Мы ожидали приезда Бет и Теренса из клиники Вунворта, и я конечно же не могла ни о чем другом думать кроме них, и того что произошло между мной и Калебом. В школе учителя меня почти не трогали, и даже не смотря на то, что я плохо делала домашнее задание, это списывали на происшедшее с моими друзьями. И когда со мной об этом заговаривал школьный психолог, я иногда не сразу понимала, почему они считают, что я должна быть огорчена. Но тут же вспоминая, о смерти Евы (якобы смерти), старалась подражать и другим ученикам с трагическими выражениями лица.
Мы уже час спорили с Калебом, на счет того, что мы можем постоянно быть столь же близки. Я знала, что он должен хотеть этого не меньше, а Калеб был настроен явно отрицательно на обсуждение этого вопроса.
Я помогала мыть ему машину во дворе его дома, и тут, я надеялась, нас не мог услышать Грем, как всегда не оставляющий своего поста возле Евы. Мы, так же затаив дыхание, со дня на день ожидали ее пробуждения, после того, как ему пришлось еще раз ее убить. В тот день я даже не хотела находиться в городке, и потому забрав Соню и Рики, мы с Калебом съездили в Лондон, в цирк, который я на дух не переносила. И все же это было лучше, чем быть здесь, и знать что происходит.
— Опять это твое — «Нет»!
Уперев руки в бока, я посмотрела на Калеба.
Он медленно выпрямился, и отставил в сторону шланг с проточной водой, с одной стороны машина уже блестела, и я чувствовала, что пока мы доберемся к другой, то я буду ужасно зла.
— Как же ты все усложняешь, Рейн. — Он склонился к моему лицу, и тяжелый вздох вырвался из его губ. — Доверься мне. Все будет в порядке. Стоит немного потерпеть.
— А если все не будет в порядке, и мы с тобой так и не узнаем, как это быть вместе?
— Но разве, как девушка ты не хочешь, чтобы перед этим мы с тобой поженились?
Я замолкла и густо покраснела. Это было как раз то, о чем я мечтала уже давно. Но замуж выходить как-то рановато. И для Калеба, это сложный и трудный шаг, который он может еще и не готов сделать. Ради него я готова была поступиться своими моральными принципами. Самюель будет просто в ужасе, если узнает, но мне было все равно, пусть совесть моя не будет чиста. Но так мне будет легче, зная, что я смогла взять от Калеба все. Из-за всей этой истории с волками меня терзали плохие предчувствия.
— «Чтобы быть счастливым, надо верить в счастье».
— И кто это сказал? — нахмурилась я.
— Толстой.
— И много он знал о такой любви как у нас?
— Он много знал о людях.
— Ты говоришь так, будто был с ним лично знаком.
Калеб рассмеялся, и его бархатный глубокий голос заставил меня забыть о злости.
— Я не настолько стар! Но я читал его книги.
— То, что ты читал «Войну и мир», не значит, что ты читал Толстого.
— Ну, а ты еще не учишься на литературного критика, чтобы меня поучать, — подразнил меня Калеб, и не заметно для себя я стала забывать о начале нашего разговора.
Калеб снова взял в руки тряпку, и продолжил усердно драить боковую дверку. Я же занялась ветровым стеклом. Но время от времени поглядывала на Калеба. Из раскрытых дверей машины доносился звук радио. Смолкла песня, а за ней пошел метеорологический прогноз.
— «На ближайшие три-четыре дня, установиться мягкая погода, без осадков, ветер до 3 метров в секунду. Луна достигнет своего пика в среду, до полнолуния есть еще два дня, так что сомнамбулы — закрывайте окна!» — мягко вещал голос ведущего на лондонской радиостанции, и я даже не заметила, как застыла, прислушиваясь, и обернувшись к Калебу, поняла, что и он тоже слушает.
— Уже так близко полнолуние, — выдохнула я.
Калеб слабо улыбнулся.
— Значит, нам нельзя тянуть, нужно будет уже сегодня поговорить с Бет и Теренсом. Крайний срок завтра. А в среду… — он замолк, задумчиво покосившись на окна второго этажа. — Нужно будет теперь все объяснять не только им, но и Еве.
— Когда они приедут? — я облокотилась о капот джипа, а Калеб подойдя ко мне, упер с двух сторон от меня руки, но я знала, что в этом жесте нет ничего интимного, он просто думал о своем.
Калеб поднял свои задумчивые серебристые глаза, и проблеск понимания, что он стоит ко мне очень близко, тут же осветил его лицо. Он повел возле меня носом, пройдясь сверху вниз вдоль линии волос, а затем прикоснулся губами к виску. Все это он проделал так просто, будто бы не чувствовал всего того, что и я. Единственное, что выдавало его — тяжелое дыхание. Меня дрожь в коленках.
— К вечеру. Даже не представляю, как им все объяснить.
— О ну это просто, скажи Теренсу, что он станет сильнее и ловчее любого парня, а Бет красивее, даже если это не так.
Калеб рассмеялся удивленно, и посмотрел на меня.
— Вообще-то все именно так. Оборотни тоже становятся сильнее, как и вампиры, и у них появляется скорее не красота, а… притягательность. Так словно они напичканы феромонами, но это всегда больше проявляется с растущей Луной. Они становятся очаровательными, и их магнетизму тяжело сопротивляться, если ты меня понимаешь…
— В плане чувственности, я так понимаю.
— Что-то типа того, — качнул головой Калеб, и маленькая ямочка проступила на его щеке, словно он хотел скрыть улыбку.
— Думаю, сегодня не получится с ними поговорить — я знаю миссис Фослер, да и мама Теренса — Лив, они захотят побыть в этот вечер со своими детьми. Может, я договорюсь с ними, чтобы приехали к нам в гости, или точнее к тебе и мне, чтобы поговорить о Еве? В любом случае, думаю я смогу убедить их родителей на завтрашний вечер.
— Это хорошая идея.
Мы застыли друг напротив друга, и лишь спустя время я поняла, что голова кружиться, потому что затаив дыхание слежу за ним.
Но тут отворились двери на крыльце, и я могла бы этого и не заметить, если бы Калеб не дернул резко головой в сторону дома. Нехотя повернувшись следом за ним, я заметила Грема. Его лицо было серьезным и сосредоточенным.
— Что-то случилось? — я остудила дыхание, ожидая услышать, что Ева очнулась, но Грем лишь покачал головой.
— Нет, но мне придется забрать ненадолго Калеба. Ты сама не останешься, сейчас приедет Прат. Можешь оставаться на улице, и самое главное, не приближайся к Еве.
Я посмотрела на Калеба. Он в ответ ободряюще улыбнулся:
— Боюсь, машину придется домывать самой!
Как просто Калеб мог меня успокоить. Стоило ему только прикоснуться к моим губам, как нас прервал корвет Прата въехавший во двор, словно метеор, он резко затормозил возле нас, почти касаясь, ног Калеба.
— Легок на помине, — проворчала я, и, увидев, как ухмыляется Прат, едва сдержалась, чтобы не вылить грязную воду из ведра ему на стекло.