Мать наговорила комплиментов, заявив, что старые дома всегда восхищают ее, а наш замок принадлежит семье в течение многих поколений.
Не успели мы представиться друг другу, как послышался топот ног и в холл вбежали дети, за которыми следовала Фанни.
— Фанни! — воскликнула я.
Она поспешила ко мне, а потом вдруг остановилась.
— Привет! — сказала он. — Значит, приехали?
— Фанни нравится Хэмптон, правда? — спросил Тимоти.
— В порядке! — неохотно бросила Фанни.
— А вот это Фиона!
Девочка со светлыми глазами приветливо улыбнулась мне.
— А это Алек!
Алек, довольно высокий, несколько неуклюжий мальчик, смущенно поздоровался с прибывшими, и я почувствовала, что мне понравится семья Тимоти. Вскоре это впечатление подтвердилось.
Фиона немедленно решила, что ее задача состоит в том, чтобы присматривать за Ребеккой. Это порадовало ее отца, а Дженнет Рэнсон одобрительно кивнула.
Дженнет и Тимоти показали нам дом сверху донизу: кладовые для провизии, бельевую и огромную кухню — с каменным полом и большими очагами с вращающимися вертелами.
— Этим мы почти не пользуемся, — пояснила Дженнет. — Слава Богу, мы потребляем еду не в таких гигантских количествах, как наши предки!
Мы продолжили осмотр дома: холл, столовая, превосходно отделанная панелями, длинная галерея, заполненная портретами предков. Гобелены на стенах столовой и обивка кресел были образцами превосходной работы, выполненной женщинами этого семейства более сотни лет назад. Там была комната наверху в главной башне, чердаки и много спален — большинство из них с кроватями под балдахинами, на которых спали многие поколения этого семейства.
Из окон открывался вид на реку и сбегающие к ней сады. К воде вели каменные ступени, которые они называли «тайной лестницей»: там стояли две лодки, привязанные к сваям, и можно было покататься по реке. Это было чудесное место.
— Я думаю, вам трудно покидать его? — сказала я Тимоти.
В ответ он печально взглянул на меня. Видимо, это место напоминало ему слишком многое. Ведь именно здесь он жил со своей женой, именно из этой конюшни она выехала однажды утром, а назад в дом ее внесли на носилках, умирающей. В галерее висел ее портрет — милая женщина с приятной улыбкой. Я угадала, кому принадлежит этот портрет, еще до того, как мне это подтвердили.
Мать было очень рада этому визиту. Место показалось ей прекрасным, а семья — очаровательной. Я видела, что она полагает — это наилучший вариант для меня.
Через несколько дней я почувствовала, будто давным-давно знаю и этот дом, и его обитателей. Ребекка прекрасно прижилась здесь, и ее новые знакомые, похоже, вполне заменили ей Патрика. Ей нравилась Фиона, но, по-моему, особенно интересовала Фанни.
Фанни явно доставляло удовольствие то, что Ребекка оказывает ей предпочтение, и, поглядывая на Фанни, играющую с моей дочерью, я видела, что она выглядит счастливой, как никогда прежде.
— Мне здесь нравится! — заявила Ребекка. — Мы здесь все время будем жить?
Ее слова застали меня врасплох. Я знала, что моя семья считает брак с Тимоти лучшим решением моих проблем, а после знакомства с сестрой Тимоти я поняла, что и она разделяет это убеждение. Она жила здесь и была хозяйкой этого дома, но я чувствовала, что она вовсе не держится за эту почетную должность. Она была предана Тимоти и твердо верила в то, что ему необходимо вновь жениться, чтобы оправиться от сокрушительного удара, которым для него, несомненно, была смерть его жены.
До приезда сюда я не осознавала, как глубоко страдал и продолжал страдать Тимоти. В глубине души я считала, что никто не может занять в его сердце место первой любви и матери его детей, и все-таки меня не удивило бы, если бы он сделал мне предложение.
Мы часто вместе скакали верхом. Это было единственным способом уединиться, уклониться от постоянных взглядов членов семьи. Для меня не было неожиданностью, когда Тимоти вдруг остановил свою лошадь и предложил мне прогуляться пешком. Он взял меня за руку, и мы спустились вниз, к берегу реки.
Стоял ноябрь, но было довольно тепло. Голубоватая дымка придавала загадочность реке и домам, стоявшим на противоположном берегу. Тимоти сказал:
— Полагаю, вы знаете, что я собираюсь сказать вам, Анжелет? С некоторых пор я постоянно об этом думаю… Вы согласны выйти за меня замуж?
Я колебалась.
Он продолжил:
Я люблю вас, вы знаете! Меня повлекло к вам с самого начала нашего знакомства, а когда вы бросились преследовать Фанни, я почувствовал панику, поняв, сколь одинок был бы я, потеряв вас!
Брак — слишком серьезный шаг для того, чтобы Делать его поспешным…
— Согласен, я много думал об этом. А вы?
— Я не думала о браке, не уверена, что хочу этого… пока.
— Конечно, мы не слишком давно знаем друг друга, но нам довелось вместе пройти через некоторые испытания. Когда я увидел, как вы заботитесь о Фанни…
— Вы тоже проявили очень большую заботу о ней, привезли ее сюда…
— Да, я действительно забочусь о ней… Я думаю, и у нас сложилась бы неплохая совместная жизнь!
— Возможно…
— Я не вижу никаких препятствий: мы знаем друг друга, я восхищаюсь вами, вы уже понравились моим детям, да и Дженнет тоже.
Ребекка чувствует себя здесь как дома, а ваша мать очень расположена ко мне. Мне кажется, все складывается идеально?
— Да, с их точки зрения все выглядит идеально, но нужно еще кое-что, Тим! Мне кажется, вы все еще влюблены в свою жену…
— Она давно умерла!
— Она для вас единственная… и всегда такой и останется…
— С вами совсем другое дело. А вы сами? Вы же помните своего мужа! Должно быть, он был прекрасным человеком… как и моя жена. Мы оба были счастливы в браке, пока судьба не разлучила нас, жестоко, неожиданно.
Одно это может сплотить нас! Мы не можем носить траур всю жизнь, Анжелет.
— Конечно, — согласилась я, — но я еще не готова, Тим…
— Значит, вам нужно еще подумать?
— Возможно, вы не забыли жену, а я…
— Вы имеете в виду, что мы оба любим до сих пор?..
Я кивнула.
— Конечно, трудно занять в сердце место героя Джервиса!
Я не ответила, я думала не о Джервисе а о Бене, что было абсурдно. Этот мужчина стал моей навязчивой идеей, он постоянно появлялся в моих мыслях. Было глупостью думать о нем, следовало принять это предложение! Это было бы прекрасным выходом для нас обоих. Конечно, ситуация была уникальной: я могла бы избавить Тимоти от тягостного чувства, вызванного потерей жены; он мог бы доказать мне, что нет для меня надежды на счастливое будущее, пока я понапрасну думаю о Бене.
Это было разумно, это было рационально, и я уже прикидывала, как мы могли бы жить вместе в этом чудесном доме. Мы могли создать прекрасное будущее для Фанни и всех детей. Тимоти стал бы хорошим, добрым отцом для Ребекки. Наши семьи одобрили бы такое решение. Мы продолжали бы совместную работу в миссии. Было бы глупо отвергнуть такое предложение.