Читать интересную книгу Искусственный отбор - Сергей Джевага

Странно. Раньше Сущность не экспериментировала с одеждой. И никогда не добивалась такой реалистичности.

Миронов хотел что-нибудь съязвить, придумал колкость, но озвучить не успел. В глаза бросилась вторая неправильность, и сердце вдруг сбилось с ритма.

Фантом никогда не отбрасывал тени. У того, кто стоял в дверях, она была.

– Я объясню, – сказал старший.

– Не приближайся, – предупредил изгой, чувствуя, что его начинает бить крупная дрожь. Поднял кулаки и прошел вдоль стола, по кругу двинулся к выходу. Медленно, стараясь не упасть.

Шутка? Галлюцинация? Или ПСБ сварганили клона?

– Ты ранен, – заметил Алекс. Хотел кинуться на помощь, поддержать. Но нарвался на яростный взгляд и застыл, словно врезался в невидимую стену, позволил беглецу прокрасться к двери.

– А ты умер.

– Я выжил. Таких как мы вообще трудно убить. Подумай…

Но невероятная мысль уже посетила бывшего агента, поразила как громом и заставила остановиться на пороге.

Клон? Не слишком ли сложно? Почему он собственно решил, что брат погиб? Потому что видел, как расстреляли? Потому что для обычных модов такие ранения фатальны?..

Но метаморфы действительно крепче. Ведь ты как-то прошел через радиоактивную преисподнюю, хотя любой модифицированный сгорел бы.

Из-под ног будто выбили землю. Законник пошатнулся, оперся плечом о косяк и судорожно сглотнул. С одной стороны ему здорово полегчало, а с другой – обуяла злоба. За чувство вины, гложущее без малого второй месяц. За подлую подставу. За все, что пришлось пережить по вине родного, в общем-то, человека.

Но что-либо сказать или сделать Игорь не успел. За спиной послышалось странное сипение и хрюканье, тени шевельнулись, что-то толкнуло в спину.

Качнувшись по инерции, Миронов упал на колени. Услышал вопль Алекса, какое-то уханье и отчаянный крик Коллектива в сознании. Издалека прилетели звуки ударов, бешеное рычание.

Но изгоя это уже не волновало. Он безуспешно пытался ухватить ртом воздух и удивленно смотрел на окровавленную трубу, торчащую из груди…

* * *

Через пару этажей Он скользнул в очередной безликий коридор и остановился в недоумении – куда теперь? Знания, которыми располагал, на большее не простирались. О цели пути, да и о точке назначения оставалось лишь догадываться.

За спиной начали вяло шевелиться тени, а слух уловил отзвуки детского плача и смеха, по нервам ударили крики, мольбы, упреки призраков. И опять Он чуть не сорвался в истерику. Испуганно дрогнул и как хромой краб засеменил вперед в тщетной попытке сбежать от самого себя, от оживших кошмаров.

Однако через десяток шагов замер, поддавшись почти звериному чутью. Кровь! Кривой след отчетливо выделялся на идеально чистых панелях пола и стен, шел с противоположной стороны. И словно по команде далекое бормотание притихло, свет в коридоре мигнул и стал ярче, изгнал тени.

Задрожав от возбуждения, Он на цыпочках прошел дальше и затаился у пятой по счету комнате.

Сомнения пропали. Багровая тропинка вела внутрь, а из проема пряно и густо пахло кровью, отчего у Него неожиданно заурчало в животе. И будь целым рот, там бы наверняка скопилась слюна. Но самое главное то, что слышались голоса, двое разговаривали на повышенных тонах, ссорились.

Поддавшись искушению, быстро заглянул в щель между створкой и косяком. Полумрак, какие-то столы, свисающие с потолка экраны-полотнища, непонятные консоли и провода, окна, выходящие в виданный ранее зал с гробами-капсулами. Это явно был какой-то центр управления или комната охраны. Но последнее не вызвало никаких эмоций, зато вид людей заставил сердце учащенно биться.

Где мог их видеть? Когда?..

Проклятая память! То, что хотелось закопать поглубже, всплыло, а нечто важное напротив, убежало вдаль. Впрочем, уже через мгновение в споре произошел перелом, один из присутствующих с явной опаской и большим трудом сделал попытку обойти другого, двинулся к двери. И тут свет, яркий свет дневных ламп, проникающий из коридора, упал на лицо неизвестного. Упал лишь на секунду, так как человек развернулся и остановился в двери, прижался плечом к косяку.

Но этого хватило.

Под дых будто ударили, Он издал едва слышный полувздох-полухрюканье и крепко стиснул импровизированное оружие. «Враг! – застучало в мозгу. – Враг-враг-враг…» Те же пронзительные глаза, темные как смоль волосы и резкие черты, которые явились в недавнем сне.

Тот, кто начал все это. Кто виноват в том, что вернулась память.

И тогда Он понял, беззвучно захихикал, вздрагивая плечами. Отец не вел Его в место, где можно спрятаться, нет. Напротив, родитель хотел, чтобы потомок встретил свой ужас, сразился и победил.

Спина врага маячила соблазнительно близко. Одежду пропитывала свежая кровь, а в голосе чувствовалась слабость. И Он не выдержал, издал нечто напоминающее уханье – рассмеялся, – и сделал шаг вперед.

Трубка легко вошла в плоть, ткань затрещала, захрустели ребра. Сила удара была такова, что мужчину бросило на середину комнаты. Изо рта плеснуло алым, раздался приглушенный стон. Взгляд поверженного попытался найти убийцу, но лишь беспомощно мазнул по потолку и потух.

Как легко, как просто…

Он возликовал, чувствуя и возбуждение от убийства, и радость от завершенного дела. Шагнул через порог и выдернул трубку из тела врага. Старые привычки говорили, что нельзя оставлять потенциальных свидетелей и мстителей.

Второй мужчина явно не мог осознать и принять свершившееся. Бледный, растерянный, с округлившимися глазами, собеседник умирающего очевидно впал в ступор. И очнулся лишь в тот миг, когда отвратительный уродец приблизился, обрушил на него окровавленное оружие.

Первый удар угодил в цель, и самодельное копье воткнулось в живот. Но затем парень умудрился поднять руку, и труба прошла вскользь, заставила отшатнуться. Он рассержено захрипел и догнал противника, хлопнул ладонью по груди. Сухо затрещало, заискрило, раздался крик боли, а вокруг распространился зыбкий дымок, вонь паленой плоти.

Он наслаждался. Радовался. Испытывал подлинный экстаз. И уже не слышал голоса отца, который что-то выл вдалеке, пропускал мимо сознания усилившуюся головную боль. В целом мире остались лишь глаза жертвы… жертвы, которая так походила на первого и главного врага. Глаза, затянутые пеленой страданий.

Но потом что-то произошло. Разряды, испускаемые имплантатами, давно должны были испепелить ребра и изжарить сердце. Однако мужчина жил. Перестал кричать, и Он столкнулся с взглядом: трезвым, бешеным.

«Нет. Все не может произойти так…»

Парень словно не заметил, что разряды стали сильнее, пинком отбросил искалеченного уродца. Встал и сплюнул, выругался. В горелой дыре на одежде виднелась вздутое красное мясо, обугленная кожа. Но мышцы двигались, ткани срастались.

«Ни у одного мода нет такой регенерации», – ошеломленно подумал Он. Попытался ударить опять, но враг отмахнулся от клубка светящегося газа как от снежка. Сделал шаг вперед, схватил калеку за голову и резко провернул.

Дикое изумление еще долго жило в голубых глазах. А тени, которые так и не отстали, вдруг обратились провалом в холодную Бездну.

Одно хорошо. Воспоминания так или иначе больше не будут Его терзать.

Эпилог Зов Пустоты

Пробудился законник от боли. Ныло сердце, кололо в груди, словно когтистая лапа продиралась сквозь диафрагму и легкие к ребрам. Живот горел огнем, а во рту сгустился отвратительный привкус металла и кислоты.

Он попытался вздохнуть, резко сел и закашлялся: потный, разбитый, ничего не понимающий. Сипло втянул воздух через рот и помассировал грудь.

Боль медленно уходила. Ни ран, ни крови. Сон. Просто очередной сон.

Датчики отреагировали на движение с небольшим запозданием. Зажегся тусклый свет, озарил тесную комнату с голыми пластиковыми стенами и единственной дверью. Из мебели – лишь узкая жесткая койка. На полу аккуратная стопка одежды, обувь.

Игорь вздохнул еще пару раз. Медленнее, спокойнее. Угрюмо огляделся и спустил ноги на пол, поежился от холода. В голове гудело, воспоминания роились цветным калейдоскопом образов и неразборчивых голосов.

Что, черт побери, произошло? Где я?..

Но ответов не нашлось. Бывший агент смутно помнил путь по базе ПСБ, бой и ранение, разговор с Коллективом. А потом произошло нечто совершенно иррациональное и абсурдное, больше смахивающее на начало пресловутого Кошмара. Он встретился с братом, затем… затем умер.

Чушь – решил Миронов, – побочные эффекты нервного истощения. Вновь осмотрелся и смахнул пот со лба. Стоило, однако же, признать – он попал в плен. Потому что ничем кроме камеры комната быть не могла.