К счастью, дела империи требовали пристального внимания, и это отвлекало Цы Си от слишком мучительных раздумий. Вот уже двадцать лет «ясновидцы» из секты тайпинов разоряли южные провинции Китая под предводительством своего вождя, которого они именовали Небесным Царем. Они были китайцами и потому привлекали к себе всех, кто был недоволен правлением маньчжурской династии. Постепенно секта набирала все большую силу, а слабый Хиен Фон ничего не предпринимал. Фанатики-головорезы представляли страшную опасность для империи, и Цы Си отчаянно искала способ справиться с ними. Именно поэтому она уступила настояниям принца Гуна, который стал при ней Первым министром. Гун считал, что в Китай нужно призвать хорошо вооруженные и дисциплинированные чужеземные войска.
Хотя лютая ненависть к Западу лишь укрепилась в императрице после пожара в Аетнем дворце, она согласилась принять помощь англо-американской армии под командованием лорда Гордона. Тайпины были разгромлены и изгнаны из Нанкина объединенными войсками Гордона и маньчжурского полководца Ли Хун Чжана. После этого поражения Небесный Царь покончил с собой.
К сожалению, победа ничуть не смягчила ненависть императрицы Цы Си к чужеземцам. Ее эмиссары всячески подстрекали против них народ, хотя Жон Люй пытался этому противодействовать. 21 марта 1870 года в Тяньцзине был зверски убит консул Франции Фонтанье, а вместе с ним еще двадцать французов, десять сестер милосердия и двое миссионеров. К несчастью, Франция воевала тогда с Пруссией и не имела возможности отомстить за эту чудовищную резню. Цы Си осталась безнаказанной и неимоверно возгордилась. Близорукая политика не позволяла ей предвидеть будущее…
Между тем время шло, императрица наслаждалась покоем и даже начала отстраивать свой любимый Летний дворец. Многие сколотили на этом баснословные состояния. Желая выложить дно озера белым мрамором, Цы Си позаимствовала деньги, предназначенные для флота, и эта абсурдная затея дорого обошлась стране — на море стали господствовать японцы. А вскоре произошла трагедия, которая омрачила существование Цы Си и заставила ее затвориться в своем роскошном дворце, целиком посвятив себя поэзии. Ее сын, молодой император Тун Чжи, скончался 12 января 1875 года. Ему было всего девятнадцать лет, но он, подобно своему отцу, очень рано начал предаваться утехам плоти. Евнухи и приближенные развратили его, он посещал самые грязные притоны Пекина и подорвал свое здоровье. Довершила дело оспа, которой он заразился в одном из борделей.
Цы Си уже готовилась передать власть сыну, но теперь она вновь осталась одна, и судьба империи зависела только от нее… Затворничество императрицы длилось недолго: ее призывали дела. Поскольку стране нужен был властелин, она усыновила своего племянника, сына сестры, и провозгласила четырехлетнего мальчика императором под именем Гуан Сюй. Разумеется, она сохранила регентство, и ей по-прежнему помогал мудрый принц Гун. Его призывы к умеренности были актуальны как никогда, поскольку слепая ненависть императрицы к Западу плодила все новых и новых врагов. Франция, желавшая отомстить за убийство миссионеров, постепенно завладела Индокитаем, который несколько веков находился под разорительным протекторатом китайских императоров.
Ум императрицы был постоянно занят, но сердце ее молчало. Жон Люй и Мэй уже много лет жили вместе, у них было трое сыновей, однако Старший советник так и не сумел полюбить свою супругу. Он окружил ее заботой, относился к ней с подчеркнутым уважением и стремился сделать ее счастливой, но душой всецело принадлежал Цы Си. Императрица не сомневалась в чувствах своего кузена, хотя им очень редко доводилось разделить ложе. Однако всегда был рядом, поддерживал ее во всех начинаниях и помогал во всем, не щадя сил и даже пытаясь с должной мягкостью приобщить ее к идеям прогресса.
К несчастью, время было уже упущено. Франция хозяйничала в Индокитае, другие державы также усиливали свое влияние, добиваясь концессий и торговых льгот. Англия, Соединенные Штаты, Россия, Италия, Бельгия и прочие европейские страны уже имели в Пекине собственный квартал, который назывался Дипломатическим и вплотную подходил к стенам Запретного Города. Это чрезвычайно раздражало Цы Си, а кроме того, она была встревожена еще одной, гораздо более серьезной угрозой.
Юный император Гуан Сюй, подрастая, начинал выказывать явную склонность к западной цивилизации. Наставники, приближенные и даже робкая Сакота, о которой почти все забыли, всячески поощряли это увлечение. Юноша интересовался европейским оружием, военным делом, железными дорогами — словом, всеми достижениями Запада, к которым императрица питала глубокое отвращение.
Постепенно вокруг юного принца образовалось гнездо заговорщиков. Они хотели убить Жон Люя, которого императрица назначила правителем Тяньцзиня, а саму Цы Си заключить под стражу в ее собственных покоях, чтобы она занималась своей любимой поэзией, птицами и цветами, однако не имея при этом никакой реальной власти.
Евнух Ли Лиен Ин в очередной раз успел предупредить свою госпожу, но она поначалу ему не поверила, поскольку знала, какой ужас внушает племяннику — юноше безвольному и, по ее мнению, абсолютно безобидному.
— Тебе приснилось! — сказала она верному слуге. — Наш император никогда на это не осмелился бы.
— Один, конечно, не осмелился бы, Высокочтимая. Но он действует не один. Императрица-соправительни-ца во всем его поддерживает и обещает свою помощь…
— Сакота? — со смехом воскликнула Цы Си. — Право, ты сошел с ума! Эта безмозглая курица?
Она не желала слушать никаких доводов, и встревоженный Ли Лиен Ин удалился, ничего не добившись. Однако Цы Си уже не смеялась, когда через несколько дней к ней явился Жон Люй. Ему пришлось бежать из Тяньцзиня, где против него возник заговор во главе с полководцем Юань Ши Каем, действовавшим с согласия императора.
— Надо спешить, иначе этот поток захлестнет нас, — сказал он Цы Си. — В одну прекрасную ночь тебя зарежут в собственном дворце, и я покинул Тяньцзинь только для того, чтобы ты знала об опасности. Своей жизнью я не дорожу.
На сей раз Цы Си поверила сразу.
— Приведи ко мне императора! — приказала она Ли Лиен Ину.
Однако через несколько минут евнух вернулся один и смущенно потупился в ответ на немой вопрос императрицы.
— Император просил передать тебе, что ему нездоровится, — прошептал он.
— Это, разумеется, неправда?
— Да, Высокочтимая!
— Очень хорошо. Тогда я пойду к нему сама.
Цы Си, жестом приказав обоим мужчинам следовать за ней и сзывая на ходу стражу, быстрым шагом направилась к павильону императора. Словно буря, пронеелась она по цветущим аллеям сада и ворвалась к племяннику в тот самый момент, когда он собрал своих наложниц, чтобы выбрать подругу на ночь.