– Да ты заранее знал, чего я попрошу! – воскликнул Струев.
– Я учился у тебя, Иван, – отозвался Лян, – только у меня к тебе просьба: не лезь на рожон, ладно?
– Пошел ты, господин Старший Советник! Я буду рядовым?
– Нет, но и не генералом. Сейчас я представлю тебе твоего начальника.
Лян нажал на кнопку на своем столе. Струев обернулся к входной двери, в которую через пару минут вошла женщина в полевом комбинезоне.
– Забирайте господина Струева, Антонина Ивановна, – сказал ей Лян.
Струев, совершенно остолбенев, стоял и смотрел на своего нового начальника. Потом он задумчиво улыбнулся и, не попрощавшись, шагнул в дверной проем. Женщина кивнула Советникам, вышла вслед за Струевым и прикрыла дверь.
– Прощай, учитель, – тихо сказал Петров, не поднимая головы.
Струев и женщина шли по коридорам базы.
– Ты все так же прекрасна, седьмая, – сказал Струев.
– Теперь меня зовут Светличная Антонина Ивановна, – отозвалась женщина.
– Мы в некотором роде поменялись ролями, а?
– Вроде того.
– Как мне называть тебя… вас?
– Зови меня Тоней, Иван.
– Хорошо, Тоня… Скажи мне, то, что мы будем делать, это опасно?
– Очень.
– Это хорошо, – сказал Струев, – более всего я жалею о том, что мне было суждено все это пережить…
Эпилог
Москва. Востряковское кладбище.Четверг, 3 октября 2030 г. 16:05.
Хоронили Данилу Аркадьевича Суворова на Востряковском кладбище, тихо, как будто и не был он никогда Советником и одним из самых влиятельных людей мира. У гроба рядом с вырытой могилой стояли только четверо: двое «медведей», Старший Советник Лян и молодая белокурая девушка в темных очках. Никто не произнес ни слова, никто не поцеловал покойника, только один из «медведей» поправил икону в мертвых руках Суворова. Кладбищенские работники споро и аккуратно закрыли крышку гроба, заколотили ее и опустили гроб в могилу. Все, кроме Ляна, бросили в могилу по горсти земли. Через пару минут могильный холмик был уже готов, и рабочие начали устанавливать гранитный крест. Один из «медведей» положил на могилу венок с лентой, на которой было написано: «Прощай, друг».
Девушка плакала. Из-под темных очков по щекам катились слезы. В руках она держала небольшой сверток. Когда рабочие закончили устанавливать крест, она развернула сверток и достала медную табличку.
– Я хочу, чтобы это установили на могиле, – сказала она.
«Медведь» посмотрел на надпись на табличке и отрицательно покачал головой. Подошел Лян и тоже прочел надпись: «Ты подарил мне Жизнь».
– Нельзя, Вероника, – сказал он. – Вы же все прекрасно понимаете.
– Сергей Кимович, я прошу, – прошептала она.
– Вам же сказали… – тихо пробасил «медведь».
– Уйди отсюда, – кинул ему Лян.
Он забрал табличку из рук женщины и долго смотрел на нее.
– Я бы тоже мог написать так, – наконец сказал он, возвращая ей блестящий медный квадратик, – не в биологическом смысле, конечно. Поверьте, я прекрасно вас понимаю. Давайте сохраним эту табличку до лучших времен.
– До каких лучших? – сквозь плач проронила женщина.
– Вероника, война все еще не закончена, и учитывая… хм… ее особый характер, любая информация может быть использована против того, за что боролся Данила Аркадьевич всю свою жизнь. Тот же Струев даже не захоронен. Вы тоже находитесь в постоянной опасности. Не надо.
– Вы… Вы… – всхлипывала женщина. – Вы не смогли ни помочь ему, ни защитить его, а теперь боитесь даже отдать ему должные почести, господин Старший Советник!
– Не кричите вы так пафосно, Вероника, – тихо произнес Лян. – Этот кусок меди не даст моей Родине больше шансов, а вам покоя. Отдайте его мне. Я сохраню его, пока я жив.
– Сергей Кимович, почему я не с вами? Почему с меня не берут клятву?
– Мы не можем взять вас к себе. Вы же знаете. Вы…
– Да, я дочь Анны Григорьевны и, да, незаконнорожденная дочь…
Лян сделал быстрый шаг к женщине и зажал ей рот рукой.
– Вероника, вы сегодня уже трижды порывались нарушить клятву, – сказал он, – а потом удивляетесь, почему в ней нет никакого смысла. Поймите еще и такую вещь: Данила Аркадьевич тоже нарушил клятву.
Он отпустил девушку. Та покачнулась, он подхватил ее под руку и усадил на рядом стоящую скамейку. Женщина уткнулась лицом в табличку, которую продолжала держать в руках. Лян закурил.
– Будьте разумной, отдайте табличку мне. И не приходите сюда больше. Ладно?
Женщина протянула табличку Ляну.
– Сергей Кимович, где моя старшая сестра?
– Не я прятал вашу единоутробную сестру, Вероника.
– И вы не скажете, кто прятал?
– Я и не знаю. Я дал клятву позже, чем ее спрятали.
– А это правда, что тот, кто прятал, иногда убивал своих подопечных?
– Этого никто точно не знает, Вероника. Но я допускаю, что порой это было единственным выходом. Я не меньше вас хочу найти вашу сестру, и, если она жива, то под нашим присмотром она была бы в большей безопасности.
– Я понимаю, Сергей Кимович… Скажите, я хьюмен?
– Пока нет, – ответил Лян, – возможно, никогда и не станете. Постарайтесь меньше думать об этом.
– А моя сестра?
– Как я могу это знать?
– Я перееду жить в лабораторию завтра утром, так будет лучше?
– Безусловно. Спасибо.
– Не надо меня благодарить. Я это делаю не для вас.
Женщина встала и быстро пошла по дорожке между могилами. Лян смял сигарету в руке, обжигая ладонь. Затем подозвал жестом одного из «медведей».
– Вот что, Серпухов, – проговорил он тихо, – не спускайте с нее глаз. Если она исчезнет из поля вашего зрения или отдалится от приданных вам людей более чем на пятнадцать верст… Вы знаете, как пользоваться пультом.
– Я понял, Сергей Кимович.
Лян встал и пошел прочь. Он все время поглядывал на табличку, отданную ему Вероникой. Когда его привезут домой, он положит ее в ванну и зальет кислотой.
* * *Москва. Строгино.Воскресенье, 2 января 2000 г. 12:03.
Аня сидела в кресле и куталась в плед. Угораздило ее поссориться с мужем и уехать с новогодней вечеринки от Крутитских! И вроде права была – напился он, как свинья, и стал клеиться к Ленке, а все смотрели на нее и хихикали. А все равно противно и тоскливо было сидеть дома 1 января одной с дочкой. А муж уже второй день околачивался невесть где. «Может быть, все-таки развестись с Виктором?» Аня встала, чтобы посмотреть в окно на детскую площадку, куда выпустила погулять дочку, и тут зазвонил телефон.
– Алло.
– Привет, Анюта, это Данила. С Новым годом!
– Новый год был вчера, Данила…
– Я далеко был… Ты чего такая кислая?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});