— А правда, что у гномов есть железные драконы? — спросил Сонил, вскарабкавшийся последним. С его появлением на небольшом скальном выступе стало совсем тесно.
— Наверняка сказки. Я, по крайней мере, о таком не слышал.
— Жаль. Мне вот интересно: если и вправду есть, то как они летают, железные-то?
— При помощи магии, конечно, — фыркнула Тинира, вытаскивая из колчана пару стрел. — Летают же каменные горгульи, и очень шустро. Вон, как те!
Десяток черных точек, вынырнувших из туч, был еще далеко. Горгульи двигались кругами, высматривая добычу.
Лиэн оглянулся на Энраха. Лицо стража стало… обреченным. Он закрыл спиной Эосту, уже создававшую защиту отряду. Сонил отвязывал веревку.
— Пройду-ка я дальше, лорд, — сказал вор. — Тинире тут даже лук толком не натянуть. Эти твари одним махом скинут нас в пропасть.
— Нет! — не согласился Даагон. — Разбросанную группу труднее защитить.
Тинира все-таки натянула лук, уперев локоть в скалу. Вторую стрелу она зажала в зубах.
— Побереги стрелы, — остановил ее Лиэн, вонзив рогатину в ледяную корку под ногами. Сжатые в клюв корни вошли в скалу, как наконечник копья. — Нас не увидят под пологом невидимости.
— Откуда у тебя заклинание Преисподней, охотник? — прищурился Даагон.
Лиэн промолчал. Не объяснять же сейчас, что невидимость — тоже иллюзия и разновидность магии разума, в коей его учитель — дракон Лазгурон, известный как Повелитель Иллюзий, — мастер высочайшего уровня. Подумаешь, одним подозрением лорда будет больше.
Твари пролетели мимо, но в любой момент могли вернуться, и Лиэну не хотелось бы увидеть, как в случае беды отряд будет драться. Эльфы и без того передвигались по заледенелой каменной кромке почти на руках, цепляясь за трещины и вбитые шипы, ноги их то и дело скользили, и пятки иногда свисали над пропастью.
Уступ, прерываемый мелкими щербинами, расширялся до ширины шага уже через сотню саженей, но это расстояние еще надо было преодолеть. Они как раз прошли самый опасный участок, когда впереди ухнула глыба, проломив широкую выбоину в горной тропе. Следом посыпались камни пополам со снегом и льдом.
Эльфы замерли, прижавшись к скале. Охнул Сонил, которого осколок ударил по оплечью доспеха, но больше никто не пострадал: обвал быстро кончился, сильно повредив тропу. Грохот стих.
— Вижу, не все гномы согласились с королевой Ятаа'Халли пропустить нас, — процедил лорд. — Сначала буран, как нарочно, закрыл ущелье, теперь еще этот обвал, тоже как нельзя вовремя.
— Конечно, среди Горных Кланов сейчас нет согласия, — заметил Лиэн, — но маг не отступил бы, пока не скинул ненавистных эльфов со скалы.
— Или что-то ему помешало, — возразил лорд.
Если не считать приказов, это был первый диалог между отцом и сыном за время пути по Тимории. Какие же наблюдения за время пути сподвигли лорда снизойти до разговора с «друидом»? Лиэн заставил себя не отвлекаться на тоскливые мысли и начал сооружать переход через выбоину, сняв со спины рогатину, — можно ее перебросить через провал, и тогда появится опора под ногами.
И тут вскрикнула Эоста:
— Энрах!
Поврежденный обвалом камень вывернулся из-под ноги стража, и тот повис на одной руке, вцепившись в шип. Второй рукой Энрах вытащил кинжал, перерезал связку с пророчицей и вором и попытался вонзить лезвие в трещину, но заледенелый камень не поддавался, а ноги не находили опоры.
Шип угрожающе затрещал и обломился. Лиэн метнул рогатину, а пока она летела, выхватил нож и вонзил его в уступ. Корни обвили запястье падающего Энраха, после чего страшный рывок сбросил в пропасть и Лиэна — посох был привязан к его поясу, а страж оказался невероятно тяжелым. Теперь двоих держал только драконий шип. Он-то не обломится, а вот камень… Ногой охотник нащупал опору, но поясница-то не железная.
«Ну я и дурак! — Лиэн сцепил зубы, чтобы не ругаться вслух. — Выпускай же когти, бетрезенова сволочь, а то или посох мне сломаешь, или хребет!».
Натяжение веревки ослабло — видимо, Энрах или внял невысказанным словам и зацепился за камни, или сорвался. Лиэн даже посмотреть не мог, что там, внизу, происходит, но криков и шума падения слышно не было.
Он подтянулся и оперся локтем на кромку. Сейчас вытащить нож и вбить повыше. Только бы Энрах в это время не дернул веревку.
— Держись! — крикнул охотник. — Поднимаюсь!
Его взгляд выхватил бледное лицо лорда с помертвевшими глазами. Губы отца шевелились. Но каким заклинанием он может помочь, если ему даже жезл не достать из петли?
Лиэн взобрался на уступ и глянул через плечо: так и не перевоплотившийся страж карабкался внизу, помогая себе кинжалом и выжидая, когда охотник закрепится. «А зачем ему перевоплощаться и портить всю игру, когда на свете есть такие недоумки, которые и демона вытащат на своем горбу?» — злился Лиэн.
Только встав на ноги, он ощутил, что с его лба стекает пот, капая на одежду и застывая ледяным бисером. Поймав задумчивый взгляд лорда, охотник отвернулся. Надо было продолжать путь, и раз уж рогатина больше не нужна проклятому стражу, то пора строить переход через выбоину.
Ближе к концу ущелья уступ расширялся и переходил в пологую ступень горы, спускавшуюся далеко впереди в узкую долину с заиндевелыми елями. Здесь можно было уже идти спокойно, почти как по лесной тропе, если не обращать внимания на пропасть справа.
Горгульи вынырнули из-за скалистых вершин неожиданно и бесшумно. Эльфы еще шли растянутой цепочкой, и твари сразу заметили цель. Визгливый крик заполнил ущелье, заметался от стены к стене, многократно отражаясь. По лежащим далеко внизу снегам прошла рябь, словно зашевелилось нечто огромное, скрытое под их толщей.
Тинира вскинула руку с арбалетом, лорд ударил огненной стрелой, при этом сам едва удержался на уступе. Атакующие твари, объятые пламенем, ударились о скалу над головами эльфов, во все стороны брызнуло раскаленное крошево. Эоста, прижавшись спиной к камням, раскинула руки, создавая отряду защиту. Но горгульи, разинув пасти, неслись на них еще одной каменной стеной. И их слишком много.
Из рогатины вырвалась иссиня-черная петля, разошедшаяся в воздухе, словно клякса на воде. Твари, попадая в нее, осыпались черным прахом, и в их рядах появилась широкая дымная брешь. Уцелевшие порождения Бетрезена скрылись за скалами, но по разъяренному визгу стало ясно: будет вторая атака.
Увидев результат своей магии, охотник похолодел и в отчаянье опустил посох. Теперь понятно, почему рогатина не показывала нежить в отряде. Она и не могла. Лиэн слишком приблизился к Древу после второго ритуального круга Мортис. Слишком. И он снова убивал, а ведь третий, разорванный круг смерти, сторожил его, готовый сомкнуться в любой момент. И тогда ему не устоять перед Зовом.
Горгульи снова пошли в атаку.
Вытащив из мешочка руну Ринотара, Лиэн швырнул ее в пропасть.
— Я призвал помощь! — прокричал он отряду. — Держитесь крепче и не двигайтесь, иначе они атакуют нас — мы для них тоже враги!
— Для кого? — Гневные глаза лорда сверкнули страшнее, чем у демона.
— Для духов предков. Молчите, ради Галлеана!
Снег в ущелье, и без того разбуженный воплями тварей и гулом от падающих раскаленных камней, вздыбился, словно его поднял ураган, заклубился у самых ног и соткался в огромные мерцающие фигуры. Снежные валькирии на льдистых крылатых конях взлетели в небеса, атакуя монстров Бетрезена. Разорванные когтями белокрылые фигуры оседали хлопьями, но не успевали коснуться камней, как восставали, и всадницы снова неслись на врагов, пронзая их ледяными копьями.
Эльфы замерли, наблюдая за битвой в небе. Оракул все еще держала защиту: глыбы льда и камня вонзались в скалы, рикошетя мириадами острых, как лезвия ножей, осколков. Горы гудели обвалами, и снежные лавины тоже устремлялись в небо.
Покончив с последней тварью Бетрезена, небесное воинство рассыпалось искрящимися снежными облаками и опало в ущелье и на склоны гор. Но едва оглушительный грохот стих, как до эльфов дальним эхом донесся какой-то невнятный звериный рев.