Усталость, сотрясения земли, серный запах, голод, жажда… нелегка ты, доля Клинка. Конец настал неожиданно. Камни зашевелились под ним. Потом нарастающий грохот обрушивающегося потолка и перед ним, и сзади… что-то обрушилось ему на левую руку, в которой он держал фонарь. Его отшвырнуло в темноту, а его крик боли был заглушен грохотом, от которого, казалось, вылетят мозги из головы. Его завалило камнями, душило пылью. Туннель обрушился.
Когда грохот стих, стих и ветер. Он оказался взаперти, погребенный заживо в сердце горы.
6
Так давно никто в Каттерстоу не бросал вызова, что таких, кто помнил прошлый раз, осталось совсем немного. Сеольмунд уступил Эйледу, не прибегая к голосованию, хотя в молодые годы он пролил кровь, чтобы завоевать трон эрла и сохранить его. Он знал неписаные правила. Он знал, что эрл будет держать совет в Сюнехофе, вербуя сторонников, опаивая фейнов пивом и медом, подкупая капитанов. Бросивший ему вызов танист должен был открыть свой собственный вербовочный центр и посмотреть, чего ему удастся достичь своими обещаниями. Поскольку Халигдом, главное городское святилище, был вторым по размеру зданием Варофбурга, партии Вульфвера стоило бы выбрать своей штаб-квартирой именно его. Это было особенно актуально в день вроде этого, когда дождь лил как из ведра. Однако никто не предупредил об этом Вульфвера, а когда кто-то догадался дать такой совет, было уже поздно. Эйлвин и его дружки покрепче заняли здание, а его отец торжественно вел туда оставшуюся часть партии Радгара. Вызов Вульфвера открывал новые возможности.
— Вот! — сказал Эйлвин, протягивая Радгару боевой шлем. — Выбирай меч.
— Что?
Большой круглый зал оказался меньше, чем ему запомнилось, но все равно впечатлял. В детстве он часто стоял в дверях вместе с городской детворой, глядя на то, как толпы шивиальских пленников офралливают, превращая в полезных слуг. С бездумной детской жестокостью он передразнивал их жалобные крики. Никто не говорил ему, что он делает что-то неправильно. Шивиальские толпы смеялись, когда бельским пленникам публично рубили головы. Шла война, и все было по-другому.
Все было по-другому теперь. Верод Леофрика стал в круг, вытеснив всех других фейнов. Кто-то протянул Радгару щит, другой предложил выбрать деревянный учебный меч из охапки.
— Они собираются принимать тебя в фейны, ателинг, — пояснил стоявший рядом Леофрик. — Но для этого им надо знать, что ты умеешь драться.
— Но я даже не принимал присяги книхта, — сердито сказал Радгар.
Подобного рода поединки просто глупы. Они ничего не говорят об отваге человека, но могут навеки заклеймить его, если что-то выйдет не так. Шлем, который он вертел в руках, был с забралом — значит, ему придется смотреть сквозь две маленькие щелочки, практически не видя, что делает. В Айронхолле учебная амуниция была лучше, безопаснее и разнообразна настолько, что он получил хорошую подготовку по дюжине видов оружия. Эйлвин владел только мечом и щитом… ну, возможно, еще боевым топором.
— Тебе уже поздно идти на попятный, — хитро заметил капитан и отошел в сторону, оставив Радгара стоять в кругу ухмыляющихся лиц.
Тоже верно! Он отшвырнул шлем и отказался от щита. Он выхватил «Прихоть», меч с кошачьим глазом, самый лучший из всех, что ему предлагались.
— Ну что ж, давай убей меня, — сказал он.
— Пламень! — послышался приглушенный голос из-под шлема Эйлвина. — Это же настоящий меч.
— Это настоящий меч, и я собираюсь показать вам настоящее фехтование. Я буду бить плашмя. А теперь валяй, убивай меня.
Зрители притихли. Эйлвин пожал плечами, размял руки и бросился в атаку. Не желая разить не защищенного броней друга даже деревянным мечом, он решил вместо этого сбить его с ног щитом. Радгар ожидал этого. Он отскочил в сторону, схватил край щита свободной рукой и подсек друга под колено, когда тот проскакивал мимо. Эйлвин с грохотом полетел на каменный пол, выронив меч.
Радгар поставил ногу ему на спину.
— Следующий?
Из-под шлема слышались чудовищные ругательства.
— Ты уже мертв. Теперь кто-нибудь другой.
Зрители встретили унижение своего приятеля бурным весельем, но подобные штуки не произвели на них особенного впечатления. Когда Радгар Эйлединг с такой же легкостью избавился еще от двух соперников, они начали проявлять некоторый интерес. Системы очков не существовало — первое касание считалось смертельным. Следующий соперник попробовал сравниться с ним по скорости и ловкости и вышел биться на его условиях: без щита и шлема, лишь с мечом. Впрочем, бельцы не особенно строили атаку. Мужчины, весившие вдвое больше Радгара, рубили сплеча двуручными мечами. Он не пытался отбить эти удары; он позволял «Прихоти» уводить их в сторону или вниз, используя их же инерцию для того, чтобы лишать соперника равновесия. Все они казались ему до невозможности медлительными, но он не решился вести себя со всеми так же осторожно, как с Эйлвином. Он хлопнул двоих по загривку, а третьего разоружил, ударив по локтю мечом плашмя. Шестой, наконец, пролил кровь. Рана оказалась пустяковой, но честь он защитил.
— Все! — Он сунул меч в ножны, не без удовольствия отметив, что совсем не запыхался. В зал уже вкатывали бочки с пивом.
— Умеет ли он биться? — взревел Эйлвин, обращаясь к залу, и верод отозвался одобрительными криками.
Они приняли Радгара Эйлединга в свои ряды, фейном фюрда Каттерстоу.
Если они решили, что он хорошо фехтует, им стоило бы посмотреть Овода.
Весь Варофбург провел вторую половину дня в спорах — они вспыхивали, стоило двум фейнам оказаться на расстоянии оклика друг от друга. Слышался рев боевых рогов, призывавших воинов отведать дармового пива — в Сюнехофе, в штаб-квартире таниста в одном из амбаров на берегу, или у капитана Леофрика в святилище. Большинство угощалось, конечно же, во всех трех местах по очереди. Дождь усилился, окрасив все в грязно-серый цвет. Гонцы на быстрых кораблях расплылись созывать со всего Бельмарка отсутствующих членов фюрда. Одряхлевших, ушедших на покой пиратов срочно выдергивали из постелей, мыли, расчесывали и приводили в пристойный вид. Вероды совещались и производили розовощеких книхтов в фейны.
Радгар не пил, но слушал. Каждый имел собственное мнение — от писклявых юнцов и до фейнов, считавшихся пожилыми уже в годы его детства. Излагать свое мнение он пока старательно воздерживался. Заправляли всем Леофрик и Сеольмунд. Они руководили партией Эйлединга, планировали первые его шаги на посту эрла — все ерунда, конечно. Фюрд не проголосует за него по правилам, да и если бы мог, все равно не проголосовал бы. Он почти не сомневался в том, что вызов Вульфвера — обманный ход, затеянный самим Сюневульфом. Он не понимал логики происходящего, теряясь в обилии догадок.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});