под веревочным мотком нашлась початая бутыль кодьяра. Ирэн опрокинула треть бокала, чтобы согреться. Трезвомыслию не повредит, а здоровье… Чего о нем сейчас думать? Не рискуя включать светляки, она стояла в полумраке. В числе иномирян, попавших в Скадар весной шестнадцатого, был и знаток судостроения, страстный коллекционер моделей. Видимо, он и объяснил Одаренным устройство парового котла и двигателя внутреннего сгорания. Жаль, в электропроводке не разбирался.
Нутром чуя риф, Ирэн повернула штурвал. Дно бухты щерилось коварными скалами, только кэссиди помнила лазейку…
От двери потянуло сквознячком. Легкий шелест, скрип выдернутого дротика. Деликатное покашливание.
– Интересно?
– Любопытная… техника. – Дан подошел со спины.
– Я обошла рифы, так что, если хочешь – держи штурвал. Будешь старпомом.
– Доверяешь?
– Почти как Лемме… – Подбоченившись одной рукой, другой Ирэн облокотилась о плечо своего старпома.
На скуластом лице мелькнула странная улыбка, глаза снова вспыхнули. Настоящий «морской волк» верной рукой вел теплоход в империю, где кэссиди станет кэссарицей. А вот тогда и повоюет…
Мелодичное тихое мурлыканье навеяло мысли о том, что для обновленного флота неплохо бы придумать гимн.
– Дан, о чем песня?
– О войне, долге и верности… Хм…
Спи, волчонок, не плачь – не за морем весна.И в долине у гор не проклюнется вереск[17].Тех, кто выбрал клинок, будут ждать у окнаТе, кто в сердце хранит лебединую верность…—
прочитал нараспев Дан и дернул плечом, словно извиняясь. – Переводчик из меня, конечно, тот еще. Это «Лебединая верность» – колыбельная аватар… Ирэн, а ты… к какой породе относишься?
Кэссиди фыркнула на «породу».
– А я уникум, который сделает так, чтобы вторым не пришлось ждать первых…
– Дери тебя за ноги все демоны Бездны, наследница! Вместе с твоими тайнами, недомолвками и котами в мешке! – Попытка смутить наигранным негодованием.
Ирэн потеребила кулон-сову, метнула взгляд на простенький мешок с бесценным содержимым, висящий на спинке стула. Тик-так. Время пока терпит.
– В Скадаре есть расхожее присловье: тайны прошлого, раскрытые в неверном свете, могут бросить тень на будущее. Не уверена…
Э-эй!!! А без предупреждения целовать кэссиди чревато! Можно получить по макушке чем-нибудь вроде подзорной трубы, что так понравилась тебе… союзник.
Но пальцы разжались и утонули в мокрых волосах аватара. А он стал как одержимый, сжал в объятиях с неожиданной, почти пугающей силой, что казалось – чуть крепче, и ребра затрещат. Словно вместе с поцелуем пытался выпить ответы, которые еще предстоит заслужить. Он справится. Без приворотов и феромонов. Со временем…
Губы дрогнули, Дан, ухмыляясь, отстранился.
– Повелительница хотела попробовать «Любовь и ненависть на гребне волны»?
– Разжалую в смерды, – пригрозила Ирэн, вспомнив сцену из романчика.
– Как будет угодно Повелительнице.
– Эти скалы называются Створы Жемчужницы, – не поддалась на очевидную провокацию Ирэн. – Как только минуем их, считай, что…
– Ухо-оди-ит!!! – Многоголосый окрик разнес вдребезги очарование момента.
Вот суетливые креветки!
– Якорь вам в глотки, ерша в зад! – прошипела Ирэн.
– Согласен.
ГЛАВА 21
– Как не вовремя! – пожаловалась мантикэру атэ’сури Таннаис, когда не сумела телепортироваться в спальню. Пришлось подниматься по лестнице, стараясь не зацепиться каблуками за ворсовую дорожку и не сбить атласным шлейфом расставленные на ступенях горшки с лиловыми фиалками.
Подобные магические катаклизмы не были редкостью, особенно во время седмицы Иллады. Значит, кэссиди уже призвала Альтею и чем-то взволновала. Ничего. Скоро магия опять станет послушной, ведь для этого ее и создал Творец. Боги-Созидатели оставили каждому народу дар. Эльфам досталось долголетие, гномам – железное здоровье, оркам – сила. А люди получили власть над магией. Все в мире должно находиться в равновесии.
Геллера зажгла двенадцать свечей в напольном серебряном канделябре; подышала у окна свежим ветром, несущим от орликской рощи аромат хвои; разделась, но засыпать не торопилась. У адептов впереди неделя праздничных каникул, так что и преподаватель имеет право пополуночничать. Не глядя взяла с полки первую попавшуюся книгу и хмыкнула: «Баллады о славных деяниях Бахмута Твареборца» мало подходили для чтения на ночь. Впрочем, Геллеру Таннаис историями о нежити и привидениях не напугаешь…
…Наведенный над особняком купол дрогнул, отозвавшись в ушах зоомага мелодичным звяканьем дверного колокольчика. Защиту не пытались снять или пробить, нет. Ночной гость оповещал хозяйку о приватном визите. Геллера, улыбнувшись собственным мыслям, отложила книгу и набросила тонкий халат.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});