имперский Север… Вот это мы змеюку выкормили на собственной груди, а, Леона?
— Надежда!
— Хомяк?
— Я сделаю, что нужно. Не язви.
— На суде я слушала твою пламенную речь. Послушай немного и ты.
— Так это месть?
Акаме и Леона засмеялись; красноглазая вышла на середину комнаты, подняла Первый Проклятый в ножнах — горизонтально, на вытянутой руке в уровне глаз. Театральным трагическим голосом произнесла:
— Прими мое сочувствие, боевой Хомяк! Ты победил принцессу и получил в жены чудовище, с которым будешь жить… Будешь жить до тех пор, пока не разлучит вас…
— Производственная необходимость, — припечатала Ривер. — Но ты не печалься, ибо долго твои мучения не продлятся. Встреча сегодня в полдень. Пошли, нам еще надо переодеться для приема послов.
— Хорошо. Надежда, ты упоминала там какие-либо имена?
— Нет пока. А что?
— Тогда меня представим как Адзино Миура…
* * *
— … Но вы, господа, можете обращаться ко мне по земному имени Вильям Адамс. Я буду иметь честь переводить переговоры.
Встреча происходила в большом зале дворца. Енот лично подавал руку каждому гостю из зазеркалья, отводил на предназначенное место — разумеется, внимательно высматривая скрытое оружие. Не то, чтобы это могло помочь против обученного спецназовца — а в делегации неизбежно имеются такие — но хотя бы позволяло составить некое мнение о гостях.
Всего из большого зеркала вышли шестеро. Двое высоких мужчин, в аккуратных черных костюмах, скроенных с учетом приличного брюшка. Белые рубашки, красные галстуки, золотые заколки; запонки с камушками. Двое мужчин помоложе: костюмы столь же дорогие, но фигуры намного спортивнее. Может быть, эти самые силовики; а может, просто не состарившиеся еще чиновники. Наконец, двое мужчин среднего возраста, не с привычными планшетами, камерами — с папками и чернильными ручками. Еще когда Енот жил на Земле, ручки такие считались антиквариатом, но секретари делегации вполне привычно приготовились записывать ими протокол.
Гости расселись на приготовленных вокруг низкого кольцевого стола стульях. Со стороны Республики присутствовали президент Надежда Ривер (так и представилась земным именем), старший секретарь Акаме, просто секретарь барон Носхорн, переводчик… Адзино Миура или Вильям Адамс, если угодно.
Ну и полсотни штурмовиков с зажженными фитилями на галерее, ну и Эсдес на балкончике, спиной к стене, невидимая из комнаты. Дверь балкона по случаю теплой весны растворили, так что генерал наблюдала переговоры посредством маленького зеркальца на длинной ручке, и могла вмешаться в любой момент.
Услышав имя переводчика, рассевшиеся послы понимающе переглянулись. Правый секретарь тихонько сказал соседу:
— Он из самой первой волны тестировщиков. Надо же, выжил. При тогдашних технологиях мог собраться: “голова там — жопа здесь”. Похоже, местные не подозревают, кто он и откуда.
— С чего ты взял, — удивился сосед. — Откуда столько сведений?
— Все забываю, что тут нет гугла… Вернемся, загуглишь его имя.
Старший в делегации полуобернулся к говорящим:
— Так это наш человек? Высоко пролез! Но тогда имеет смысл прислушаться к его рекомендациям. А теперь, наконец-то, помолчите. Дайте мне хотя бы верительные грамоты вручить!
После чего встреча уже покатилась по протоколу, без лишнего слова, без резкого движения. Енот окончательно уверился, что в делегации силовики есть: все шестеро послов доставали бумаги, поднимались для уместного неглубокого поклона, садились обратно, вынимали носовой платок — нарочито плавно. Чтобы никоим образом не напугать хозяев непонятным жестом, не спровоцировать резким движением.
Как Енот и предполагал изначально, послы представляли огромную корпорацию, называемую без изысков “Проект”. В полном соответствии с теми же рассуждениями, Проект занимался межзвездными сообщениями, и вот, наконец, добрался до места обитания Енота.
К сожалению, обратный путь на Землю для Енота пока что оставался закрыт. Но связано это было не с запретом теоретической физики и не с технической невозможностью. На обратный перенос Енота всего лишь не было предусмотрено средств. Как сразу с очевидным намеком пояснил посол, обратный портал примет ровно их шестерых, ибо рассчитан относительно некой вычисленной до грамма массы.
Послы подтвердили сказанное зимой, в разгромленном при штурме доме Онеста. Во-первых, земляне признают Новую Республику суверенной договаривающейся стороной, а не будут пытаться завоевать здесь власть силой превосходящих технологий. Во-вторых, все земляне, прибывающие из порталов, соглашаются подчиняться здешним законам на той территории, где законы действуют. В-третьих, порталы будут устроены в указанном властями Новой Республики месте.
— Все это новости, безусловно, хорошие, — согласилась Надежда, выслушав перевод. — Но что же все-таки от нас надо? Вы говорите об открытии большого числа порталов. Для вашей и нашей науки, так же и для торговли хватило бы одного портала. Ну, двух-трех.
Старший из послов посмотрел на Вильяма Адамса прямо:
— Нам требуется ваш совет и помощь. На планете Земля происходит экологическая катастрофа. И мы просим принять беженцев. Эвакуированных. В идеальном случае мы бы создали собственное государство где-либо в отдаленной местности…
Енот икнул.
Это значит — рваться на Землю бессмысленно?
Это значит — возвращаться некуда?
С трудом подбирая слова, Енот перевел фразы гостя. Посмотрел при том не на Акаме, как обычно — на Носхорна. Это значило, что соглашаться он категорически не советует. А если бы посмотрел на балконную дверь — удар холодом последовал бы через секунду. А если бы посмотрел на галерею… В общем, система сигналов не поражала сложностью.
— Извините, господин посол. Это условие для нас неприемлемо. Анклав чужаков, оснащенный неизвестными нам технологиями, нам не нужен.
Посол с намеком поглядел на протез Надежды:
— Мы охотно поделимся некоторыми технологиями с вами.
Ривер покачала головой:
— Миура. Объясните гостям нашу политику в области технологий.
Енот вежливо поклонился, тронул носовым платком уголки глаз и сказал:
— Оправдание технологического прогресса только одно. Это медицина. Здоровье. Срок жизни. Пока прогресс дает все это, мы согласны, стиснув зубы, терпеть попутное изобретение оружия и его полевые испытания в форме мировых войн. Здешняя медицина лучше нашей, это я почувствовал на собственной спине. И справился с лечением не какой-то великий врач, а всего лишь лиценциат, даже не бакалавр, не академик! Но и здешняя медицина не всесильна. В этой области мы бы приняли помощь. Но при определенных ограничениях.
Посол вежливо слушал.
— Сколько человек вы бы хотели переправить сюда?
— До полумиллиона. Возможно, до семисот пятидесяти тысяч.
— Всего лишь? Речь не пойдет о миллиардах?
— Наша техника столько не осилит. Господин… Адамс. — Гость прекрасно понял смысл имени:
— Буду честен. Мы торгуемся не с позиции силы. Как переводчик, как человек, занимающий уникальную позицию на стыке двух миров…
Еноту сразу представился жирный кошак, балансирующий на покосившемся заборе между истошно лающими псами.
— … Что вы нам посоветуете? Попросту? — закончил посол.
— Вы