– Вы всё так же работаете… милая?
Госпожа Пандар, натура живая и искренняя, аж передёрнулась. А Майяри ничего, улыбнулась только слаще.
– Да, моя госпожа. Работаю, учусь. Очень много дел.
– Как же всё-таки сложно жить девушке без поддержки, – притворно огорчилась госпожа Менвиа. – Приходится брать на себя мужскую работу, марать руки, не спать ночами… Ужасно!
– Ну что вы, – успокаивающе протянула Майяри. – Мне есть с чем сравнить. Поверьте, куда сложнее жить, когда у тебя есть только… поддержка.
– Ранхаш, у госпожи Менвиа произошла небольшая неприятность, – по взгляду господина Шидая можно было предположить, что неприятность надуманная. – Пока она была за городом, мятежники выбили окна в её доме, и его ещё не привели в порядок. Она хотела бы остановиться на время здесь.
– На одну ночь, – улыбнулась женщина. – Ремонт уже завершился, но сейчас там такая грязь! Мне не хотелось бы заставлять свою гостью жить в таком свинарнике.
Она перевела ласковый взгляд на девушку, и та смущённо порозовела.
– Позволь представить, госпожа Лиела Ниерый. Дочь сарена Дрода Ниерыя. Мы познакомились, пока я была вынуждена проводить время в сельской глуши. Столь очаровательного создания я не встречала очень давно и решила, что её обязательно нужно показать столице.
Ранхаш даже не посмотрел на встрепенувшуюся гостью, продолжая давить на мать холодным взглядом. А вот Майяри уставилась на девушку весьма и весьма благодушно.
Неужели невеста для харена? Даже по типажу подобрали под новые вкусы Ранхаша.
– Мы бы с радостью приняли госпожу, – пробасила домоправительница, – но у нас свободна только одна гостевая комната.
– Я могу остановиться и у дяди… – начала смущённая девушка, явно чувствующая себя неловко.
– Ну уж нет, дорогая, – мягко осадила её госпожа Менвиа. – Я привезла тебя в Жаанидый, мне и заботиться о тебе.
– На одну ночь я могу отдать и свою комнату, – благородно пошла на жертвы Майяри, – она мне сегодня всё равно не понадобится.
– Работа? – сочувствующе вопросила госпожа Менвиа.
– Нужно исполнить кое-какие обязательства, – отозвалась девушка, очень ответственно относящаяся к супружескому долгу.
И господин Шидай, и госпожа Пандар помрачнели. Мать Ранхаша всё рассчитала верно, если она рассчитывала именно на это, и перед юной гостьей никто не спешил выставлять напоказ отвратительные родственные отношения.
Но не Ранхаш.
– Двери моего дома для тебя закрыты, – глядя прямо в глаза матери, заявил он.
Улыбка сползла с её лица, скулы побелели, а глаза яростно, оскорблённо вспыхнули.
– Ты посмеешь выставить за порог меня, свою мать? – госпожа Менвиа вскочила и шагнула к харену.
– Посмею. Я не звал тебя.
Госпожа Лиела залилась краской стыда и судорожно осмотрелась, не зная, куда деть себя.
– Унизишь меня перед моей гостьей? Вышвырнешь, как какую-то девку? – продолжала распаляться женщина. – Какой ты после этого мужчина, если бросишь собственную мать в беде?
– А какая ты после этого мать, если, когда мальчишка нуждался в тебе, ты хвостом крутила в другом месте?! – рявкнула, не выдержав, госпожа Пандар, и госпожа Менвиа круто развернулась к ней.
– Я его родила!
– И тут же заявила, что такого подарочка от богов тебе не нужно, – холодно напомнил Шидай и извинился перед совсем уж перепугавшейся юной гостьей: – Простите, госпожа, что вам приходится на это смотреть.
– Какое право имеют слуги меня учить?! – взбесилась женщина.
– Я попрошу отвезти тебя в дом… отца, – спокойно отозвался Ранхаш. – Он всё равно пустует.
– Ха! В его дом?! – мать разъярённо хакнула. – Я приехала к тебе, а не к нему! Боги, что папаша, что сын, одинаковые! На вас нельзя положиться, вас ни о чём нельзя попросить! Варитесь в своих мелких обидах! За что мне всё это? – она неожиданно всхлипнула и, рухнув на колени, зарыдала.
Истерика была долгой, грязной и выматывающей. Наплакавшись, госпожа Менвиа впала в полуобморочное состояние и ехать уже никуда не могла. Ранхаш в молчании стоял у окна почти четверть часа, пока всё же не решил оставить её на ночь в доме и сам не отнёс наверх в свободную комнату. Госпоже Лиеле Майяри уступила свои апартаменты, но девушка была сама не своя от стыда и едва сдерживала слёзы. Было видно, что больше всего ей хотелось просто сбежать и больше никогда не попадаться на глаза обитателям дома. Если госпожа Менвиа действительно хотела сделать её невестой сына, то потерпела серьёзное поражение из-за собственной же несдержанности и отпугнула девушку.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Зато служанка госпожи Менвиа чувствовала себя вполне вольно и бегала туда-сюда по лестнице с водой, полотенцами и едой и игриво стреляла глазами в Казара, господина Шидая и даже харена.
Майяри нашла Ранхаша в кабинете. Холодного и спокойного. Он сидел за столом и смотрел в окно на темнеющее небо.
Девушка тихонечко обошла стол и чинно, с прямой спиной опустилась на колени мужа. Тот перевёл взгляд на неё, и в жёлтых глазах вспыхнул огонёк. Он ласково погладил её по щеке, а потом, склонившись, поцеловал. Без жадного жара, но с нежностью и теплом, осторожно, будто бы она была очень хрупка.
Майяри не собиралась говорить с Ранхашем о его матери. Не хотела теребить вопросами, раздражать напоминаниями. Да и не чувствовала за собой права лезть в их отношения. Но ей хотелось его утешить, обогреть, приласкать. Найти в его душе того мальчика, который так и не получил материнской любви, и избаловать его уже своей любовью. Ей тоже не хватало тепла, она помнила, каково это, когда рядом нет никого, кто любил бы тебя. Да, у Ранхаша был самый замечательный господин Шидай, но, в отличие от неё, он знал в детстве, что имеет право на любовь уже по праву рождения. Но почему-то не получил её от матери.
Чмокнув мужа в подбородок, Майяри развязала ворот его рубашки и одно за другим поцеловала пятнышки засосов.
– Чешутся? – она смешно сморщила нос.
Ранхаш отрицательно мотнул головой.
– Врёшь, – не поверила Майяри. – Мои чешутся.
При взгляде на порозовевшую жену, весело смотрящую на него влажными тёмными глазами, в груди разгоралось зудящее тепло. Оно выедало поселившийся там холод, подогревало кровь и заставляло ярче чувствовать жизнь. Какая всё-таки Майяри необыкновенная, живая, горячая и яркая. Она искренняя, даже когда врёт. Она не пыталась вытащить наружу его чувства, которые он и сам толком не понимал. Она просто показывала свои. И вот сейчас она пришла к нему, чтобы окружить его любовью и потребовать свою долю любви.
Ранхаш расстегнул её воротник, поцеловал тёмные пятнышки и хрипло спросил:
– Легче?
– Хуже, – девушка страдальчески поелозила на его коленях и искущающе пропела: – Я взяла у господина Шидая мазь и зелье. Завтра мне уже всё будет можно. Видишь, как я ответственно отношусь к своим обязанностям. Я хорошая жена?
– Лучшая, – искренне выдохнул Ранхаш.
Уткнувшись в её волосы, оборотень на несколько секунд замер, наслаждаясь блаженным уютом. А затем всё же поделился своими чувствами. В ответ.
– Я не чувствую к ней ненависти. Правда. Но она мне чужая. Совершенно. И неприятна мне. Она преследует только свои цели, спокойно используя других.
Майяри с сочувствием припомнила юную гостью, благодаря которой госпожу Менвиа не выставили сразу за порог. Стыд молоденькой девушки за безобразное поведение покровительницы был очень явным.
– Но сама взамен ничего не даёт. Только использует. Я не хочу, чтобы ты и Шидай общались с ней.
До боли знакомо. Майяри бы тоже не хотелось, чтобы Ранхаш и господин Шидай общались с её дедом.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– Если честно, я боялся, что она отпугнёт тебя от меня, – признался Ранхаш. – Госпожа Иелана точно привлекательнее.
– Зато у тебя есть господин Шидай и… – Майяри помедлила, но всё же осторожно продолжила, – господин Руахаш мне тоже понравился.
Вопреки её опасениям муж спокойно кивнул. Родной отец для него тоже был чужим, но неприязни, как к матери, Ранхаш к нему не чувствовал.