Третий пишет, что губернатор казнокрадствует — и подробно расписывает, куда, сколько, кому — это ж радость!
Алексей, когда на трон взойдет — своих людей получит. Да и войско мальчишечье, вроде и потешное, а все ж таки свое. И казаки под его рукой. А золото — оно всегда золото.
У него есть своя партия, которая хоть и потребует денег, но все же не станет давить. Ему есть кого и на какие места поставить.
И все равно, первое, что придется сделать — это разобраться со стрельцами. Второе — с боярами. Навести у себя порядок, а то распустил всех отец — спасу нет.
Кровь?
Будет. И простит ли она себя за это? Хотя вопрос глупый. Себя она всегда простит. Вот других — уже вряд ли. А себя, любимую, с полным на то удовольствием. Сейчас вот еще Матвеева окоротить, лучше с летальным исходом…
Софья заснула с довольной улыбкой, и снился ей боярин Матвеев. Она на него гневалась и топала ногой, а мужчина пятился назад и падал куда‑то в пропасть.
* * *
Иван Федорович Стрешнев к царевичу шел с радостью. А чего ж не пойти?
Умный он, добрый, вины за ним никакой нет, значит, желает ему царевич поручить что‑то. Чего б и не…
Но замер мужчина перед дверью кабинета. Слуга словно растворился, а из‑за двери донеслись голоса.
— …Матвеев зарвался! Девку свою под царя подкладывать!
— Алешенька, не горячись так! Может, и неправда это!
— Соня, государь мне вчера чуть ли не прямо сказал, что смотр невест объявит, а сам на Нарышкиной женится. Чтобы не спортили ее раньше времени.
— Да там портить — от некуда!
— Знаю. Гулящая она, да как то отцу сказать?
Боярин кашлянул и дверь толкнул.
Потом он обдумает, потом…
Царевна с писком метнулась в спальню, а царевич улыбнулся.
— Проходи, Иван, рад тебя видеть!
— Государь царевич…
Иван поклонился, низко, как должно, получил в ответ улыбку…
— Поздорову ли, боярин?
Разговор затеялся вполне чинный, и сена Иван Федорович продать согласился, и все было хорошо, а все ж таки…
Царапало, царапало внутри. Поговаривали уж, что царь жениться вновь захочет, волновались Милославские… а ежели Матвеев ему свою девицу подсунет — это что же будет? и так от этого выскочки худородного возле трона не продохнуть, он и вовсе на головы сядет!
Никак такого допустить нельзя.
Надо бы узнать поточнее, да и сказать кой — кому о Матвеевских планах… вот паскуда! Из грязи в князи лезет!
* * *
Когда Матвеев сообщил Наташеньке о планах государевых, та взволновалась. Это что ж — ей теперь в Кремль переехать?!
Так она и Алешу не увидит более!
Наталья в церковь почти бегом бежала, но царевич там уже ждал. И отпустили когти сердечко девичье.
— государь!
— Наташенька!
Синие глаза блеснули ласково — и невдомек Наталье было, что в этот миг размышлял царевич не о красе ее девичьей, а о том, как окоротит наглого боярина.
— Мне в Кремль ехать надо, в палаты царские! Там отберут девиц…. Алешенька, страшно мне! Дядя сказал, что все уж договорено. Для вида нас смотреть будут, а меня выберут! Что делать!?
— Ехать и быть спокойной. Все сложится, как нам надобно. Обещаю тебе…
— Неужто?!
— Найдет себе тятенька другую по сердцу, а тебя отпустит.
Наталья хоть и сомневалась, да успокоили ее слова ласковые. Да и…. что она теряла?! Ни бежать, ни в ноги кинуться — никогда не поздно.
Если б знала она, что в это время Софья беседовала со своим дядюшкой Иваном Милославским. Тот, хоть и смотрел на девочку искоса, но слушал внимательно. Как‑никак, сейчас ее устами царевич говорил.
— Известно мне стало, что государь невесту себе выбрать желает.
— А….
— И даже известно, кого он выберет.
— Кого, государыня царевна?
— Кому царевна, а кому племянница, — Софья улыбнулась ласково. — Матушка умерла, больше за Милославских заступаться некому, так ли это?
— Ежели племянник родные не заступятся, так и некому, — подтвердил мужчина.
— А ежели мачеха будет у племянников? Ночная кукушка, она завсегда дневную перекукует, всем то известно.
— так что ж делать, государыня?
— Известно мне, что хотите вы девушку свою представить…
— Да.
— Этого не будет.
— Как?
Милославский аж побледнел. Действительно, и девушка была хорошая, на Машу ликом похожа, косы черные, глаза ясные… что ж это?!
Софья только головой покачала.
— Другая ее заменит.
— Как?!
— а вы скажете, что она это. Крест целовать будете — не дрогнете. Тогда и сладится все.
— Н — но…
— и сделать надобно так, чтобы государь ее подольше не видел. Сможете?
Милославский задумался. Можно так сделать, можно…
— А…
Софья взяла со стола колокольчик малый, тряхнула, и…
Милославский замер, как статуй каменный, бессмысленный. Девица, что вошла в комнату, была… Не идет, а плывет, губы розовые улыбаются, коса — сноп золотой, глаза что небо синее… да и лицо… словно Всеволжская вдруг вернулась.
Невдомек ему было, что грамотно подобранная косметика еще и не такое нарисует. Поговорить с Ординым — Нащокиным, еще кое с кем, Лейлу попросить — и готова копия. Мало ведь Наталью убрать. Ее не станет — другая нарисуется, может, и еще хуже. Надо было найти такую, чтобы всю жизнь Софье благодарна была. И Любава для этого подходила, как нельзя больше.
Софье она благодарна была, за избавление от отчима. Вышла матушка замуж второй раз — и как дети пошли, так девочку вовсе в служанку превратили. А деваться‑то и некуда было, разве что головой в омут. Но на это сил у малышки не хватало. Заметила ее одна из Софьиных девочек, поговорила с Любушкой, нашла девочку достаточно сообразительной и благодарной — и дала знать Софье. А та подсуетилась, попросила тетку Татьяну съездить да забрать малышку к себе. Хотя малышку…. Тринадцать лет ей на тот миг было, сейчас уж шестнадцатый шел. И красота ее только расцветала. А вот характер…
Несамостоятельная она оказалась. Забитая. Сломанная.
Софья так и планировала ее замуж выдать, но… когда поняла, что с отцом творится, принялась к девочкам своим приглядываться — и Любушка ей подвернулась. Красавица именно нужного типа. Благодарная Софье.
А еще….
Даже когда государь умрет, ей никто пропасть не даст. Да, второй раз замуж выйти не получится, но ежели понравится кто — препятствий не будет. И детей пристроят, благо, опыт есть. И поддержат, и помогут…. Но для начала надо стать той самой.
А как?
А вот так. Сердце тогда на новую любовь податливее, когда от старой еще не остыло. Мало просто убрать Наталью — на ее место десяток других найдется, и нигде не сказано, что они умнее али добрее будут. Надобно еще так сделать, чтобы отец женился на хорошей девушке. И это — Любушка.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});