в Лос-Анджелес, и я сделаю для вас то же, что и для Стивена». На следующий день я прыгнул в самолет с доком, вернулся в Лос-Анджелес в тот же отель и снова начал мой режим, а потом я не знаю, что произошло. Но я не слышал о Джо месяцами. Через неделю я уволил
этого доктора, потому что был настолько же зависим, как и до лечения. Я пел песню Эми еще до того, как она ее написала. Но уже начал серьезно задумываться о реабилитации.
Эрин ушла от меня месяц назад, уехала со своей подружкой, начала ходить на какие-то встречи, а потом записалась на реабилитацию в больницу «Аврора Лас Энсинас» в Пасадене. В отличие от большинства реабилитационных центров, это – огромное поместье в двадцать шесть акров. Его построили в 1901 году, чтобы лечить кинозвезд от алкоголизма. В то время врачи были так богаты, а место так процветало, что они смогли украсить его в самом живописном стиле. Они посадили на территории экзотические и местные деревья. Из Африки, Индии и Южной Америки. Место походило на дендрарий. Многие голливудские звезды двадцатых, тридцатых и сороковых годов отправлялись туда на отдых. Тогда они еще не знали, что алкоголизм – это болезнь, и, чтобы забыть о выпивке, им давали морфий. Пока я был там, я жил в доме, где умер У. К. Филдс. Спал как младенец.
Я поехал навестить Эрин в «Лас Энсинас». Я хотел сводить ее в кино, но она не захотела пойти. Я сидел в ее маленькой хижине в амбулаторной клинике, болтал с ней и говорил: «А тут мило! А это что?» И в тот момент к нам зашел ее психолог, один раз взглянул на меня и сказал:
– Стивен, возможно, вам сегодня нужно остаться здесь.
– О боже! – ответил я. – Вы хотите уговорить меня на реабилитацию?
– Да, Стивен, мне кажется, это хорошая идея.
Я пошел в туалет, достал свой пузырек с таблетками и бросил его на дно мусорки, вышел и, опираясь на мою безудержную итальянскую чувствительность, ответил: «Ну все! Я готов». Потому что знал, что не справлюсь сам, а у них была интенсивная программа детокса. Так что я устроил себе настоящие шуры-муры.
Через полторы недели: ааа! Я был там, и Бог поселила со мной парня по имени Джо (Йо на испанском). Он жил в Мексике, прямо на границе. И я думал, что это у меня все плохо! Я просыпался каждые два часа, принимал снотворное и опять засыпал на целую вечность. А этот парень лежал на спине и орал что есть мочи, держал себя за ноги, бился в конвульсиях: «Аааа! Аааа! Аааа!» Кри-чаа-ал. В него закачивают всякое говно, но ничего не помогало. Он наконец-то успокоился после двух недель, и когда он был способен разговаривать, я узнал его историю. Он жрал заменители наркотиков целых десять лет.
Мне всегда было интересно, что со мной станет в пятьдесят, и вот он я, шестидесятилетний обдолбыш. Можно уже отдохнуть, блядь! Все происходит слишком быстро! Хотя время никогда так не замедляется, как в период реабилитации. Когда у тебя детокс, ты поднимаешь глаза на часы и говоришь: «Блядь, сейчас только час? О боже, это будет очень долгий день»! А поднимают тебя в шесть! Когда ты проходишь детокс в шестьдесят, это так унизительно. Ты говоришь с людьми, а они отвечают: «Что? Мучачо, ты не выглядишь на шестьдесят!» Или: «Хочешь сказать, брат мой, что ты купил эту срань и сожрал ее?»
Но ты только попробуй жаловаться, мне же выписали эти колеса! Конечно, в этом и проблема. Таблетки по рецепту – это новая чума. Есть профессиональные наркоманы, как я – и каждый второй американец сидит на каких-то таблетках. Половина из прочитавших эту книгу будут принимать официальные препараты. Мы живем в мире таблеток, ребятки. «Принимать при тревожности и бессоннице – или если просто хотите чувствовать, будто плывете по реке» написано мелким шрифтом на пузырьках. Зачем мне иметь дело с грязным дилером, если все можно получить от милого семейного доктора. «Э-э, док, у вас есть то, что может заглушить боль? Понимаете, мне это нужно, чтобы выжить, пережить развод, меня только что уволили, и мне так больно…» Поэтому все мои друзья либо копы, либо мертвы.
Вы вообще давно заглядывали в аптечки своих друзей? Вам не нужно идти на поиски колес, нет, их можно достать у врача и спокойно спрятать. Но поверьте тому, кто знает по горькому опыту – до вас начнет доходить, может, не раньше сорока или пятидесяти, что вы попались на крючок. Рано или поздно демоны бензо придут и укусят тебя за задницу, а маленькие снотворные нападут на тебя. Ты начал принимать половину амбиена перед сном, и теперь дошел до шести за ночь? Эти колеса не пройдут для вас бесследно.
Погодите-ка, что я несу? Я что, поучаю людей? И они скажут: «Я не буду читать эту чертову книгу! Этот сукин сын мне тут нотации читает, а я только что купил себе большую бутыль с бензо». Ну, вы ведь уже купили книгу, так что какого черта?
Так я и погряз в этом дерьме в первую очередь: услужливые врачи и дилеры толкали мне одни и те же мефистофельские лекарства. Я просто не мог вынести двенадцать лет боли, страданий и бессонных ночей! Только не сон, доктор, только не сон, который вяжет разорванный рукав заботы, бога ради!
Эрин была в «Лас Энсинасе», на полпути к реабилитации. После детоксикации тебя переселяют в жилой блок – всего в тридцати метрах. Такие милые домики. На крыше моего росло дерево. Я слышал над головой такой звук: плик-плик. На крышу падали маленькие твердые пурпурные цветы в форме ракушек. Я положил спальный мешок на скамью возле своего домика и принес подушки – и пурпурные цветы сыпались мне на голову. Утром земля была покрыта пурпурными цветами. Я каждый день пел Purple Rain («Пурпурный дождь»)!
Мы с Эрин два года летали на этих колесах. Но я не любил себя под бензо, и когда я вышел из этого состояния, это стало для меня открытием. Теперь ты все время с собой. Но для меня все проще, потому что я в этом не новичок. Я уже четыре раза такое проделывал.
Мне всегда было интересно, что со мной станет в пятьдесят, и вот он я, шестидесятилетний обдолбыш. Можно уже отдохнуть, блядь!
Но после нескольких дней я такой: «О боже, что это?» Ты пришел туда с зависимостью от бензо, а в клинике