пар. О серьезных избиениях сообщили четыре жены и ни одного мужа. Стейнмец пришла к
ряду «выводов»: мужчины просто не сообщают о насилии; это, должно быть, серьезная
проблема; около 250 тыс. мужчин ежегодно подвергаются избиениям. Напомню, что все эти
«выводы* были сделаны на основании опроса 57 пар, в ходе которого ни один мужчина не
сообщил о насилии. Со временем шумиха вокруг этих дутых выводов в СМИ поутихла, но
цифра успела вырасти до двенадцати миллионов ежегодно избиваемых мужей!55
Одна из проблем состоит в формулировках задаваемых вопросов. Там, где обнаружилось, что
женщины и мужчины бьют друг друга одинаково часто, парам задавали вопрос, приходилось
ли им когда-нибудь на протяжении их совместной жизни драться друг с другом. Равное число
женщин и мужчин отвечали «да». Но соотношение резко менялось, как только их спрашивали
о том, кто начинал драку (кто нападал, кто защищался), насколько серьезными были удары
(она толкнула его до или после того, как он сломал ей челюсть?) и как часто происходило
насилие. Когда задавались эти три вопроса, то результаты соответствовали тому, что мы
всегда знали: насилие против женщин по количеству, частоте, степени тяжести было гораздо
большим, чем против мужчин, — Лорена Боббитт не в счет56.
Другая проблема заключалась в том, кого спрашивали. В исследованиях, обнаруживших сходные
показатели, опрашивали только одну сторону. Исследования, в которых по отдельности
опрашивались обе стороны, выявили значительные несоответствия в ответах женщин и мужчин.
Те же самые исследователи, которые получали одинаковые показатели, предупреждали, что к их
результатам следует подходить чрезвычайно осторожно,
400
поскольку мужчины часто не сообщают о серьезных избиениях. (Видимо, для них одинаково
немужественно бить женщину и быть ею побитым, ибо «настоящий мужчина» на женщину
руку никогда не поднимает57.)
Третья проблема состоит в указании конкретного периода времени при задавании вопроса. В
исследованиях с одинаковыми результатами спрашивали о случаях, произошедших в течение
последнего года, и таким образом один удар мог приравниваться к ужасу перед насилием,
который мог длиться десятилетиями. И поскольку хорошо известно, что насилие против
женщин резко возрастает после развода или расставания, то исследователи, получившие
одинаковые результаты, исключили случаи, происходящие после развода и расставания. В это
время происходит приблизительно 76% всех стычек, и за 93% из них ответственны
мужчины58.
Наконец, исследования, которые предлагают сравнение, целиком основываются на так
называемой Шкале тактики конфликта (ШТК). Эта шкала не делает различий между насилием
в нападении и в обороне и относит, например, к насилию побои, нанесенные женой мужу во
время избиения им детей. При этом не принимаются во внимание и физические различия
между женщинами и мужчинами, из-за которых женщины с травмами, полученными в
результате семейного насилия, обращаются за медицинской помощью в шесть раз чаще. Не
учитывается и нефизическая сторона насилия, когда женщина вынуждена мириться с
оскорбительными для нее отношениями с мужем: из-за различий в доходах, из страха за буду-
щее детей, из-за того, что она не имеет собственных средств к существованию. В подобных
исследованиях не учитываются супружеские изнасилования и сексуальная агрессия со сторо-
ны мужа. Один исследователь проблемы изнасилований задает вопрос: «Вы могли бы назвать
двоих одинаково агрессивными, если женщина бьет мужа кулаком в грудь, не нанося
телесных повреждений, а он бьет ей кулаком в лицо и ломает нос? Но по этой шкале оба
получают одинаковые очки»59.
Некоторые исследования говорят о том, что женщины действительно способны на насилие в
близких отношениях, но далеко не в тех масштабах и не с той жестокостью. По данным
Министерства юстиции США, над женщинами в десять раз больше совершают акты насилия
близкие люди, чем над мужчинами. В среднем против женщин было совершено около 575
тыс. актов насилия, а против мужчин — 49 тыс. Возможно, эти цифры несколько завышены:
криминолог Мартин Шварц
401
полагает, что женщины ответственны в 3—4% случаев супружеского насилия. Примерно одна
из восьми жен указывала, что хотя бы раз избила своего мужа. Если женщина прибегает к
насилию, то она выбирает насилие либо самой слабой, либо тяжкой степени. Строе с
коллегами обнаружили, что женщина толкает, ударяет и пинает наравне с мужчинами, но она
не намного реже берется и за оружие60.
Уровень домашнего насилия зависит от того, в чьих руках больше власти. Когда все решения
принимает одна сторона, насилие — с его и ее стороны — максимально. Насилие против
женщин чаще всего происходит в тех семьях, в которых власть сконцентрирована в руках
мужа. Интересно, что против мужей (хотя и в гораздо меньших масштабах) насилие приме-
няется в семьях, где власть также сконцентрирована в руках мужа и лишь в чрезвычайно
редких случаях — в руках жены. Концентрация власти в руках мужчин приводит к
повышению насилия — выдохните — как против женщин, так и против мужчин. Уровень
насилия резко падает, когда отношения становятся более равными, и практически нет случаев
насилия жены над мужем, когда решения принимаются сообща, т.е. когда отношения
полностью равны61.
Женщины и мужчины в совершении насильственных действий различаются по степени и
мотивам. Исследователь проблемы насилия в семье Кирсти Илло утверждает, что мужчины
склонны использовать насилие в практических целях, для наведения страха и ужаса, чтобы
гарантировать согласие, повиновение и покорное принятие устанавливаемых ими в доме
правил. Женщины, наоборот, склонны прибегать к насилию для выражения чувств
фрустрации и злобы, и, конечно же, чтобы предотвратить дальнейшие истязания. Крайне
редко женское насилие бывает систематическим, целенаправленным, постоянным. Как
недавно написали два психолога:
«В отношениях между полами избиение — это, прежде всего, то, что мужчины делают с
женщинами, а не наоборот... Избиваемые женщины часто тоже прибегают к насилию, и не только
ради самозащиты. Они живут в культуре насилия и становятся частью этой культуры. Некоторые
женщины во время избиений защищают себя: они бьют в ответ, бьют и толкаются, может, даже не
реже, чем их мужья. Но все равно избивают именно женщин»62.
Если во время опроса насильственные действия женщин и мужчин фиксируются как
равнозначные, то может показаться, что оба тендера одинаково склонны к насилию. Однако
402
реанимации в больницах, приюты для избитых женщин и морги говорят нам, что подобные
данные чертовски обманчивы.
Насилие против женщин не знает классовых, расовых и этнических границ. «Образованные,
успешные, интеллектуальные мужчины — адвокаты, врачи, политики, бизнесмены — регу-
лярно и жестоко избивают своих жен наравне с докерами». Однако некоторые различия есть.
Например, безработица является одним из мощных факторов домашнего насилия. Данные
некоторых исследований показывают более высокий уровень насилия в афроамериканских
семьях, чем в белых. В одном исследовании обнаружилось, что черные мужчины бьют своих
жен в четыре раза чаще, чем белые мужчины, а черные женщины бьют своих мужей в два раза
чаще, чем белые женщины. Последующие исследования выявили снижение уровня насилия
среди черных семей, но он остается все еще несколько выше, чем в белых семьях63.
Об испаноамериканцах данные противоречивы: в одном исследовании обнаружилось, что в их
семьях уровень насилия гораздо ниже, чем в семьях «англосаксов», а в другом — что немного
выше. Это противоречие можно объяснить разнородным составом испаноамериканцев.
Кауфман Кантор с коллегами нашли, что мужья в пуэрториканских семьях жен бьют в два
раза чаще, чем в семьях англосаксов (20,4% к 9,9%), и примерно в десять раз чаше, чем в
кубинских семьях (2,5%). Во многих случаях, однако, эти расовые и этнические различия
исчезают, когда принимается во внимание социальный статус. Социолог Ноэль Казенав
проанализировала результаты того же национального Исследования проблемы семейного
насилия и обнаружила, что черные мужья гораздо реже избивают своих жен, чем белые, в
трех из четырех категорий Дохода — в двух высших и низшей. Более высокий уровень среди
черных наблюдался только в семьях с доходом 6 000—11 999 долларов (40% от всех
опрошенных афроамериканцев). Доход и место жительства (город/село) фактически
объясняли этнические различия между латинос и англосаксами. Раювые различия в