— Матвей, ну скажи, умираем от любопытства, не откажи красивым девушкам. Ты из-за чего вчера на профессора Тротта набросился? И почему тебя не исключили? Мы никому не скажем, честно!
С десяток хорошеньких головок усердно закивали — верь нам, никому-никому.
— Да не из-за чего, — уже с ощутимым раздражением пробасил семикурсник, — показывали вам приемы боевые. Он сам просил, а у меня не очень сыграть получилось. Поэтому и не исключили.
Девушки недоверчиво и разочарованно поглядывали на него, и он, обойдя Наталью, прошел сквозь них, вышел в коридор, вздохнул. Достали.
Подошел к расписанию, поискал преподавателей, группы. Нашел, что нужно и двинулся дальше.
Алина обнаружилась на втором этаже — как он и думал, читала учебник, сосредоточенно, сидя на подоконнике, быстро листала страницы, и он подошел, чтоб не напугать, тихо коснулся коленки.
— Ой, — все равно напугалась и теперь таращилась на него своими глазищами. — Матвей. Я чуть не свалилась от неожиданности!
— На, — сказал он с неловкостью, протягивая булочки, — пожуй.
— Я стану толстая совсем, — пожаловалась она, но булочку отщипнула, засунула кусочек в рот. — Пить хочу, правда. А в столовую уже не успеваю.
— Я сейчас тебе воды из автомата принесу, — сказал Матвей. — Успею.
Он успел. Постоял перед ней, захотелось погладить по спине, но сдержался. Раздался ор каменов — «Пятая пара! Тридцать секунд до закрытия дверей!» и он так и не спросил, что хотел. Хотя думал всю ночь и утро, переживал и почти решился.
Помаялся, поднялся выше, к кафедре математики и магмеханики, постучал. На кафедре, помимо секретаря, был и профессор Масимиллиан Тротт — сдавал журнал и расписывался за отведенную пару. Увидел его, поднял брови с иронией.
— Профессор, — пробасил Матвей, чувствуя себя последним поганцем и предателем на свете, — можно с вами поговорить?
Секретарь навострила уши.
— Сейчас, я закончу, — насмешливо ответил природник, — и выйду. Подождите меня в коридоре.
Он вышел через несколько минут, подошел к подоконнику, у которого застыл мрачный студент. Ситников возвышался над ним на добрую голову, а в ширину был с троих Максов.
— Слушаю вас внимательно, Ситников, — ровно проговорил Тротт, — что вы хотели? Неужто извиниться?
— Нет, — резко ответил Матвей и весь подобрался, набычился. — Извиняться я не буду.
Лорд профессор смотрел на него внимательно, и он выдохнул, опустил голову.
— Я хотел попросить вас позаниматься со мной по атаке и отражению нападений, — сказал он гулко. — Я ведь вчера даже среагировать не успел, а одной силой пытался. А мне в армию потом, там жалеть никто не будет…
Тротт смотрел на него с сарказмом.
— У меня несколько другая специализация, а у вас прекрасный преподаватель по боевой магии, первоклассный, господин Ситников. Не уверен, что в этом есть необходимость. Вы должны к этому времени все уже были изучить и отработать. А практика и опыт приложатся.
— Саныч, конечно, классный, — согласился семикурсник, переминаясь с ноги на ногу, — но мы ж у него на потоке. Друг с другом-то легко, да и на практике по боевке мы нежить издалека накрываем. Я думал, у меня все хорошо…А вчера понял, что ни хрена не хорошо…А на индивидуальные занятия денег нет…
— И что заставило вас думать, что я соглашусь? — высокомерно спросил природник. — Я слишком дорожу своим временем, господин Ситников.
Матвей глянул на него разочарованно и мрачно, хотел что-то сказать, но не стал. Пожал плечищами, снова набычился, буркнул «Извините» и пошел к лестнице.
Макс постоял, глядя, как удаляется огромный семикурсник. Снова вспомнился вчерашний разговор с Богуславской, и он раздраженно забарабанил длинными пальцами по подоконнику.
— Ситников, погодите, — окликнул он. Тот остановился, оглянулся угрюмо, вернулся. — Я готов потренировать вас. Только до конца этого семестра. И чтоб никаких опозданий и «я сегодня не могу». Хоть один раз не сможете — откажусь. Будете жаловаться, ныть, просить пощады — откажусь. Понятно?
— Да, — прогудел неуверенно студент.
— Будем дважды в неделю заниматься, ранним утром, до пар. Завтра первый урок, жду вас в шесть утра. Не сможете вставать — ваши проблемы. После занятий не могу уже я. Это тоже понятно?
— Ага, — ответил Матвей.
Макс снова стукнул пальцами по подоконнику.
— А как же ваша девушка, Богуславская? Вряд ли она будет в восторге. По понятным причинам.
— Она не моя девушка, — смущенно сказал порозовевший Ситников, — мы дружим. Я ей не буду говорить…пока.
Лорд Максимилиан хмыкнул.
— А можно…, - воодушевился студент, — у меня, понимаете, друг есть, он очень сильный, на потоке лучший. Поляна. Может, вы нас вдвоем возьмете?
Природник заскрипел зубами и воздел глаза к потолку.
— Я сильно рассчитываю, что у вас только один друг, Ситников. Если я завтра обнаружу в зале всю группу, развернусь и уйду. Понятно?
— Понятно, — радостно ответствовал Ситников и быстро ушел, пока противный маг не передумал.
Тротт посмотрел, как удаляется его новоявленный ученик, и уже создал Зеркало, чтобы вернуться в лабораторию, как в кармане загудел телефон.
— Все в порядке, Данилыч? — он снова оперся на подоконник, наблюдая, как тускнеет Зеркало.
— Все в порядке, — сообщил друг легко. — Макс, ты способен отвлечься от своей лаборатории еще на несколько часов и помочь хорошему человеку?
Макс поморщился. Сегодня у него явно день помощи хорошим людям.
— Не хотелось бы, — честно и сухо ответил он.
— Это нужно Стрелковскому, — коротко сообщил Алекс. Тротт удобнее перехватил трубку, расслабился. Игорь Иванович им помог одним жарким летом почти 17 лет назад. И отказать он бы не смог.
— Какого рода помощь нужна?
Через пятнадцать минут он уже был в Зеленом Крыле. Подписал соглашение в кабинете Тандаджи о неразглашении любой информации, которую он тут услышит. Обменялся довольно сдержанным рукопожатием со Стрелковским. Общение у них сразу как-то не задалось, еще с момента давнего знакомства. Помощница Игоря Ивановича, боевой маг, но далеко не виртуоз и не очень сильная — не бывает в армии и спецслужбах гениев, глядела на Макса большими синими глазами, с любопытством и нетерпением, и чуть-чуть с восхищением, и он вдруг ощутил совершенно мальчишеское желание показать, как он хорош в своем деле. Ощутил и усмехнулся. Эмоции — ненужные и отвлекающие — возвращались лавиной. И началось это тогда, когда он увидел, как плачет и пытается отползти от него девочка Богуславская со своими косичками и веснушками.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});