Читать интересную книгу Сага о викинге: Викинг. Белый волк. Кровь Севера - Александр Мазин

Во как! Сильно!

И момент выбран удачно. Как раз когда я в процессе натягивания штанов.

– Как честный человек, я могу жениться! – ляпнул я.

То есть – сострил. Сдуру. Потому что мозги от всего происшедшего отрубились начисто.

Ляпнул – и сообразил, что здесь такими вещами не шутят. Но продолжал лыбиться, как клинический идиот.

Рунгерд испытующе поглядела на меня:

– Тебе весело?

Я поспешно стер с рожи идиотскую ухмылочку.

– Конечно, я рад! – со всем возможным пылом заявил я.

Вспомнился анекдот про тигра и тещу. Это где сынок прибегает к папаше: «Папа, папа! На бабушку тигр напал!»

«Сам напал, пусть сам и выкручивается!» – отвечает зять.

Сочувствую тигру, который напал бы на Рунгерд.

– Говоришь, можешь жениться? – Такое ощущение, что Рунгерд покатала эту мысль во рту, перед тем как разгрызть.

– Нет, не можешь.

– Почему? – задал я очередной дурацкий вопрос.

И стало мне тоскливо-тоскливо. И так захотелось… Нет, не секса. Хуже. Чтоб она всегда была рядом, под боком… Только моя и больше ничья. А Гудрун… Разве Гудрун может сравниться с королевой? Да и Гудрун теперь вряд ли будет моей…

Да бог с ней, с Гудрун. Рунгерд меня отвергла. Меня! Обидно и больно!

Я совершенно потерялся. «Всё смешалось в доме Обломовых… Тьфу! Облонских!»

Надо полагать, мое состояние очень явственно отразилось на моей роже, потому что королевская маска вдруг спала с лица Рунгерд. В прекрасных глазах мелькнуло нечто вроде сострадания. Она потянулась ко мне, жадно и быстро поцеловала в губы, но тут же отстранилась, даже оттолкнулась от меня и снова приняла строгий вид:

– Хочу, чтобы ты знал, Ульф Вогенсон! – напевно, будто читая стихи, заговорила женщина. – Я по-прежнему в долгу перед тобой. За Свартхёвди. И ты должен знать: когда вы ушли, я каждый день ходила к святилищу и молила богов, чтобы они сберегли моего сына. Все видели, куда я хожу. Все знали – зачем. И обсуждали это. В мое отсутствие, разумеется. Людям, знаешь ли, интересны такие вещи. За мной даже следили… И некоторые замечали рядом со мной… – Рунгерд сделала многозначительную паузу. – …Кое-кого из Асов. Думаю, до самой весны половина женщин Сёлунда будет об этом судачить. Это же так интересно: выяснить, кто из богов приходит к ведунье Рунгерд. И можно не сомневаться: когда родится ребенок, весь Сёлунд будет так же гадать, кто его отец! – Рунгерд очень искренне рассмеялась. – И только мы с тобой, мой честный Ульф, будем знать, чей это сын!

Нет, никогда не стану своим в мире, где боги вот так запросто ходят по земле. Потому что если никто из людей (кроме меня) в этом не сомневается, то надо полагать, так и есть. Ибо это и есть глас народа. Тем более представительницу племени великанов я видел буквально только что.

– Думаешь, будет сын?

– Знаю. И он унаследует часть твоей удачи, Ульф Вогенсон. Ты не в обиде?

– Нет. Я счастлив, что мы с тобой были вместе, Рунгерд, дочь Ормульфа, – произнес я торжественно. – Это было прекрасное время, и я очень тебе благодарен!

Правильные слова и правильные чувства. Светлая печаль вытеснила обиду и заполнила пустоту.

Я пододвинулся ближе и обнял женщину. Бережно.

Минуло не больше получаса с тех пор, как мы остались вдвоем. А ощущение такое, будто полжизни прошло.

– В зрелости ты будешь мудрейшим из хёвдингов, Ульф Вогенсон, – Рунгерд погладила меня по плечу. – Если тебя не убьют раньше.

– Думаешь, меня убьют? – Просто так спросил, без задней мысли.

– Не знаю. Попытаются наверняка. И очень скоро. Руны подсказали мне. Но вряд ли ты ожидаешь иного, поэтому, надеюсь, вновь обманешь смерть. А если не обманешь – у тебя всё равно родится сын, которого ждет славное будущее.

Не уверен, что будущее сына меня утешит, если мне выпустят кишки.

Плевать! К опасностям я привык. Работа такая. «Воин» называется. Так что пытаться убить меня будут многие. И очень скоро, потому что самое позднее через месяц мы уйдем в великий поход. И там, куда мы придем, нам точно не будут рады. Так что для кого-то он станет великим, а для кого-то – последним. Но надеюсь – не для меня. И ни для кого из моих друзей.

– Я рада, что ты – побратим моего сына, – Гудрун угадала мои мысли. – Вы поможете друг другу. И еще… Ульф… Братья ничего не должны скрывать друг от друга, но ты всё равно не говори Свартхёвди о нас. Он – не такой, как ты. Он не поймет.

Она помолчала немного, потом продолжила тему:

– Между мужем и женой тоже не должно быть тайн, но моей дочери будет больно, если она узнает о том, что было у нас с тобой. Поэтому лучше, если ты и ей ничего не скажешь.

– Это точно, – кивнул я. И с опозданием сообразив, что именно она сказала, воскликнул: – Ты хочешь, чтобы я женился на Гудрун?

– Хочу.

– И ты не станешь ревновать? – поинтересовался я наполовину в шутку, но наполовину всерьез.

– Ульф, Ульф! – Рунгерд взъерошила мои волосы чисто материнским жестом. – Далеко тебе еще до настоящей мудрости! А теперь пойдем отсюда, а то уже не он (прикосновение к животу), а я захочу тебя. А это будет неправильно. Да и йотунша может вернуться и потребовать свою долю! – Рунгерд захихикала и дернула меня за причинное место.

Отвратительная привычка. Надеюсь, когда Рунгерд станет моей тещей, то сумеет от нее избавиться.

Глава тридцать девятая,

в которой на сцене появляется благородный франк Жерар из Аквитании, а у героя появляется возможность достойно умереть

Его корабль приплыл в Роскилле едва вскрылся лед. Рискованное путешествие, но этот паренек был не из трусливых.

– Я – Жерар, сын графа Бернара! – гордо объявил франк, шагнув вперед. – Меня послал к тебе, граф Рагнар, правитель Аквитанский король Пипин, сын Пипина, дабы сопроводить щедрые дары, коими приветствует тебя мой король!

Само собой, я понимал далеко не всё, так, с пятого на десятое, поскольку граф говорил по-своему, по-франкски, а толмач переводил его речь весьма вольно. Например, короля Пипина он поименовал ярлом, а Рагнара – конунгом. Соображал, негодяй, чем может обернуться попытка унизить Лотброка.

Молоденький франк был не то чтобы глуп… Опыта у паренька было маловато. Он огляделся по сторонам и решил, что имеет дело с морским разбойником, обитающим в рыбачьем поселке. Еще бы! У Роскилле даже стен нет. Что каменная крепость нужна только тем, кто боится нападения, франк как-то не сообразил. И посчитать боевые корабли в гавани тоже не удосужился. А может, просто считать не умел.

Точку зрения графеныша я узнал от Ульфхама Трески, немного понимавшего по-франкски и сумевшего подслушать разговор посла со своими людьми. Его счастье, что переводчик оказался с понятием.

Принесли дары. Не скажу, что их богатство поражало воображение. Добыча, которую мы взяли под Плесковым, была куда солиднее. По понятиям норманских конунгов, дары были скромные. Но не оскорбительные, потому что – правильные. Добрые франкские мечи, хорошие доспехи, конская упряжь…

Рагнар удостоил подарки мимолетным взглядом, затем кивнул челяди: унести.

– Чего же хочет от меня твой хозяин ярл Пипин, сын Пипина?

– Мой король предлагает тебе союз! – провозгласил безусый Жерар Бернарович. – Против короля Карла, сына Людовика Благочестивого. В награду мой король обещает тебе… – далее последовали названия неизвестных мне населенных пунктов и территорий. Рагнару они тоже были неизвестны. Зато он точно знал, чего хочет. И спросил без обиняков:

– Даст ли твой господин проводников, которые приведут меня к главному городу конунга франков?

– Я сам поведу твое войско! – не скрывая радости, заявил графенок.

Вот это дело. Толковый проводник – это именно то, чего не хватало нашему доблестному воинству. Покажите нам врага… Нет, не так. Покажите нам, где клиент хранит золотишко, а все остальное мы сделаем сами.

– Что скажете, верные мои? – задал Рагнар чисто риторический вопрос.

«Верные» взревели сотнями глоток. Одобрительно.

Ветер, будто услыхав, вздул пузырем Рагнарово знамя. Вышитый на нем ворон взмахнул крыльями. Добрый знак. Рев викингов поднялся еще на пару десятков децибел.

Вопрос с походом на франков был решен. Собственно, он был решен еще осенью, и все всё знали, но официально простых бойцов ознакомили с планами Рагнара только непосредственно перед выступлением. Так надежнее.

* * *

Гуляли два дня. А на третий праздник кончился. Для меня. Потому что к нам заглянул Ивар Рагнарсон. Вместе с французским графенком Жераром. И после первой же выпитой чары чванливый графенок, явившийся к нам уже на изрядном градусе, уставился на меня и заявил во всеуслышание:

– Жоф, а ты что здесь делаешь?

Я понял: такую фразу трудно не понять. Тем более что прибывший с Жераром переводчик услужливо перетолмачил.

– Ты обознался, франк, – вежливо ответил я по-нормански. – Меня зовут Ульф.

– Жоф, ты что, решил надо мной подшутить? – захихикал Жерар Бернарович. – И, обращаясь к Ивару: – Представь, я-то думал, что он – в Париже, а он здесь! Ха-ха-ха!