Гуччо вскинул голову, готовый отстаивать свое счастье, и банкир понял, что на сей раз речь идет о серьезном деле.
– La voglio, la voglio tanto bene![17] – воскликнул Гуччо, для вящей убедительности переходя с французского на итальянский. – И она тоже, она тоже меня любит, и тот, кто хочет разлучить нас, ищет нашей смерти! С помощью тех денег, что я заработаю в Нофле, я смогу отстроить замок, кстати, он очень хорош, поверьте мне, и поэтому стоит труда, вы, дядюшка, будете владельцем замка, un castello, как un vero signore, настоящий синьор.
– Да, да, но я лично не люблю деревню, – возразил Толомеи. – А я-то мечтал для тебя о другом браке, мечтал поженить тебя на одной из родственниц Барди, что расширило бы предприятие…
Он подумал с минуту.
– Но устраивать счастье тех, кого любишь, вопреки их воле и даже наперекор ей – значит любить недостаточно, – продолжал он. – Будь по-твоему, сынок! Отдаю тебе наше нофльское отделение, однако при условии, что половину времени ты будешь проводить в Париже со мной. И женись на ком хочешь… Сиенцы – свободные люди и выбирают себе подругу по влечению сердца.
– Grazio, zio Spinello, grazie tante![18] – воскликнул Гуччо, бросаясь на шею банкиру. – Вы увидите, увидите сами…
Тем временем толстяк Бувилль, покинув королевские покои, спустился с лестницы и прошествовал через Гостиную галерею. Вид у него был озабоченный, как в самые торжественные дни, и шагал он твердой, уверенной походкой, появлявшейся у него в те минуты, когда государь удостаивал его своей доверенности.
– А, друг Гуччо! – крикнул он, заметив обоих ломбардцев. – Вот счастливо, что я вас здесь встретил. А я уже хотел было послать за вами конюшего.
– Чем могу служить, мессир Юг? – осведомился юноша. – Мой дядюшка и я к вашим услугам.
Бувилль взглянул на Гуччо с истинно дружеским расположением. Их связывали общие, милые сердцу мессира Юга воспоминания, и в присутствии этого юноши бывший королевский камергер чувствовал, как к нему возвращается молодость.
– Прекрасные вести, да, да, именно прекрасные вести! Я доложил королю о ваших заслугах и сказал, как вы были полезны мне в нашей поездке.
Молодой человек склонился в благодарном поклоне.
– Итак, друг мой Гуччо, – добавил Бувилль, – мы снова отправляемся с вами в Неаполь!
Сноски
1
Во имя отца… (лат.).
2
Второе «я» (лат.).
3
Дурак. Честолюбец, вор, но еще и дурак! (ит.)
4
Сынок (ит.).
5
Я тебя люблю, я так тебя люблю! (ит.)
6
Речь идет об Агнессе, дочери Людовика Святого, матери Маргариты Наваррской. – Здесь и далее примеч. перев.
7
Папа Бонифаций VIII в булле Unam Sanctam писал: «Всякое человеческое существо подчинено папе римскому, и подчинение это – необходимое условие спасения души».
8
Катары – члены религиозной секты, распространенной на юге Франции в конце XII и начале XIII вв. Родители Ногарэ принадлежали к этой секте, отрицавшей плотскую жизнь и практиковавшей самоубийство.
9
Да… хорошо… путь будет так (ит.).
10
Chateau-Gaillard – «веселый замок» (фр.)
11
Вечный покой дай ему, господи… (лат.)
12
О, свете немеркнущий… (лат.)
13
Круглый дурак.
14
Молодой человек.
15
Гуччо! Какая радость! Как поживаешь! (ит.)
16
Дорогой Боккаччо! Черт возьми! Какая удача! (ит.)
17
Я ее люблю, я так ее люблю! (ит.)
18
Спасибо, дядя Спинелло, большое спасибо! (ит.)